11. Король Генрих VI: детство и юность (1422—1445)

У Англии никогда еще не было столь юного короля. Генрих VI родился в Виндзоре 6 декабря 1421 года, и когда его на следующий год 1 сентября — через день после смерти отца — провозгласили королем, то ему еще не исполнилось и девяти месяцев. Генрих V завещал поручить регентство Филиппу Бургундскому, если тот изъявит такое желание, чего, к счастью, не случилось, или младшему брату Джону, герцогу Бедфорду. Он и присутствовал на похоронах Карла VI в Сен-Дени: перед ним несли обнаженный меч как символ его монаршего статуса. Тридцатитрехлетний и необыкновенно красивый герцог не обладал ни искрометным темпераментом Генриха, ни широкой эрудицией другого младшего брата, Хамфри, но по своим человеческим качествам был надежнее их обоих: практичен, благоразумен и непорочен в личной жизни, неистов и бесстрашен в бою.

Поскольку обстоятельства требовали, чтобы регент большую часть времени проводил во Франции, Хамфри Глостера назначили «хранителем и попечителем» королевства. Подходил ли он на эту роль? Судите сами. С одной стороны, «добряк герцог Хамфри», как его называли, был уникум среди принцев крови: учтивый и обаятельный покровитель искусств, знаток литературы, чье собрание книг составило ядро знаменитой Бодлианской библиотеки Оксфорда. Шекспир именно таким нам его и представляет; нет и намека на то, что Хамфри способен быть вероломным и беспечным, может вести разгульный образ жизни, который подорвет его здоровье еще до того, как ему исполнится тридцать лет, и пренебрегать государственными интересами ради удовлетворения корыстных амбиций.

Опекунство над младенцем королем было возложено на вельможу старшего поколения: Томаса Бофорта, герцога Эксетера, младшего из трех сыновей Джона Гонта от Екатерины Суинфорд. Но Эксетер по стандартам того времени был уже человеком преклонного возраста: он умрет, когда его подопечному исполнится всего лишь пять лет. И его по всем статьям затмевал старший брат Генри, епископ Винчестерский, а с 1426 года — кардинал. Самого богатого магната Англии, успешного торговца шерстью, пользовавшегося влиянием и в Европе, в 1417 году даже прочили на папский престол, и он, безусловно, больше подходил на роль хранителя государства, чем племянник Хамфри Глостер, которого святой отец недолюбливал, демонстрируя это на каждом шагу. Своим несносным высокомерием кардинал со временем навлек на себя немилость многих соотечественников, но к малолетнему королю относился доброжелательно, давал не только советы, но и деньги, когда в них возникала потребность.

Самое тяжелое наследие Генрих V оставил герцогу Бедфорду во Франции. Королевство находилось в униженном состоянии: и политическом — результат военных побед Генриха, — и экономическом, и моральном. Война длилась, с перерывами, уже почти сто лет, северные и западные районы были в значительной мере разорены и опустошены. За первые год-два после смерти Генриха герцогу удалось навести кое-какой порядок. В 1422 году английские гарнизоны располагались по всей линии от границы Бретани до Абвиля и Парижа, к концу 1425 года они охватили Шампань и Мен и дошли до реки Мёз. Нельзя сказать, что сознательный и добросовестный Бедфорд был ненавистен на оккупированных землях. Он благоразумно сохранил французские учреждения власти, назначал на ключевые должности французов, реформировал систему правосудия и даже умудрился чеканить монеты. Однако как и большинство его соотечественников, герцог прекрасно понимал бесперспективность английского присутствия во Франции. Англия, истощенная войной, заброшенная землевладельцами, которым пришлось большую часть своей жизни посвятить войнам по ту сторону пролива, и не меньше Франции замученная «Черной смертью», никогда не сможет окончательно покорить эту страну.

Французы тоже это знали. Смерть Карла VI для большинства его подданных — и особенно для аристократии — означала не столько утрату, сколько возможность радикальных перемен. Карл завещал им служить верой и правдой Генриху V: оба уже умерли. Его сына-тезку, дофина, хотя он и был слабым и пустоголовым юнцом, короновали после кончины отца в Пуатье и признавали монархом во всех областях южнее Луары вплоть до границ Гиени. Под его знамена встало столько дворян, что уже в начале 1423 года Бедфорду пришлось потребовать от французов еще раз подтвердить приверженность договору Труа и поклясться в верности «le Roy Henri II»¹: в большинстве своем они делали это, как нам известно, с явной неохотой.

Юный Генрих тем временем быстро рос. В последний день апреля 1425 года он в возрасте трех с половиной лет открыл парламент, а потом триумфально проскакал по улицам города, «всем своим видом и повадками напоминая славного отца». 6 ноября 1429 года, в День святого Леонарда, его короновали в Вестминстере. Церемония была впечатляющей, как и последовавший затем банкет, но, по мнению главных действующих лиц, она лишь предваряла гораздо более важное и значительное событие — коронацию Генриха во Франции, где опять произошли перемены — теперь уж по вине семнадцатилетней девицы.

О Жанне д'Арк написано предостаточно, однако и нам придется посвятить ей хотя бы несколько строк. К этому нас обязывают и ее загадочные деяния в первой части шекспировского «Генриха VI». Она родилась в крестьянской семье в лотарингской деревушке Домреми и впервые услышала «голоса» в возрасте тринадцати лет. Ранней весной 1429 года Жанна, покинув родной дом, отправилась в соседнюю крепость Вокулёр, а оттуда — ко двору дофина в Шинон. Карл, поразившись тому, что девушка признала его, спрятавшегося среди придворных, 8 марта согласился поговорить с ней, и во время аудиенции Жанна сообщила ему преудивительные вещи: она ниспослана самим Господом для того, чтобы снять блокаду Орлеана и сопроводить дофина на подлинную коронацию в Реймсе. Все еще не веря ей, дофин послал ее в Пуатье на обследование видными церковниками и только после их положительного экспертного заключения отправил в Орлеан.

Орлеан с октября осаждала английская армия, которой вначале командовал Томас Монтегю, граф Солсбери, вернувшийся во Францию со своим войском в 2700 человек, набранным за счет личных средств. (Бедфорд, сомневавшийся в разумности операции, но не запретивший ее, пребывал в Шартре.) В ноябре Солсбери убило шальное французское ядро, попавшее в него, когда он стоял у окна. Его место заняли двое командующих: Уильям де ла Поль, граф Суффолк, и Джон Толбот, граф Шрусбери, решившие взять город измором. 12 февраля на обоз и его конвой, которым командовал сэр Джон Фастолф, доставлявший своим войскам, осаждавшим Орлеан, провизию, снаряжение и боеприпасы, напали около 4000 французов и шотландцев. Нападение Фастолф отразил, но во время завязавшегося боя французы своими ядрами расколошматили бочки с селедкой, которая разлетелась по всему полю. Вскоре после этой «Селедочной битвы» защитники Орлеана, испытывавшие острую нехватку продовольствия, предложили сдать город герцогу Бургундскому, тоже участвовавшему в осаде с собственной армией. Бедфорд отказался², герцог обиделся и ушел вместе со своим войском.

Примерно в это время в городе и появилась Жанна. Ее прибытие воодушевило горожан, и 4 мая они начали контрнаступление. Сама девушка, раненная в шею стрелой, не покидала поле сражения, пока не одержала полную победу. Через день или два англичане уже дружно отступали, французы их преследовали. Суффолк попал в плен во время ожесточенной уличной схватки в деревне Жаржо, а Толбота французы захватили через пару дней в сражении при Патэ. Жанна, которую теперь обе стороны считали непобедимой, встретилась с Карлом в Туре и настояла на том, чтобы он повторно короновался в Реймсе, где традиционно помазывались на царство все французские короли. Церемония с ее участием состоялась 17 июля 1429 года. Дело сделано, божественная миссия исполнена, «голоса» свое получили, теперь можно было бы и домой возвратиться. Если бы Жанна так и поступила, то наверняка сохранила бы свою жизнь. Но народ ее не отпустил, она подчинилась народной воле и заставила Карла двинуться на Париж. Король действительно попытался взять столицу в сентябре, но потерпел неудачу, а Жанну ранили во второй раз.

Тем не менее англичане продолжали отступать, оставив долину Луары, большую часть Иль-де-Франса и почти всю Шампань. Французский командующий Ла Тремуйль, ненавидевший Жанну, решил распустить армию, предоставив Бедфорду прекрасную возможность для того, чтобы перегруппировать и восстановить силы и привезти своего юного суверена во Францию на коронацию. Генрих, которому исполнилось девять лет, прибыл в Кале в апреле 1430 года в сопровождении кардинала Бофорта и войска численностью 10 000 человек, но из-за царившего повсюду хаоса ему пришлось провести в порту еще три месяца. Он смог отправиться в дорогу лишь в конце июля и добрался только до Руана. Его разместили в замке, куда к нему через пять месяцев и привели Жанну, уже в оковах. Девушку захватили 23 мая, когда она пыталась освободить Компьень, осажденный бургиньонами. С того времени она уже побывала в разных тюрьмах, пока Иоганн Люксембургский, изловивший ее, договаривался о цене с Филиппом Бургундским и герцогом Бедфордом. Наконец народную героиню передали англичанам за 10 000 франков. Встречалась ли она с Генрихом? Возможно. Известно лишь одно: ее денно и нощно сторожили пятеро английских солдат, поставленных Ричардом Бошамом, графом Уориком, заменившим Эксетера в роли опекуна и наставника короля и оказавшимся в это время управляющим замком. Сомнительно, чтобы граф позволил своему малолетнему подопечному контактировать с женщиной, «ведьмой, наперсницей дьявола».

21 февраля 1431 года Жанну начали допрашивать, а через пять недель, 27 марта, судили, не предоставив ни адвоката, ни духовника. В среду, 30 мая, девятнадцатилетнюю девушку отлучили от Церкви, объявив еретичкой, и сожгли на рыночной площади в Руане, причем костер был подготовлен заранее, до вынесения приговора. Пепел затем был выброшен в Сену. Но Жанна справилась со своей миссией достойно. Она освободила Орлеан, короновала дофина, как и положено, в Реймсском соборе и, самое главное, вдохновила соотечественников на борьбу с интервентами. Стоило ей появиться, как у англичан началась полоса невезения, из которой они так и не вышли. Верно, десятилетний Генрих VI все-таки добрался до Парижа, где его, единственного из всех английских монархов, короновали во французской столице: процедуру помазания проводил кардинал Бофорт в соответствии с английскими литургическими канонами в соборе Парижской Богоматери 16 декабря. Но церемония явно не удалась. Народу в соборе было мало, банкет не получился, амнистию не объявили, милостыня бедным не раздавалась. Через два дня после Рождества король тайком уехал из Парижа, намереваясь вернуться в Англию.

Теперь ни одна из сторон не испытывала большого желания продолжать войну. Вражда между братьями-христианами удручала набожного юного короля; Бедфорд, понимавший бесперспективность покорения Франции, был уже готов к тому, чтобы прекратить военные действия, и заручился поддержкой в парламенте, выступившем с соответствующей петицией. Бургиньоны тоже хотели мира. Только Хамфри Глостер, воспользовавшийся длительным отсутствием своего заклятого врага кардинала для усиления позиций при дворе, настаивал на продолжении противоборства и саботировал переговоры. Наконец Филипп Бургундский в 1435 году по собственной инициативе созвал мирную конференцию в Аррасе.

Делегация англичан, которую возглавлял архиепископ Йоркский, подчинявшийся герцогу Хамфри, наотрез отказалась отрекаться от французской короны и прекратила переговоры. Почти сразу же им пришлось сожалеть о своем поступке. Через неделю, 21 сентября, они с ужасом узнали о примирении Франции и Бургундии. Король Карл согласился на то, чтобы публично принести извинения за убийство Иоанна Бесстрашного и выдать преступников, а кардиналы освободили Филиппа от клятвы верности английскому королю. Генрих расплакался, когда узнал об этом. Хамфри Глостер, напротив, возрадовался, увидев, как лондонцы, выражая свое возмущение предательством Бургундии, жгут и грабят в городе дома фламандских купцов.

Бедфорд, возможно, тоже бы пролил слезу в связи с утратой почти всех достижений, которым посвятил свою жизнь, но за неделю до заключения мира между Францией и Бургундией, 14 сентября 1435 года, он в возрасте сорока шести лет умер в Руане, где его через день или два и похоронили в местном соборе. Он верно служил отцу, затем старшему брату, затем племяннику и — в отличие от брата Хамфри — никогда не ставил личные интересы выше государственных. Нет вины герцога в том, что все его труды оказались напрасными. Как бы пригодились Англии в скором будущем его мудрость и самоотверженность!

Когда умирал Бедфорд, Генриху VI было без трех месяцев четырнадцать лет, и все, кто с ним сталкивался, с тревогой замечали, что он совершенно непригоден для трона. Генрих никогда не блистал умом, но и глуп не был. Напротив, он был образован, начитан и с малолетства пристрастился к политике. Его благочестие было исключительным даже по стандартам того времени. Он посещал богослужение по два-три раза в день, воздавал хвалу Господу «как монах» перед каждой трапезой, а по великим церковным праздникам носил власяницу под королевским нарядом. В остальное время Генрих одевался очень просто, не обращая внимания на моду. Его главный порок заключался в том, что он был чрезмерно впечатлителен, легко поддавался чужому влиянию и им могли манипулировать такие люди, как кардинал Бофорт и герцог Глостер. Сам же он, не обладая способностью выносить верные политические суждения, любил щегольнуть своим могуществом — бездумно и безответственно. После отъезда в 1437 году опекуна графа Уорика во Францию, не оставившего преемника, Генрих начал активно вмешиваться в государственные дела — по обыкновению с плачевными результатами. Опустошали казну его беспечная щедрость и великодушное прощение штрафов: челобитчики редко уходили от него, не удостоившись какой-нибудь милости, даже если их просьбы были явно корыстными или необоснованными. В то же время доходы резко сократились — вследствие снижения экспорта шерсти и нечистоплотности сборщиков налогов, — а необычайно дождливая погода, стоявшая в 1437—1440 годах, вызвала по всей стране голод.

Война тем не менее не прекращалась. В апреле 1436 года на место Бедфорда был назначен двадцатичетырехлетний Ричард, герцог Йорк³, приехавший со своим шурином Ричардом Невиллом, графом Солсбери, получившим этот титул после смерти тестя, погибшего под Орлеаном. Через четырнадцать месяцев его заменил Уорик, но он вскоре, в 1439 году, умер и регентом снова стал герцог Йорк. В ноябре 1437 года Карл VII с триумфом вошел в Париж; в 1439 году под Кале состоялись мирные переговоры, которые закончились с нулевым результатом. На следующий год получил свободу Карл Орлеанский, захваченный в плен под Азенкуром и находившийся в комфортном заточении четверть века. Выкуп в размере 80 000 экю с обязательством в течение последующих шести месяцев добавить еще 160 000 заплатил главным образом Филипп Бургундский, предложивший ему заодно в жены свою четырнадцатилетнюю племянницу Марию Клевскую⁴.

В том же 1440 году начались неурядицы у герцога Хамфри Глостера. Он категорически возражал против того, чтобы отпускать на волю Карла Орлеанского, несмотря на клятвенные обещания француза никогда не идти на Англию с оружием в руках. Освобождение Карла больно ударило и по самолюбию, и по престижу герцога. Кроме того, он неразумно выдвинул необоснованные обвинения в предательстве и непорядочности против кардинала Бофорта и архиепископа Йоркского Джона Кемпа, недавно присоединившегося к своему другу Бофорту в кардинальской коллегии. Еще одно несчастье свалилось на него в 1441 году, когда его вторую жену Элеонору Кобем — «чувственную и жадную красотку сомнительного происхождения»⁵, бывшую служанку первой жены Жаклин Геннегау (Эно) — обвинили в использовании колдовства против короля: она якобы сделала восковую фигуру Генриха и расплавила на медленном огне. Ни у кого не вызвали сомнений ни мотивы — Глостер все-таки был наследником трона, — ни свидетельства. У нее оказалось два сообщника. Профессора черной магии Роджера Болингброка подвергли распространенной тогда тройной казни «повешению, потрошению и четвертованию», а Марджери Журден (Джорден) просто сожгли на костре. Элеонору, которую король пощадил, заставили три дня ходить по Лондону босой и со свечкой в руках, приговорив к пожизненному заключению: через четырнадцать лет она умерла в замке Пил на острове Мэн. Супруг, как сообщают хронисты, даже пальцем не пошевелил, чтобы спасти ее.

Свято место пусто не бывает. Глостера, попавшего в опалу, скоро заменил Уильям де ла Поль, 4-й граф Суффолк, о котором мы уже писали. Он родился в 1396 году и большую часть жизни провел в войнах во Франции. Его отец умер еще до сражения при Гарфлёре, а сам граф вернулся домой из этой битвы инвалидом. Старший брат, 3-й граф, погиб при Азенкуре, другой брат нашел свою смерть под Жаржо, где, как мы уже знаем, оказался в плену и Уильям. Он сумел сам оплатить свой выкуп, вернулся в 1431 году в Англию и женился на графине Солсбери, овдовевшей супруге бывшего шефа⁶. После этого он начал быстро набирать политический вес. Близкий друг Карла Орлеанского — а с 1432 года его куратор — Уильям де ла Поль стал самым активным и влиятельным сторонником мирной политики Бофорта и соответственно ярым противником Глостера. Не случайно его и назначили комиссаром для расследования обвинений герцогини в колдовстве. Однако самым главным его достижением по праву считается устройство — по предложению Карла Орлеанского и при ожесточенном сопротивлении герцога Хамфри — женитьбы короля на Маргарите, дочери графа Рене Анжуйского.

Кандидатура Маргариты была не единственной. В числе потенциальных невест значились дочери императора Священной Римской империи Альберта И, короля Шотландии и графа Арманьяка. В 1438 году даже возникла идея обручить Генриха с дочерью Карла VII, но реакция французов была столь неблагожелательной, что английская делегация обиделась и уехала домой. С Маргаритой все обстояло иначе. Ее отец, которого все называли le bon roi René⁷, был не только графом Анжу и Прованса, герцогом Бара и Лотарингии, а еще и титулованным королем Неаполя, Сицилии и Иерусалима и к тому же приходился шурином Карлу VII, женившемуся на его сестре Марии. Мало того, по линии матери Изабеллы Лотарингской Маргарита была прямым потомком Карла Великого. В 1444 году в свои пятнадцать лет она уже славилась необыкновенной красотой и острым умом. Вельможи надеялись, что она окажет благотворное влияние на никчемного супруга, а ее юность позволит им направлять и будущую королеву в нужное русло. Посольство, возглавленное Суффолком, должно было сначала выехать к Карлу VII, с тем чтобы договориться хотя бы о временном перемирии, а потом к графу Рене — просить для короля руки его дочери. Суффолк поначалу колебался, не желая брать на себя сразу две миссии и попросив избавить его от ответственности за возможный негативный исход, но его опасения оказались зряшными.

В середине марта Суффолк со своей свитой добрался до Гарфлёра, а через месяц встретился с герцогом Орлеанским в Блуа. Отсюда они под парусами отплыли по Луаре в Тур, где их приветствовал сначала Рене, а затем, 17 апреля, и Карл VII. Переговоры и о бракосочетании, и о двухгодичном перемирии прошли гладко и к началу мая, ко времени прибытия из Анжера Маргариты с матерью, успешно завершились. 24 мая 1444 года в церкви Святого Мартина в Туре состоялось торжественное обручение Маргариты и Генриха, которого на церемонии представлял Суффолк. Карл, как сообщают хронисты, принимал в церемонии самое живое участие, затем последовало грандиозное пиршество в аббатстве Сен-Жульен, Маргарите уже оказывали все почести, полагающиеся королеве Англии.

Но прошел еще целый год, прежде чем невеста увидела своего жениха. Зимой Суффолк снова приехал во Францию, на этот раз в Лотарингию, где король и граф Рене вместе осадили Мёц. Город сдался лишь в конце февраля 1445 года, после чего французский и анжевенский дворы вернулись в Нанси, где переговоры и завершились. Тогда же в Лондоне возникли подозрения, будто Карл и Рене добиваются новых уступок — в том числе возврата всех территорий, принадлежащих или якобы принадлежащих англичанам в Мене и Анжу. В действительности ничего подобного не происходило. По крайней мере Суффолк никогда не согласился бы с такими притязаниями. Генрих в конце года добровольно отдал Мен своему новоиспеченному тестю, скорее всего по настоянию юной королевы. Однако слухи изрядно подпортили репутацию Суффолка и, безусловно, внесли свой вклад в его падение, произошедшее менее чем через пять лет.

В начале марта 1445 года брак освятил в Нанси епископ Тульский, после чего Маргарита, сопровождаемая Суффолком и собственной огромной свитой, не спеша отправилась в Англию — через Париж и Руан, прибыв в Портсмут 9 апреля, «изнуренная дальней дорогой и морской качкой». Ей нездоровилось еще две недели, и только 23 апреля она смогла продолжить путь и проделать девять миль до аббатства Тичфилд, где ее с нетерпением поджидал теперь уже двадцатитрехлетний Генрих: здесь их обоих наконец обвенчал духовник короля епископ Солсберийский. О дальнейшем их передвижении, занявшем не одну неделю, нам ничего не известно. Въехали они с триумфом в Лондон 28 мая, а через два дня Маргарита была коронована архиепископом Кентерберийским Джоном Стаффордом в Вестминстерском аббатстве.

Ее соотечественницу королеву Изабеллу, главную виновницу низложения своего супруга Эдуарда II, произошедшего сто восемнадцать лет назад, в Англии прозвали «французской волчицей». Как мы скоро увидим, для Маргариты этот эпитет будет чересчур мягким.

Примечания

1. На французском престоле Генрих VI был вторым монархом, который носил это имя.

2. Регент ответил послам герцога: «Нечестно и неправильно, если дичь поднимает король Англии, а птица достается герцогу Бургундии» (Холл, с. 147).

3. Сын несчастного графа Кембриджа, казненного за причастность к саутгемптонскому заговору, наследовал герцогский титул у дяди, умершего (не убитого) под Азенкуром.

4. Первая жена Карла — овдовевшая супруга Ричарда II Изабелла Французская — умерла при родах в возрасте девятнадцати лет. Вторая жена — Бонна Арманьяк — умерла бездетной во время его заключения. Третий брак, несмотря на возрастную разницу в тридцать два года, оказался счастливым. Через семнадцать лет, в 1457 г., Мария родит Карлу еще одну дочь, тоже названную Марией, — почти через полвека после рождения его первой дочери.

5. Dictionary of National Biography.

6. Она приходилась внучкой поэту Джеффри Чосеру. Ее усыпальницу с мрачным предупреждением memento mori можно увидеть и сегодня в церкви Юэлма в Оксфордшире. (Memento mori — «помни о смерти».)

7. «Добрый король Рене» (фр.).