«Мера за меру»

Пьеса была впервые опубликована в Первом фолио. Ее премьера состоялась в придворном театре 26 декабря 1604 года, и, значит, написана она во второй половине того же года. В тексте есть места, намекающие на злободневные события. 16 сентября 1603 года была опубликована королевская прокламация, которая предписывала закрыть все притоны в окрестностях Лондона (что отразилось в пьесе). Эпидемия чумы, на которую содержится намек, произошла в Лондоне зимой 1603/4 года. Наконец, переговоры между Испанией и Нидерландами, о которых упоминается в тексте, шли летом 1604 года.

Название пьесы вдохновлено евангельским изречением: «Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Матфей, VII, 1—3).

Сюжет пьесы основан на популярном в Средние века и эпоху Возрождения рассказе, который был известен как устное предание, а также в новеллистических и драматических обработках. Возлюбленная или сестра приговоренного к смерти просит у судьи о помиловании; тот соглашается выполнить ее просьбу, если она пожертвует своей невинностью. Добившись всего, он, однако, не отменяет казнь. Получив от девушки жалобу, правитель приказывает судье жениться на ней, а после венчания казнит его.

Этот сюжет был использован в своей новелле Чинтио; предположения о том, что в основу положен реальный факт, явно относятся к вымыслам. Источником шекспировской пьесы послужила английская обработка Уэтстона (ок 1544 — ок 1587). В 1578 году Уэтстон создал по мотивам Чинтио комедию в двух частях «Подлинно превосходная и славная история Промоса и Кассандры», которая не отличалась мастерством и, видимо, никогда не была поставлена на сцене. Спустя четыре года в своем сборнике рассказов Уэтстон вольно пересказал новеллу Чинтио.

Судя по сходству, Шекспир гораздо больше следовал пьесе Уэтстона, нежели его новелле. Тем не менее Шекспир существенно переработал сюжет и не только изменил, но фактически заново создал образы героев.

Действие «Меры за меру» происходит в Вене, однако все герои и героини носят итальянские имена (за исключением тех, кому достались имена смысловые). Конечно, это было типично для Шекспира, но в «Комедии ошибок» итальянские имена соединяются с греческими, в «Двенадцатой ночи» с английскими; «Гамлет» вообще отличается многоплановым подбором имен, включая, естественно, и датские.

Поскольку упоминание о Вене встречается только дважды (в указании места действия и еще один раз в пятом акте), можно предположить, что это опечатка или ошибка, а на самом деле действие происходит в Венеции. Тем более, накануне, в том же году Шекспир написал трагедию «Отелло, венецианский мавр».

Один из главных героев «Меры за меру» — Герцог, однако английское слово duke означает как «герцог», так и «дож».

Австрия во времена Шекспира действительно была герцогством (точнее, эрцгерцогством), но очень трудно предположить, чтобы венского герцога могли звать Винченцио. Тем не менее по-прежнему считается, что действие происходит в Вене, а героя называют Герцог.

Именно он на время оставляет город и делает своим наместником графа Анджело. Впоследствии выясняется, что Герцог никуда не уехал, а скрывается, переодевшись в монаха. Настоящему монаху он объясняет причину своих действий:

У нас суров закон, уставы строги
(Узда нужна для лошадей упрямых),
Но вот уже почти пятнадцать лет,
Как мы из виду упустили их...

      (Здесь и далее переводы Т. Щепкиной-Куперник)

На вопрос монаха о том, почему Герцог сам не хочет «вернуть законам силу», тот отвечает:

Моя вина — я дал народу волю.
Тиранством было бы его карать
За то, что я же разрешал им делать:
Ведь, не карая, мы уж позволяем.
Вот почему я это возложил
На Анджело...

Герцог вполне доверяет своему временному преемнику, человеку строгому и безупречному. Однако он намерен и сам следить за происходящим.

Некоторые сомнения у Герцога все-таки есть:

Как знать? Увидим, как себя явит
Тот, кто безгрешным кажется на вид.

Тем временем Анджело решительно принялся за восстановление нравов. Он приказывает арестовать сводников, хозяек публичных домов и их клиентов.

Все эти персонажи изображены сатирически и не имеют никакого отношения к основной интриге. Но в первую очередь Анджело приводит к действию закон, согласно которому совершивший прелюбодеяние мужчина карается смертной казнью. Показательной жертвой становится Клавдио, хотя он обручен со своей любовницей Джульеттой и они лишь по некоторым причинам откладывают брак (Джульетта к тому же беременна).

Это было довольно типично в шекспировские времена; нечто подобное произошло и в жизни самого Шекспира. По-видимому, правы Брандес и другие исследователи, которые увидели в католике Анджело образ пуританина (пуританина более опасного, но и более сложного, чем Мальволио). Анджело убежден в своей правоте:

Но ведь нельзя же из закона делать
Нам пугало воронье, что стоит,
Не двигаясь, пока, привыкнув, птицы
Не превратят его в насест.

Эскал, помощник Анджело и советник Герцога, человек опытный и гуманный, вступается за Клавдио и спрашивает:

Неужели вы хоть раз единый в жизни
Не погрешили сами так, как тот,
Кого теперь вы судите так строго,
И сами не нарушили закона?

Анджело уверенно отвечает:

...скорей скажите,
Что если я, судья его, свершу
Такое преступленье, пусть тогда
Мой приговор послужит образцом:
Меня приговорите тоже к смерти!
Без жалости! Он должен умереть.

Эскал не в состоянии помешать этому решению, ведь Анджело оставлена Герцогом безграничная власть.

Еще раньше друг Клавдио и главный комический персонаж пьесы франт Луцио отыскал уже собравшуюся постричься в монахини сестру Клавдио Изабеллу и сообщил ей о случившемся. Луцио советует ей идти с просьбой к Анджело; Изабелла, конечно, соглашается.

Изабелла очень своеобразно высказывает свою просьбу:

Есть грех... Он больше всех мне ненавистен.
Строжайшей кары больше всех достоин.
И вот должна просить... и не должна бы...
Я умоляю вас: пускай не брат мой,
Но грех его умрет!

Услышав эти слова, даже тюремщик произносит в сторону: «Пошли ей небо дар его растрогать!». Но Анджело непреклонен:

Обязанность свою Я обратил бы в нуль, когда бы стал Карать вину и отпускать свободным Преступника!

Изабелла, признавая справедливость и строгость закона, хочет уйти. Пришедший вместе с ней Луцио останавливает ее, советует не отступаться, упрекает за то, что она просит «так вяло». И Изабелла начинает говорить все увереннее. Она демонстрирует ум и красноречие, приводит самые разнообразные доводы; в то же время ее речь звучит и чисто, и страстно. Анджело произносит в сторону:

Ее слова полны такого чувства,
Что пробуждают чувства и во мне.

Изабелла даже говорит Анджело, что хочет подкупить его. Луцио, до этого горячо одобрявший речи Изабеллы, считает, что она все испортила. Однако Изабелла поясняет Анджело: подкупить его она хочет

Не жалким золотом и не камнями,
Которых цену изменяет прихоть,
Но искренней молитвою святою,
Которая стремится к небесам,
Пока еще не заходило солнце...

Анджело приглашает ее прийти еще раз, завтра утром. Прощаясь с ним, Изабелла восклицает: «Пусть небеса спасут вас!»

Оставшись один, Анджело отвечает:

От тебя!
От самой добродетели твоей!
Что ж это? Что? Ее вина — моя ли?
Кто тут грешнее? Та, кто искушает,
Иль тот, кто искушаем? Нет, о нет:
Она не искушала, это я.
Я, точно падаль около фиалки,
Лежу на солнце, заражая воздух...
Иль целомудрие волнует больше,
Чем легкость, в женщине?

Конечно, тут дело не в физическом, а в духовном целомудрии Изабеллы; не в ее внешней красоте, а в ее незаурядной личности. Анджело и сам говорит:

Распутнице еще не удавалось
Ни чарами природы, ни искусства
Хотя б немного взволновать мне кровь,
Но побежден я девушкой невинной.

Как непохож испытавший неожиданно для себя сильную страсть Анджело на уэтстоновского Промоса, обычного лицемерного негодяя (впрочем, и уэтстоновской Кассандре очень далеко до Изабеллы). Недаром Пушкин, которого глубоко интересовала эта пьеса, писал: «Анджело лицемер — потому что его гласные действия противоречат тайным страстям! А какая глубина в этом характере!»

Анджело спокойно отвечает: «А кто тебе поверит, Изабелла?» Отрицание им вины, «незапятнанное имя», «строгость жизни» перевесят ее обвинения. Теперь уже угрожает он: если Изабелла не отдаст свою красоту ему на волю, Клавдио

Не просто кончит жизнь на плахе,
Но в страшных пытках будет умирать
Из-за упрямства твоего.

Ответ Анджело собирается услышать завтра. Оставшись одна, Изабелла решает идти к брату. Она уверена:

И если б двадцать он имел голов,
Чтоб их сложить на двадцать плах кровавых,
Он все бы отдал, чтоб его сестра
Не обрекла себя на поруганье!

В начале третьего акта Герцог в монашеской одежде произносит Клавдио длинный монолог о превосходстве смерти, «что сглаживает все противоречья», над жизнью. Под его влиянием Клавдио уже начинает настраивать себя на смерть. Но стоит пришедшей Изабелле рассказать ему о возможности спастись, как его настроения меняются.

Монолог Клавдио об ужасе смерти является одним из самых удачных фрагментов пьесы. В начале он напоминает монолог «Быть или не быть» и даже последнюю фразу Гамлета, но затем становится все ближе к описанию ада в «Божественной комедии» Данте. Впрочем, размышления Клавдио превосходят христианские представления об аде:

Но умереть... уйти, куда не знаешь...
Лежать и гнить в недвижности холодной...
Чтоб то, что было теплым и живым,
Вдруг превратилось в ком сырой земли...
Чтоб радостями жившая душа
Вдруг погрузилась в огненные волны,
Иль утонула в ужасе бескрайнем
Непроходимых льдов, или попала
В поток незримых вихрей и носилась
Гонимая жестокой силой вкруг
Земного шара и страдала хуже,
Чем даже худшие из тех, чьи муки
Едва себе вообразить мы можем?
О, это слишком страшно!..
И самая мучительная жизнь:
Все — старость, нищета, тюрьма, болезнь,
Гнетущая природу, — будут раем
В сравненьи с тем, чего боимся в смерти.

Это очень далеко от сказанных прямо перед монологом слов Изабеллы о том, что «жизнь позорная еще ужасней».

Пусть не сразу, но Клавдио просит сестру дать ему жизнь:

Грех во спасенье брата
Природа не сочтет за преступленье,
А в добродетель обратит.

Изабелла отвечает крайне резко:

О зверь!
О, низкий трус, бесчестный, жалкий трус?
Моим грехом ты хочешь жизнь купить?

Последнее, что она говорит брату:

Так лучше умереть тебе скорее.

За эти слова критики часто упрекали Изабеллу в жестокости. Но нельзя забывать, что она готова отдать за брата жизнь (в чем она ему признавалась), однако не может пожертвовать честью. Клавдио же готов сохранить свою жизнь, пожертвовав честью сестры. Шекспир ставит здесь вопрос: что важнее для человека — жизнь или честь? Ставит он его не в первый раз и всегда отвечает одинаково: важнее для человека — честь. Случилось так, что Герцог слышал разговор Изабеллы и Клавдио. От Герцога Изабелла узнает о том, что невестой Анджело была Мариана, про которую ей уже было известно. Брат Марианы погиб в море — в результате та лишилась и брата, и своего приданого, и жениха, «этого», как выразился Герцог, «безупречного на вид Анджело». Анджело покинул Мариану, «да еще оклеветал ее, сказав, что имеет доказательства ее неверности». Тем не менее «эта несчастная девушка продолжает любить его». Герцог советует Изабелле идти к Анджело и соглашаться на его требования. Затем они уговорят Мариану пойти на свидание вместо нее. «Когда обнаружатся последствия этого свидания, ему придется пойти на уступки. Таким образом, — продолжает Герцог, — брат ваш останется жив, несчастная Мариана получит должное, а гнусность наместника будет вскрыта, как нарыв!» Подобного эпизода не было в источнике, но он напоминает тот, который был в недавней пьесе Шекспира «Все хорошо, что хорошо кончается». Однако, проведя свидание в беседке с Марианой и думая, что провел его с Изабеллой, Анджело не отменяет казнь Клавдио. Герцог, посещая тюрьму, узнает об этом. Анджело приказывает отправить себе голову Клавдио. Герцог говорит тюремщику, что Клавдио «не больший преступник против закона, чем тот, который приговорил его». Чтобы доказать это, «нужно только четыре дня срока». Пока же Герцог просит отложить казнь. Поскольку тюремщик знает подпись и печать Герцога, тот передает ему свое письмо, в котором говорится об очень скором возвращении («Анджело этого не подозревает»). Это письмо демонстрирует какую-то связь между «монахом» и Герцогом, и окончательно убеждает тюремщика следовать указаниям «монаха».

В один день с Клавдио должен быть казнен цыган Бернардин. Герцог советует отправить голову Бернардина вместо головы Клавдио, однако Анджело знает в лицо обоих Тогда тюремщик предлагает другой вариант. Ночью умер от горячки морской разбойник, ровесник Клавдио; волосы и бороды «у них по цвету схожи». Его голову и решено отправить Анджело.

Между тем Герцог поговорил с Бернардином и решил, что тот

Не подготовлен к смерти.
Такт его отправить в мир иной
Преступно было б.

Клавдио и Бернардина помещают в потайных камерах.

Пришедшей Изабелле Герцог сообщает, что ее брат казнен. Изабелла глубоко сокрушается этим, но не меньше она возмущена лживостью и жестокостью Анджело. Герцог, по-прежнему не раскрывая собственную тайну, сообщает о своем завтрашнем возвращении, а также о встрече с Анджело и Эскалом у ворот столицы.

В тюрьму попадает Луцио. Обращаясь к Изабелле, он восклицает: «Если бы этот полоумный герцог не прятался по углам, а сидел бы дома, брат твой остался бы жив!»

После ухода Изабеллы Герцог замечает, что в этих словах «нет ни слова правды». В ответ Луцио сообщает Герцогу, что тот «бабник почище, чем ты о нем полагаешь». «Хорошо-хорошо, вы когда-нибудь за эти слова ответите», — произносит Герцог. Анджело переживает совершенный им поступок

Что предпринять — не знаю. Обесчестить
Девицу — и кому? Тому, кто сам
Назначил казнь за это преступленье!
Когда бы нежная ее стыдливость
Ей не мешала свой позор открыть,
Как обличить меня она могла бы!..
Но нет, ей не позволит здравый смысл.

Вспоминает он и о Клавдио:

Он мог бы жить! Когда б я не боялся,
Что пылкая горячность молодая
Его заставит пекле отомстить
За то, что жизнь бесчестную купил он
Ценой позора. Если б был он жив!..

Пятый акт начинается с «прибытия» Герцога. Изабелла обращается к нему с обвинением в адрес Анджело. Следуя его же советам, она не упоминает Мариану и утверждает, что Анджело отдалась она сама, объясняя подробно все причины и обстоятельства.

Герцог делает вид, что считает ее безумной; затем спрашивает, «кто знал, что ты идешь сюда?» Изабелла называет отца Людовика (именно под таким именем скрывался Герцог). Герцог хочет подробнее узнать об этом монахе, и в этом ему охотно помогает уже вышедший из тюрьмы и находящийся неподалеку Луцио.

По словам Луцио, монах вел речи против Герцога и позорил его. За монаха вступается отец Петр.

Изабеллу уводит стража. Шекспир снова, как и в пьесе «Все хорошо, что хорошо кончается», использует прием «двойной развязки». Ведь Изабелле неизвестно, что Герцог и монах Людовик — это одно и то же лицо; она уверена, что ее брат казнен, а теперь арестовывают и ее саму. Однако события на этом, разумеется, не заканчиваются.

Мариана, противореча Изабелле, рассказывает о своем недавнем свидании с Анджело. Тот просит у Герцога возможность распутать заговор. Герцог говорит: «Карайте их, как вам угодно будет» и просит Эскала стать судьей вместе с Анджело. Он также посылает тюремщика, чтобы разыскать и привести монаха Людовика, а затем уходит, чтобы вскоре вернуться под видом этого монаха. Еще раньше по распоряжению Эскала обратно приводят Изабеллу.

После допроса Эскал приказывает отправить «монаха» в тюрьму. Туда же он хочет отправить обеих женщин и отца Петра. Тюремщик уже накладывает на Герцога свою руку, когда тот говорит: «Остановитесь, сударь, подождите!» Анджело призывает Луцио помочь тюремщику. И довольный Луцио срывает с Герцога монашеский капюшон.

Ты первый, негодяй, кому пришлось
Монахом сделать герцога, —

говорит тот.

Тюремщик указывает на Изабеллу, Мариану и отца Петра. Герцог произносит: «Их всех троих беру я на поруки». Арестовать же он приказывает Луцио. Герцог прощает Эскалу те слова, которые услышал от него в монашеском одеянии. Гораздо больше его интересует разговор с Анджело. Тот сам просит смертельного приговора и называет это милостью.

Герцог спрашивает у Анджело, был ли тот помолвлен с Марианой, и, услышав положительный ответ, просит отца Петра обвенчать их. По его приказу всех троих сопровождает тюремщик.

Когда они возвращаются, Герцог говорит о казни Анджело:

Всегда ведь отвечает гневу — гнев,
Любви — любовь; так по его примеру
И воздадим мы мерою за меру.

За супруга активно вступается Мариана. Она спрашивает. «Ужель в насмешку вы мне дали мужа?» Поддерживает Мариану и Изабелла, как ни тяжело той заступаться за Анджело.

В сопровождении тюремщика появляются Бернардин, закутанный в плащ Клавдио и Джульетта. Бернардина Герцог отдает в руки брата Петра. А затем тюремщик открывает лицо Клавдио.

То, что Клавдио остался жив, позволяет помиловать и простить Анджело. Наказанным оказывается только Луцио, которого Герцог велит женить на потаскушке, родившей тому ребенка (об этом сам Луцио имел неосторожность рассказать Герцогу в тюрьме). Так поплатился Луцио за то, что клеветал на Герцога, говоря с монахом, и клеветал на монаха, говоря с Герцогом.