«Аргенис» Джона Барклая

Афина Паллада, как уже говорилось, во времена Шекспира была общеевропейским символом борьбы с невежеством. Она часто называлась просто Паллада, «Pallas», то есть ПОТРЯСАЮЩАЯ КОПЬЕМ, и была участницей многих культурных явлений эпохи. Ее имя часто появляется и на страницах книг.

Пример этому — роман странствий «Аргенис» Джона Барклая. Это одна из самых загадочных аллегорических книг. Ее название «Аргенис» — имя героини, аллюзия на Луну, «серебряное светило», символ девственности.

В ней Афина Паллада, можно сказать, действующее лицо. Аргенис, дочь сильного и уважаемого правителя, — жрица в храме Афины, покровительницы ученых, мудрецов, книжников. Роман аллегорический, к нему есть ключи, которые не только не открывают истины, а еще глубже ее закапывают. Значит, руководствоваться надо тем, что видят на страницах глаза и подсказывает собранное по крупицам знание происходивших тогда событий.

Автор сразу сообщает читателю, что Аргенис, жрица Афины, девственница. А сама богиня предстает перед нами в виде золотого изваяния: «Часто казалось, что богиня, освещенная лучами солнца, потрясает золотым копьем (дело происходит в храме Афины), так ярко оно блестело»¹.

Джон Барклай — писатель, на которого претендуют три страны: Англия, Франция и Шотландия. Впрочем, пальма первенства на сегодняшний день отдана и, кажется, справедливо, Франции. Он автор нескольких книг. Две из них — романы странствий: «Сатирикон Юформио» написан от первого лица и потому — единственный источник подробностей жизни и внутреннего мира Джона Барклая; первый раз издан на латыни во Франции; и второй — «Аргенис», аллегорический, политизированный с наставлениями монархам, опубликованный тоже на латыни в Англии в 1621 году. «Аргенис» известен шекспироведам всех мастей, но не исследован, как того заслуживает. О «Сатириконе», кажется, вообще никому, кроме переводчика на английский, ничего не известно, первый перевод был сделан в 1954 (!) году. Между тем, роман этот в высшей степени интересен. Особенно для тех, кто хотел бы живо представить себе, что такое были тогда английские университеты и нравы английского двора. Оба романа служат чуть ли не единственным источником важных сведений или, по крайней мере, надежным их свидетельством.

«Аргенис» был написан ранее 1621 года, когда точно — неизвестно. Роман имел широкий круг читателей в Англии и за рубежом. Король Иаков заказал его перевод с латыни на английский Бену Джонсону. У Бена в кабинете в 1623 году был сильный пожар, в огне погибло много ценных книг и рукописей, в том числе «Аргенис», о чем он упоминает в поэме «An Execration upon Vulcan». Сгорел также томик «Искусство английской поэзии», комментатор дает имя автора — Джордж Путтинэм и ставит после него знак вопроса. Если бы авторы, пишущие о Шекспире, ставили знаки вопроса против всех неясных мест, Шекспир превратился бы в один огромный вопросительный знак.

Литературным явлением «Аргенис» становится в середине двадцатых. В 1625 году выходит перевод таинственного Кингзмилла Лонга, о котором по сей день никому ничего не известно. Король Иаков умирает в 1625 году. А в 1629 году его сын, несчастный король Карл, заказывает еще один перевод и подгоняет переводчика Де-Гриса, требуя как можно скорее завершить работу, словно перевода Лонга не существовало. Очередная загадка, оставшаяся от тех времен. Роман становится любимым чтением многих и в Англии, и на континенте, а с этим еще укреплялось зрительное представление о богине Палладе как о воительнице, потрясающей копьем. Бэконианцы, разумеется, считают автором этого романа Фрэнсиса Бэкона. Я тоже склоняюсь к этому.

Афина в «Аргенисе» постоянно упоминается, иногда прямо, иногда через синекдоху. Один из героев говорит:

«Боги, мне представляется, осеняют меня невесть каким чудным вдохновением, чтобы обличать этих мятежных духов, бороться с обидчиками и мстить им. А чтобы люди не думали, что все это выше моих сил, боги одарили меня доспехами знания, с помощью которых нанесенные ранения, если их лечить разумно и по правде, смогут устоять против силы и не забудутся, пока я пользуюсь этим подкреплением богов и свободно пускаю в ход острозаточенное стило»².

В цитате две аллюзии «the armour of learning» and «a sharp Stile», последняя особенно интересна, поскольку имеет два значения: «остро отточенное гусиное перо» и «острое оружие», то есть «копье» — «a speare». Это значение подкрепляется соседством с аллюзией на Афину: «the armour of learning» — «доспехи богини, ведущей войну с невежеством». Сочетаясь, эти два смысла рождают представление о писателе, который сражается с коварством и невежеством гусиным пером, как, согласно господствующей тогда символике (ссылка на сочинение Эразма «Оружие христианского воина»), сражается копьем Афина Паллада. Цитата взята из речи ученого поэта Никопомписа, играющего в романе «Аргенис» роль авторского рупора. И автор этой речи тотчас отождествляется с Бэконом. Вот как пишет о Бэконе профессор Эдинбургского университета Джон Генри: «Не обременяя себя заботой о каком-то частном изобретении или открытии, Бэкон видел себя "глашатаем распространения власти человека на вселенную и борцом за свободу", освещающим путь для других, чтобы они могли наилучшим образом исследовать природу, делая одно открытие за другим, пока не будет открыто абсолютно все»³.

Главный герой романа Полиарх, прощаясь с Аргенис перед вынужденным бегством из Сицилии, называет себя «твой Паллас», что тогда всеми понималось как «Потрясающий копьем». Оставшись одна, Аргенис горестно вздыхает: «Уехал мой Паллас». А ее отец, король Сицилии Мелеандр, обращаясь к народу, говорит: «В стране измена, заговор против меня и Аргенис. Но Паллада («Потрясающая копьем») пришла на помощь. Богиня Паллада своей силой и мощью отвела занесенные над нами мечи». То, что Полиарх называет себя «Потрясающий копьем» и дева Аргенис так его называет, похоже, намек читателю: Полиарх — это Шекспир, кто бы ни скрывался под этим псевдонимом. Его возлюбленная Аргенис, пройдя — то вместе с Полиархом (изредка), то в разлуке (почти всегда) — сквозь необычайные повороты судьбы, так и осталась до самого конца девой. Роман кончается счастливым объявлением свадьбы, — аллегория будущего счастливого союза.

Приключения главных героев напоминают платоническое супружество Ратлендов, а ученые и политические экскурсы в этом сильно политизированном романе напоминают стиль и образ мыслей Бэкона.

Носитель политических идей в романе — Никопомпис. Не зная древнегреческого, перевожу на русский по аналогии. В справочнике «Олимп, или Греческая и римская мифология» Петискуса, перевод Евстафьева, сказано: «Гермеса, который отводил души умерших к самому трону Плутона и Прозерпины, в этом последнем значении звали Психопомпос, то есть — душ водитель». Значит, имя «Никопомпис» можно перевести «Ведущий к победе». Никопомпис на всем протяжении романа пребывает советником венценосных особ. И в этом он тоже отождествляем с Бэконом, единственным вельможей при дворе сначала Елизаветы, а потом Иакова, кто имел эту привилегию — давать принцам политические и конфессиональные советы, и по должности, и по учености. Кроме того, Бэкон, как никто другой, знал подоплеку семейных неурядиц Ратлендов и верил в их счастливую личную и поэтическую звезду. Этим пророчеством и кончается роман.

Бэкон был совершенно уверен, что союз просвещенного монарха, наделенного абсолютной властью, и советника, обладающего обширной ученостью, знанием истории, трудов древних мыслителей, способен создать идеальное общество, которое он изобразил в незаконченной «Новой Атлантиде». Давать советы королям было, можно сказать, его страстью. Началось это еще в «Гесте Грейорум», при Елизавете, которая, кстати сказать, не чуралась его наставлений и время от времени сама обращалась к нему за советом, сделав его своим ученым советником, правда, без содержания. Но, бывало, он так огорчал ее благородными романтическими бреднями, которые в начале политической карьеры руководили его поступками, что злопамятная королева долгое время питала против него сильнейшее раздражение. «Аргенис» как раз и представляет собой этакое наставление, и не только политикам, но и главным героям романа. Его можно отнести к жанру «advice literature». Вот что пишет об этом стиле Брайен Викерс: «...Эти три письма (Ратленду, который путешествовал в то время по европейским странам) образуют единство, на котором лежит отчетливая творческая печать Бэкона. Они относятся к литературному жанру "советов" — важная составная часть ренессансного гуманизма, поскольку она воплощала гуманистический идеал — знание следует использовать в созидательных целях, а все действия направлять на благо других»⁴. На основании всего этого я и склоняюсь к мысли, как и бэконианцы, что автор романа «Аргенис» — не Барклай, а Бэкон.

Примечания

1. She held a golden Speare' which the people oft thought the Goddes had shaken, being deceived by the diversity of rays reflecting from the golds brightness. (Barclay J. Argenis. L., 1625. Р. 58.).

2. Тогда часто писалось вместо «y» «i»: «The Gods, me thinkes, are filling me with I know not what brave inspiration, to detest these turbulent spirits, to fight against the offenders, & take revenge on them. And that you may not thinke this work above my strength, the same gods have also given the armour of learning, by which the wounds once given, so they be guided with moderation & truth, cannot be resisted by strength, no forgotten by time I will at length credit this inforcement of the gods, and freely use a sharp Stile». (Barclay J. Argenis. P. 107.)

3. Henry J. Knowledge is Power. Cambridge, 2003. Р. 16.

4. Bacon F. The Major Works. Р. 540—541.