«Много шума из ничего»

Комедия была впервые издана в кварто 1600 года. Текст был очень точным и почти не отличался от текста Первого фолио. Хотя впервые появившаяся в творчестве Шекспира тема коварного брата показывает, видимо, что он уже имел представление о контактах своего младшего брата с «пиратами», Эдмунду все-таки удалось каким-то образом заполучить рукопись. Вероятно, вскоре после этого он покинул труппу. То, что дон Хуан был незаконным братом принца Арагонского и незаконным же являлся Эдмунд в «Короле Лире», позволяет предположить, что Эдмунд Шекспир не был сыном своего признанного отца, и Шекспиру это было известно. В тексте кварто некоторые реплики констебля Догберри (в русском переводе укоренился смысловой перевод Кизил, но, поскольку в Англии это имя стало нарицательным и вошло даже в толковые словари — есть оно и в знаменитом англо-русской словаре Мюллера, такой подход вряд ли следует считать правильным) обозначены не его фамилией, а фамилией Кемп. Очевидно, что эту роль играл знаменитый комик Уильям Кемп. То, что в 1599 году Кемп покинул шекспировскую труппу, а также датировки более ранних пьес дают основание датировать «Много шума из ничего» второй половиной 1598 года. Роль Догберри стала последней ролью Кемпа в пьесах Шекспира. Сюжет одной из двух основных любовных линий — Клавдио и Геро — встречается в двадцать второй новелле из сборника Маттео Банделло (1554). Еще раньше его использовал Людовико Ариосто в пятой песне своей поэмы «Неистовый Орландо» (1516), создавая эпизод Ариоданта и Джиневры. Еще до появления в 1591 году полного перевода поэмы Ариосто этот эпизод был известен в Англии. Спенсер использовал его в своей поэме «Царица фей» (1590), а ранее, в 1583 году, детская труппа играла в придворном театре пьесу неизвестного автора «Ариодант и Джиневра», чей текст не сохранился. Как и в случае с «Ромео и Джульеттой», Шекспир довольно точно следовал новелле Банделло, с которой на этот раз он был знаком по переводу Франсуа де Бельфоре («Трагические истории», 1569, рассказ 3). Только у Бельфоре упомянуты дон Педро Арагонский и губернатор Леонато, а действие происходит в Мессине. Нельзя даже сказать, что существенно изменены характеры героев.

Лишь образ клеветника (у Банделло — Тимбрео) Шекспир сделал более ярким. Что касается поэмы Ариосто, то Шекспир, конечно, ее знал, однако она мало на него подействовала. Но образ служанки, сообщницы клеветника, оказал влияние. Вторая любовная линия — Бенедикта и Беатриче — полностью придумана Шекспиром. Правда, отдельные моменты их пикировки навеяны аналогичной битвой остроумия между Гаспаро Паллавичина и Эмилией Пиа в книге Бальтассаро Кастильоне «Придворный» (1528), переведенной на английский еще в 1561 году, однако здесь все сходство и заканчивается. В ночь перед свадьбой Клавдио и Геро дон Хуан вместе со своим приближенным Борачио срывают эту свадьбу. Борачио рассказал дону Хуану, ненавидящему Клавдио, что встретится с камеристкой Геро Маргаритой, которая будет называть его собственным именем, а он ее — Геро (в новелле слуга Тимбрео лишь залез через окно в дом Леонато, отца Геро). Во время этого свидания дон Хуан сообщает Клавдио, что невеста того нечестна и обещает показать достаточно, чтобы подтвердить это. Еще ничего не увидевший Клавдио говорит: «Если я увижу этой ночью что-нибудь такое, что помешает мне жениться на ней, я завтра в той самой церкви, где хотел венчаться, осрамлю ее» (здесь и далее перевод Т. Щепкиной-Куперник). Вместе с Клавдио и своим братом идет и дон Педро. Сцена обмана не показана, но из разговора Борачио с другим приближенным дона Хуана Конрадом ясно, что задуманное удалось (Борачио говорит: дон Хуан заплатил ему за сделанное тысячу пистолей). Явившись на свадьбу Клавдио спрашивает у Геро, какой мужчина говорил с ней у ее окна после полуночи. Когда она честно отвечает, что «в этот час ни с кем не говорила», ее начинают обвинять и дон Педро, и дон Хуан, и Клавдио, в чьих словах все-таки чувствуются сильные переживания, но вместе с ними и уверенность в своей правоте. Геро падает в обморок, дон Хуан трактует это как ее смерть («Разоблаченье этих дел сразило дух ее»), после чего все трое уходят. Ситуация во многом предвосхищает «Отелло». Клавдио, как и Отелло, слишком доверчив и не умеет верить в любимую женщину. Геро, как Дездемона, безропотно покоряется незаслуженному обвинению, видя в этом свою судьбу.

Так же, как Яго ненавидел Отелло и Кассио, дон Хуан ненавидит своего брата и Клавдио. Наиболее удачными, безусловно, являются образы Бенедикта и Беатриче. Во многом они напоминают героев «Бесплодных усилий любви» Бирона и Розалину. Видимо, это вызвано тем, что старая пьеса была не так давно переработана Шекспиром. Однако между парами Бенедикт — Беатриче и Бирон — Розалина немало различий. В отличие от Бирона, Бенедикт — почти женоненавистник.

Он не верит в реальных женщин и мечтает об идеальной невесте. Под стать ему и Беатриче, которая ищет человека, соединяющего в себе пылкость юноши и мужской опыт. В то же время она гораздо строптивее Розалины, чем-то близка Катарине из «Укрощения строптивой». Она хочет, чтобы ее уважали как личность, боится насмешки, не показывает своих чувств и приходит в итоге к отрицанию любви. Все-таки Бенедикт и Беатриче не могут подавить в себе молодые страсти. В их пикировке, безусловно, есть элементы флирта (хотя и бессознательные). Возможно, поэтому дон Педро, Клавдио и Леонато затевают шутку, внушая Бенедикту, что Беатриче в него влюблена. Благодарность за любовь оказывается такой сильной, что Бенедикт сам говорит себе: «Я готов в нее по уши влюбиться... Если я не сжалюсь над ней, я буду негодяем».

Беатриче узнает о любви Бенедикта, подслушав специально для нее и устроенный разговор участвующей в шутке Геро (тогда все еще было нормально) и другой ее камеристки, Урсулы. Она прощается с гордостью и произносит:

Ты любишь, Бенедикт, — так предложу я
Любовь союзом увенчать святым.

Но окончательно сильной любовь Бенедикта и Беатриче становится из-за несчастья Геро. В честность девушки не верит поначалу даже ее отец Леонато, губернатор Мессины; верят только Беатриче и монах. Бенедикт растерян из-за случившегося, но Беатриче удается уговорить любимого послать вызов его другу Клавдио.

Бенедикт делает этот вызов, а Леонато посылает вызов и Клавдио, и принцу, но, к счастью, до дуэлей дело не доходит. Упоминавшийся выше разговор Борачио и Конрада подслушали два сторожа и арестовали их. Только бестолковость Догберри и его товарищей затянула дело. Догберри особенно возмущается, что Конрад назвал его ослом, и жалеет, что нет протоколиста, дабы это записать. «Но, — говорит он, — хоть это и не записано, не забудьте, что я осел!» Забыть такое трудно.

В 1681 году любитель старины Джон Обри писал о Шекспире: «Бен Джонсон и он, где бы они ни находились, повседневно подмечали странности людей... Характер констебля из «Сна в летнюю ночь» (Обри перепутал название комедии) он списал в Грендоне-на-Баксе, по дороге из Лондона в Стратфорд, и этот констебль еще жил там в 1642 году..» Пусть и с запозданием, правда все-таки восторжествовала. Представ перед доном Педро и Клавдио, Борачио не оправдывается, он лишь защищает свою любовницу Маргариту, которая якобы «не знала цели разговора», что довольно сомнительно, поскольку она надела платье Геро и откликалась на ее имя. Однако в итоге Маргарита не пострадала. Об «Отелло» уже говорилось; «воскресение» якобы умершей Геро и оправдание ее чести предвосхищают финал «Зимней сказки». Геро прощает своего жениха. Бенедикт и Беатриче, узнав о шутке, едва не усомнились в своей любви, но она была слишком сильна, чтобы погибнуть. Бенедикт стал символом человека, который долго не хотел жениться, однако все-таки сделал это. Так комедия ввела в английский язык сразу два нарицательных имени. В финале дону Педро сообщают, что бежавший дон Хуан схвачен и доставлен в Мессину.

Линия Клавдио и Геро, конечно, была драматической и едва не стала трагической. Однако Шекспир умело смягчал это второй любовной линией, комическими сценами и самим фоном пьесы — балами, прогулками по парку среди знойной южной природы, благоухающими в ночи цветами, шляпами в роскошных перьях, клинками шпаг. Речь мягка и гармонична. По свидетельству современников, комедия «Много шума из ничего» пользовалась большим успехом; это сохранилось и по сей день.

«Много шума из ничего». Р. Симонов — Бенедикт