О культурном обмене

Мне кажется, что будущее требует расширения обмена между народами для приобщения представителей различной культуры к общемировому наследию человечества.

Известно, что и в прошлом существовали культурные связи между народами, которые охватывали различные сферы, нередко они возникали стихийно. На заре зарождения цивилизации в большинстве случаев, к сожалению, знакомство с культурой других стран и народов происходило в периоды кровопролитных войн. В наше время культурный обмен рассматривается как процесс, который является преградой войнам и служит цели взаимного обогащения народов. Мне довелось побывать во многих странах, многое увидеть, многому научиться. В Европе, например во Франции, Англии, бережно относятся к историческим памятникам. Улицы европейских городов являют саму историю. Сохранились личные вещи известных просветителей: дома, в которых они жили; вещи, которыми они пользовались. Эти предметы старины как бы продолжают жить и сегодняшней жизнью. К сожалению, это не всегда наблюдается в жизни японского общества. В послевоенной Японии стремление использовать результаты «прогресса» во всех сферах жизни общества приводит к тому, что культурному наследию перестали уделять должное внимание. Под предлогом необходимости технологического развития уничтожаются бесценные памятники старины. Безусловно, однобокое увлечение защитой исторического наследия, самих традиций ведет нередко, как это видно на примере Европы, к застою в развитии. Но, как бы это ни было, я глубоко убежден в том, что необходимо сохранять традиции, бережно относиться к тому, что досталось нам в наследство от наших предков.

В Америке говорят, что сейчас понизился жизненный тонус в обществе. Однако мне показалось, что там силен дух новаторства, возникший в период создания американских штатов. Поэтому есть потенциальная энергия, способная создать новые явления в области культуры, возникновение которых сопровождается «муками творчества». В отличие от, я бы сказал, классической Европы в США наблюдается творческий процесс. Мне показалось, что американцы как бы аккумулируют все культуры мира, что открывает перед ними большие возможности.

Соседняя с Японией Китайская Народная Республика спустя почти сорок лет после революции, рождения республики строит новый, социалистический Китай. Как всегда, при создании нового не избежать ошибок. Но, как бы то ни было, ведь речь идет о Китае с его более чем пятитысячелетней историей. Поэтому ощущается энергичный импульс перестройки, уверенность и творческий поиск. Обмен между Японией и Китаем идет на протяжении вот уже двух тысячелетий. Япония многое заимствовала у Китая. Китай оказал большое влияние на становление японского языка, на формирование философской мысли. В результате, мне кажется, когда японцы говорят о Китае, они как бы прикасаются к культуре своих предков.

Но если изучать глубже, то корни японской культуры уходят в древнюю Индию. Я, как буддист, испытываю к Индии особое чувство, прежде всего потому, что эта страна — родина Будды. В Индии — особая удивительная атмосфера, располагающая к философским размышлениям о смысле человеческой жизни.

Если кратко охарактеризовать мои впечатления, то о Европе я бы сказал: «отточенность традиций»; о США— «страна с творческой жизнеспособностью»; о Китае — «страна, где присутствует человеческий разум и достоинство»; об Индии — «атмосфера философского духа, располагающего к размышлениям». Что касается впечатлений от Советского Союза, то могу сказать кратко: «Безграничные возможности народа».

Я знаю, что вы, господин ректор, также посетили многие страны мира. Что вы можете сказать о культуре этих стран, о своем отношении к японской культуре?

Я с глубоким интересом ознакомился с вашими мыслями относительно роли культуры, традиций и прогресса в жизни каждого народа, каждой страны, о влиянии культурных связей на политический климат в международных отношениях.

В этом разделе вы затрагиваете много проблем, и трудно выделить из них ключевую. Мне кажется, что по значимости они все важны, все первостепенны. Например, вы ставите проблему, как добиться того, чтобы ценнейшее культурно-историческое наследие не дискредитировалось бы понятием «прогресса» и постепенно не уничтожалось бы во имя «совершенствования». Действительно, это задача наших дней, нашего времени. Она непростая, охватывает многие стороны жизни. Как я понимаю, речь идет о преемственности культур, о сохранении наследия, о неразрывной связи современности с прошлым. К этой проблеме примыкают и такие вопросы современности, как защита окружающей среды, предохранение ее от многочисленных разрушений, связанных с развитием жизни на Земле, с нарушением экологической среды. Это проблемы, так сказать, высшего порядка. Но кроме них, имеются и другие неотложные проблемы, затрагивающие интересы всего человечества, которые можно решить лишь совместными усилиями. Например, задача ликвидации голода в некоторых районах мира, где проживает наиболее отсталое в своем развитии население; для решения этой грандиозной по своей сложности проблемы требуются усилия всех стран и народов. Мне кажется, что затронутая вами проблема дискредитации прогрессом исторического наследия скорее упирается не в разрушительное воздействие «прогресса» в прямом смысле слова, а в нередко бездумное и потому преступное отношение к уже созданному. Конечно, история все ставит на свои места, сохраняя, а порою и возвращая к жизни достойное памяти потомков. Но задача человека — не допускать того, чтобы верные исторические оценки давались слишком дорогой ценой. Ведь нередко стремление реализовать не до конца продуманные проекты приводит к тому, что уничтожаются целые кварталы исторических и архитектурных памятников, сносятся ценнейшие сооружения, вместо которых возводятся стандартные постройки.

Посетив Японию, я воочию убедился, что японцам, как и русским, присуща природная, жизненная потребность сохранять и оберегать свои традиции, историческое наследие.

Я разделяю вашу точку зрения относительно того, что путь на «самовыживание» исторического наследия достоин сожаления. Действительно, хотелось бы, чтобы с гуманной поступью прогресса прошлое не уничтожалось, а служило бы уроком истории, наглядным пособием эстетического и нравственного воспитания, приносило бы пользу.

Особенно опасно, когда культурное наследие приносится в жертву экономическим интересам. Старые постройки требуют значительных материальных затрат. Экономическая эффективность их использования незначительная. Дешевле построить новое здание, чем отремонтировать старое. Выгоднее уничтожить сад, чтобы построить здание и сдавать его в аренду. В силу этих причин памятники древней архитектуры постепенно уничтожаются.

Между тем новое поколение, не имеющее тесных связей с прошлым народа, незнакомое с историей древних городов, вырастает ограниченным. Это в первую очередь проистекает из-за оторванности от культурного и духовного наследия народа.

Безусловно, разные люди по-своему дают оценку той или иной исторической ценности. Их оценки меняются в зависимости от обстоятельств и времени. Я считаю, что при принятии решений необходимо учитывать мнение широких слоев, выступающих за бережное отношение к историческому наследию, независимо от того, выскажется за это большинство или небольшое число специалистов. Следует при этом учитывать, что уничтоженное навсегда утеряно, так как его невозможно воссоздать в первоначальном виде.

Вы много путешествовали и хорошо знаете, что увиденное в чужой стране надолго остается в памяти, заставляет размышлять, делать обобщения, нередко пересматривать свои взгляды. В результате человек становится духовно богаче, целеустремленнее, у него формируются гуманистические взгляды, чувство интернационализма. Вот вы, например, пишете, что, увидев Америку, почувствовали в ней «творческую жизнеспособность», посетив Китай, задумались о мудрости человека и весомости истории, под влиянием увиденного в Индии невольно углубились в философские размышления, в Советском же Союзе прониклись благотворной верой в безграничные возможности народа, вся воля которого устремлена в светлое будущее. Вы удивительно точно сформулировали впечатления от посещения нашей страны. В самом деле, у русских, у всего советского народа проявляется несгибаемая воля, особенно в сложные и трагические моменты. Об этом ярко свидетельствует история, события последней мировой войны. Русской воле, русскому характеру немало страниц посвятили великий Лев Толстой и наш современник Шолохов. В прошлой войне Советская страна лишилась трети национального богатства. Целые города и поселки, деревни и села европейской части нашей страны были уничтожены. Но воля народа, стремление людей к жизни, гуманизм, характеризующие советского человека, помогли нам подняться из руин.

Свидетельством культурного обмена между нашими странами является любовь японцев к русской литературе. Многие хорошо знают русских классиков: Пушкина, Толстого, Достоевского, Горького, Чехова и Тургенева. Многие буквально зачитываются «Войной и миром», «Братьями Карамазовыми» и другими произведениями. В различных городах Японии проходили юбилеи, посвященные 100-летию со дня рождения А.П. Чехова, 100-летию со дня смерти Ф.М. Достоевского. На японской сцене продолжают ставить «Вишневый сад» и другие пьесы А.П. Чехова, часто исполняют русские народные песни, такие как «Дубинушка», «Тройка» и другие.

В этой связи хотелось бы поинтересоваться, в какой форме советские люди соприкасаются с японской литературой и искусством? Что из японской культуры получило распространение в Советском Союзе?

Вы ставите вопрос, знаком ли советский читатель с произведениями японской литературы? Конечно же, да. Более того, многие произведения японских авторов, как принято говорить на Западе, стали у нас бестселлерами. В СССР многотысячными тиражами издавались японские трехстишься в прекрасном переводе Веры Марковой. Эти переводы, как я слышал, высоко оценивают японцы, хорошо знающие русский язык. Несколько раз переиздавался Я. Кавабата. У нас переведена и издана классическая антология «Манесю»; прекрасные образцы поэтического искусства древней Японии — сказания о доме Тайра, о принце Гэндзи и т. д. Я не буду перечислять здесь произведения современных японских авторов, которые пользуются широкой популярностью у наших читателей.

Здесь же, отвечая на ваш вопрос хочу сказать, что, помимо увлечения японской литературой, у нас получают широкое распространение различные виды японского прикладного искусства. Примером может служить массовое увлечение искусством составления букетов. Не только в Москве, но и в других городах Советского Союза этим многие увлекаются, так что японское слово «икэбана» стало широко известно у нас в стране.

Но нам также интересно знать, как японцы относятся к искусству нашей страны. Вы говорите о том, что Япония хорошо знакома с основными классическими произведениями русской и советской литературы. Мне приходилось слышать о том, что старшее поколение японцев действительно широко образованно, однако молодежь подчас не знает не только зарубежных классиков, но по-настоящему глубоко не усваивает и собственное классическое наследие. Конечно, Япония — страна с чрезвычайно высоким уровнем образования, однако программа обучения — программой, а вдумчивое прочтение произведения — совсем иное дело. В силу своего кругозора молодежь иногда не в состоянии по-настоящему глубоко и целостно воспринять мысль великих. Но если юноша или девушка получили хорошее эстетическое воспитание, читали серьезных авторов, то в зрелые годы они непременно возвратятся к ним не раз и найдут в этих произведениях значительно больше, чем при первом юношеском прочтении.

Тот факт, что в различных городах Японии отмечалось 100-летие со дня рождения А.П. Чехова и 100-летие со дня смерти Ф.М. Достоевского, свидетельствует, по-видимому, о том, что идеи, содержащиеся в произведениях этих классиков, близки и понятны японцам. Настоящее искусство, настоящие произведения не нуждаются в рекламе. Они сами по себе являются ценностью, находясь в общемировой копилке культурного наследия человечества. И поэтому произведения Толстого, Достоевского, так же как и Шекспира, Гёте, Шиллера и других классиков, стали общечеловеческим достоянием. Разумеется, каждая страна гордится своими гениальными соотечественниками, давшими миру прекрасные образцы того или иного вида искусства, мастерства. Это, как мне кажется, хорошая гордость и в самом высоком смысле является прекрасным примером патриотизма.

В мировой истории «шелковый путь» сыграл важную роль в качестве крупной артерии культурного обмена, связывающей Восток и Запад. Под «шелковым путем» имеется в виду ряд торговых караванных дорог, покрывавших огромное расстояние от древних китайских столиц Лоян и Чанъань до Рима. Хотя этот путь был назван «шелковым», тем не менее его роль не ограничилась лишь транспортировкой шелка из Китая. По нему с Запада на Восток поступали драгоценные камни и украшения. Выполняя торгово-экономическую функцию, «шелковый путь» одновременно способствовал развитию культурного обмена и распространению религиозных учений: буддизма, христианства, мусульманства. Таким образом, «шелковый путь» в свое время являлся важным каналом культурных связей и оказал большое положительное воздействие на развитие культур Запада и Востока.

Благодаря «шелковому пути» предметы обмена попадали не только в районы между Чанъанем и Римом: товары с Востока проникали в страны Северной Европы, вплоть до Англии, а с Запада — вплоть до Японии. В национальном музее «Сёсоин» собраны различные экспонаты персидского искусства, в том числе лаковая ваза с нанесенным на ней гладким декоративным рисунком, ваза для цветов из лазурита, образцы тканей и музыкальных инструментов. Эти экспонаты говорят о том, какой интенсивный культурный обмен проводился по «шелковому пути».

Конечно, движущей силой этого обмена (поскольку речь идет о торговом пути) было, по всей вероятности, стремление к наживе. Но все же, как мне кажется, прежде всего люди стремились познать неведомое.

Вы касаетесь темы сближения Востока и Запада. Когда затрагивают этот вопрос, я понимаю, что речь идет о сближении культур, человеческого наследия, об обмене достижениями, об изучении традиций и обычаев, которые формировались у народов, живущих в западной и восточной части нашей планеты. Безусловно, понятие «Запад-Восток» чисто условное, исходя из того, с какой стороны смотреть и что по отношению друг к другу является востоком, а что — западом. Но не будем углубляться в дебри и последуем тем условным обозначениям, которые возникли еще до нас.

Человек не может существовать в замкнутом пространстве. Стремление расширить свое представление о мире всегда влекло людей к сближению друг с другом. Я думаю, именно оно заставляло древних предков предпринимать отважные путешествия, преодолевать невероятные трудности, чтобы расширить свои горизонты, представление о Вселенной, как в древнее время называли нашу планету. Так возник знаменитый «шелковый путь», который со II века до н. э. вплоть до XVI века н. э., когда стало развиваться мореходство, приносил людям счастье и горести, радость познания и печаль утрат. Как бы то ни было, но этот путь сыграл историческую роль, явился первой караванной дорогой, соединившей Восток и Запад, а вместе с тем стал и тропинкой, по которой происходило сближение разных культур, разных цивилизаций.

В западной части Туркмении, где проходил «шелковый путь», сохранились многочисленные следы древних городов. В некоторых районах ведутся раскопки. С помощью раскопок и исследований удастся расширить представления об облике древних государств. Меня очень интересует все, что связано с так незываемой Лунной империей, или династией Кушанов, из которой вышел царь Канишка, прославившийся тем, что распространял учение Будды.

Считается, что во времена царя Канишки буддистское учение получило большое развитие и широкое распространение. До и после периода Кушан «шелковый путь» прокладывал дорогу буддизму на Восток. В западной части Туркмении, в городах Термез и Фрунзе, обнаружены памятники буддистской культуры. В этом районе в Советском Союзе проводятся обширные археологические исследования. В связи с этим хотелось бы уточнить границы древнего Кушанского царства на территории СССР, распространения буддистского учения в далекой древности. Японские ученые также занимаются подобными исследованиями, поэтому я быд бы признателен, если бы вы, господин ректор, рассказали о современном состоянии исследований «шелкового пути» в СССР.

На « шелковом пути» в конце I—III вв. н. э. существовало государство древнего мира, Кушанское царство. Оно располагалось на огромной территории, включающей значительную часть современной Средней Азии, Афганистана, Пакистана, Северной Индии. Историки утверждают, что это царство простиралось вплоть до Синьцзяна. Насколько мне известно, несмотря на значительную роль в истории древнего мира, Кушанское царство изучено недостаточно глубоко. Общее представление об истории Кушанского царства можно получить из сообщений китайских и римских авторов, а также в результате анализа кушанских монет и немногочисленных надписей. Точная хронология Кушанского царства пока еще не установлена. Историки полагают, что Кушанское царство возникло на рубеже н. э., приблизительно через сто лет после разгрома Греко-Бактрийского царства кочевниками, которые образовали ряд отдельных княжеств или государств. Одно из таких княжеств на территории бывшей Бактрии во главе с племенем кушан и образовало центр Кушанского царства. Основные достижения кушан связаны с именами царей Куд жулы Кадфиза, его сына Вимы Кадфиза и наиболее знаменитого их царя — Канишки. Расцвет Кушанского царства приходится на период правления Канишки и его сына.

Наиболее значительные раскопки кушанских поселений производились в Баграме и Баглане (Афганистан), в Таксиле (Пакистан) и ряде мест Узбекской и Таджикской ССР (территория бывшей северной Бактрии). Археологи установили, что в период кушан на территории их государства велись большие строительные работы, имелись крупные города, значительное развитие получила ирригация, развитие ремесленного искусства. Хорошо прослеживаются связи кушан с Китаем, Парфией и Римом (Кушанское царство и Рим обменивались посольствами). Эти связи осуществлялись по «Великому шелковому пути» — из столицы Китая через территорию кушан в Сирию, по морю из Египта в порты Западной Индии. В тот период Сирия и Египет принадлежали Риму. При кушанах широкое распространение получил буддизм. Его влияние шло из Индии в Среднюю Азию и на Дальний Восток.

Интересно, что искусство кушан развивалось в рамках ряда уже устоявшихся к тому времени школ (бактрийской, паропамисадской, гандхарской, матхурской). Оно представляет собой в целом явление эллинской культуры Среднего Востока. Таким образом, и в далекие времена культурный обмен был на высоком уровне. Очевидно также, что при покорениях одних народов другими, при падениях государств культура поверженных иногда не исчезала. Как правило, завоеватели-кочевники в культурном отношении были ниже народов, племен и государств, на которые совершались набеги. При покорении культура распространялась среди завоевателей, становилась неотъемлемой частью их существования и тем самым побеждала победителей. В скульптуре Кушанского периода (глиняной, гипсовой и каменной — в последней, безусловно, влияние Греции и Рима) господствуют темы прославления кушанских царей, мифологические сюжеты, складывается иконография Будды и бодисатв. В скульптуре и живописи Кушанского царства реалистическое начало постепенно уступает место иератическому. Искусство кушан оказало существенное влияние на последующее развитие художественной культуры Средней Азии, Афганистана и Индии.

Упадок «шелкового пути» связан с разрушением полчищами Чингисхана городов в этих районах и одновременно с бурным развитием мореплавания. Поскольку сухопутные пути становились опасными, зачастую разрушались, возрастало значение морского пути, по которому осуществлялись культурные связи. В наше время воздушные пути позволяют проводить культурный обмен между странами, расположенными друг от друга на значительном расстоянии.

В последние годы в результате стремительного развития науки и техники достигнут большой прогресс в средствах связи. Таким образом, появились качественно новые возможности для обмена, значительно большие, чем во времена «шелкового пути». Сегодня жаркие пустыни и опасные тропы не являются препятствием на пути культурного обмена. Но появились новые препятствия: антагонизм, различные предрассудки, презрительность, высокомерие и надменность, подозрительность.

Поэтому, мне кажется, в наше время возникла настоятельная необходимость открыть «духовный шелковый путь» в сознании людей, у которых еще сильны различные предрассудки, препятствующие развитию культурного обмена.

Во время посещения Московского государственного университета мне была предоставлена возможность выступить на тему «Новый путь культурного обмена между Востоком и Западом». В своем выступлении я сказал о том, что «в настоящее время, как никогда, необходимо, преодолев национальные межгосударственные и идеологические барьеры, открыть «духовный шелковый путь», который бы связывал души людей и создавал возможность для развития культурного обмена между различными народами. Как бы сложно ни было преодолеть историческое противостояние, народные массы, живущие в современном мире, вовсе не обязаны нести на себе бремя ненависти, накопившейся в прошлом. В тот момент, когда в своем противнике удастся разглядеть «человека», сразу рухнут все препятствия».

Препятствия, стоящие между людьми, — это всего лишь иллюзия. Межнациональная рознь и расовая дискриминация от начала до конца искусственно изобретены самими людьми. Мы должны понять, что на самом же деле все эти препятствия находятся в нас самих. Мы нередко черное выдаем за белое, и наоборот. Прежде всего необходимо избавиться от этого, что позволит посмотреть на вчерашнего противника как на человека.

В этом смысле я уверен, что спасение человечества в гуманизме. Необходим новый предмет — «человекознание», который бы научил видеть в каждом человеке прежде всего человека.

История человеческих отношений — это непрерывный поступательный процесс. В наше время, когда тысячекилометровые расстояния не являются преградой для общения между людьми, когда, сев в самолет, можно поужинать в Москве, а позавтракать в Токио, темпы сближения между народами, казалось бы, не должны уступать стремительности скоростей. Однако здесь не все пока так уж благополучно. Более того, до сих пор некоторые уверены, что все можно решить только силой. Это значит, что кое-кто не так уж далеко ушел от дикарей в своем умственном развитии. Но я верю в человеческий разум, в новое политическое мышление, к которому постоянно призывает М.С. Горбачев, и твердо убежден в том, что разумное начало победит. Человечество сделает единственно правильный выбор, и никакие политические авантюры, громоздящие преграды на пути общения между народами, не собьют людей с «шелкового пути», который ведет к сближению, к прогрессу, к гармонии.