Завещание Шекспира

В начале 1616 года Шекспир вызвал своего поверенного Фрэнсиса Коллинза для того, чтобы оформить свое завещание. 25 марта юрист пришел, чтобы внести в завещание исправления. Причиной этих исправлений был брак дочери Джудит и последовавшее за ним дело ее мужа Томаса Куини. От него была беременна другая женщина, которая умерла при родах; умер и ребенок. По мнению некоторых исследователей (включая С. Шенбаума) эта скандальная ситуация ускорила смерть Шекспира.

Бесспорно то, что Шекспир полностью утратил доверие к своему второму зятю. По его указанию Коллинз вычеркнул слово «зять», вписав вместо него «дочь Джудит». Она была упомянута первой среди всех наследников. По мнению Чамберса, Шекспир тщательно продумал все условия завещания, которые касались его младшей дочери.

Немало споров вызвало завещание жене второй по качеству кровати. В этом усматривались оскорбления и насмешка. Однако высказывались и другие мнения. Уже давно возникло предположение, что лучшая кровать была предназначена для заночевавших гостей. Было исследовано огромное количество завещаний этой эпохи с целью найти в них аналогичные случаи. В одном из них жене была завещана вторая по качеству перина с указанием, что эта перина была изготовлена для нее.

Однако больший интерес вызывают завещания, согласно которым лучшая кровать переходила к законному наследнику или наследникам. В случае с Шекспиром такую роль играли его дочь Сьюзен и зять Джон Холл. Именно им досталось недвижимое и движимое имущество, к которому явно относилась и лучшая кровать. При этом гораздо важнее, что Сьюзен получила в наследство дом Нью-Плэйс. При этом Энн Шекспир продолжала жить в своем прежнем доме вместе с дочерью, внучкой и зятем. Завещание никак не нарушало ее вдовьи права. Английские гражданские законы обеспечивали вдове пожизненную долю в третьей части имущества ее покойного мужа, а также право пользования постоянным местожительством семьи. Впрочем, стоит отметить, что в завещании Шекспир не упомянул никого из родственников своей жены.

С точки зрения И. Гилилова, главным в завещании является не история о второй по качеству кровати, а «духовное и интеллектуальное убожество завещателя». Заботы о дочери, об еще не родившихся наследниках (Шекспир, к счастью, не знал, что его потомство так быстро оборвется) вызывают у сноба возмущение и презрение. Видимо, вкусы Гилилова требуют, чтобы завещание было написано пятистопным ямбом и выражало глубокие философские мысли.

Еще Роу писал, «что дух этого человека должно искать в его произведениях». По словам Шенбаума, «завещание Шекспира не является его последней поэтической волей», а Бентли определил этот документ как «характерное завещание состоятельного человека времени правления Джеймса I». К тому же, текст завещания написан Коллинзом, который на типичном для того времени юридическом языке выражал планы клиента, который, будучи уже тяжело болен, решал семейные, бытовые и практические вопросы.

Стоит отметить, что Шекспир, один из самых богатых людей Стратфорда, не забыл в своем завещании о бедняках и оставил для них довольно крупную сумму.

Завещание открывается довольно благочестивым заявлением, однако оно никак не выражает личной веры. Это вступление почти дословно следует стандартному образцу.

У некоторых вызывало возмущение, что в завещании не упомянуты книги и литературные рукописи. Однако Шекспир не располагал рукописями своих пьес, которые принадлежали его бывшей труппе. Книги, вероятно, входили в ту часть имущества, которое унаследовали Холлы. Позже Холл упомянет в собственном устном завещании «кабинет с книгами».

Подпись Шекспира на его завещании 25 марта 1616 года