«Двенадцатая ночь»

Третья пьеса, написанная Невиллом в то время, — «Двенадцатая ночь». Считается, что она была закончена к 1602 году и 2 февраля поставлена в Миддл-темпле¹. Но в тексте самой пьесы имеются свидетельства, что она была написана приблизительно в 1600 году и в этом же году поставлена в Уайтхолле; правда, среди четырех пьес, зарегистрированных в августе 1600 года, ее нет, но это, возможно, объясняется тем, что предназначалась она для показа только королеве и ее ближайшему окружению. Сюжет «Двенадцатой ночи» типичен для шекспировских комедий: в ней есть и кораблекрушение, и путаница с узнаванием, и близнецы — брат и сестра; имеется и персонаж, похожий на Фальстафа, — сэр Тоби Белч. Невилл почти наверняка начал писать эту пьесу еще во Франции и планировал завершить к Сретенью, то есть ко 2 февраля 1601 года, спустя шесть месяцев после возвращения в Англию.

Но есть основания полагать, что уже в ходе работы ему захотелось поскорее окончить пьесу, приурочив ее к определенному событию. У «Двенадцатой ночи» два источника (итальянская пьеса и повествование английского солдата, служившего в Нидерландах), но, может статься, кое-что добавил в нее и Ральф Уинвуд. Сам того не осознавая, он, возможно, повлиял на окончательный вариант пьесы своей историей про дона Виргинио Орсино.

Доктор Лесли Хотсон и другие ортодоксальные шекспироведы полагают, что пьеса, очень возможно, была написана для увеселения итальянского герцога. Главное возражение против этой гипотезы состоит в том, что о будущем приезде венецианца Орсино в Англии стало известно только за две недели до его появления в Лондоне. И, уж конечно, Шекспир-актер знать об этом не мог. А Невилл относился к тем немногим, кому были известны планы Орсино; сообщил ему о них Уинвуд в письме, посланном 20 ноября 1600 года. Но Невилл мог узнать о приезде Орсино даже еще раньше — от одного из своих тайных агентов. Принимая во внимание тот факт, что он знал о приезде Орсино уже 20 ноября и что пьесу, возможно, первый раз ставили не 6-го, а после 20 января (сам Невилл упомянул ее 29 января), можно предположить, что для написания «Двенадцатой ночи» у драматурга было целых два месяца.

Неудивительно, что в воображении Невилла возникали картины кораблекрушений и рождались разные аллюзии еще задолго до этой даты; имя Орсино было вставлено в пьесу как особый комплимент итальянскому герцогу — Невилл давно знал, когда тот приедет в Лондон. Прочитав рассказ Уинвуда о злоключениях итальянца, сэр Генри добавил в пьесу несколько штрихов, касающихся жизни герцога. Кроме того, Уинвуд сообщил сэру Генри о вручении его подарков трем итальянским принцам, находившимся при дворе Орсино.

«Виргинио... и Антонио, каждому по бриллианту, чтобы носили на шляпе... Дон Виргинио хотел было отбыть на галерах, но передумал и отправился переодетым в Авиньон. Он намеревался пересечь Францию и, думаю, хотел ехать дальше, в Англию и Нидерланды. Он выказал явное желание побыть там какое-то время, пока в Риме сидит нынешний Папа, который вызывает в нем, как он сам сказал, справедливое возмущение; а недавно во Флоренции он выказал немилость кардиналу Альдорбрандино. Но он и сам хочет отречься от престола, сознавая, как не равны силы: один превосходит его могуществом, другой коварством»².

Нельзя не обнаружить сходства между судьбой отца Орсино, брата Виолы и его друга Антонио в «Двенадцатой ночи».

    СЕБАСТЬЯН
Я иду ко двору герцога Орсино. Прощайте. (Уходит.)

    АНТОНИО
Да сохранят тебя благие боги!
Я за тобой пошел бы ко двору,
Но там полно врагов... Нет, будь что будет!
Опасность — вздор. Я так тебя люблю,
Что в бой шутя с любым врагом вступлю!
        Акт II, сцена 1. (Перевод Т. Щепкиной-Куперник)

Себастьян в конце концов женится на девушке, которую не знает (Оливия), точно так же, как Пауло в рассказе Уинвуда о семье Орсино. Тема переодеваний тоже близка Невиллу. В дипломатической депеше, посланной из Франции Сесилу, он рассказал, между прочим, как ездил переодетый в Испанию на похороны испанского короля, — словно такое дело для него не впервой. В «Двенадцатой ночи» Сезарио — переодетая Виола.

В это «варево» автор добавил еще и Роберта Грина (того самого, что ругал пьесы Шекспира) в образе сэра Тоби Белча и сэра Вильяма Ноллиса — в образе Мальволио. Похоже, он перенес действие пьесы в дом Томаса Постума Хоби — своего родственника со стороны жены; Хоби как-то подал в суд на пьяных гуляк, которые нарушили покой в его доме. А имя Постум еще раз встретится в «Цимбелине».

Старик Вильям Ноллис выставил себя на посмешище всему королевскому двору, не давая проходу Мэри (или Мал) Фиттон. Ему уже за пятьдесят, а Мал — прелестная семнадцатилетняя фрейлина королевы. Отсюда и имя Мальволио («хочу Мал»), Ноллис был одним из участников переговоров в Булони — говорили, что он распространял по двору слух, будто в срыве переговоров виноват Невилл. За это сэр Генри высмеял его в «Двенадцатой ночи»; у автора, как видим, были на то серьезные причины.

Мэри была влюблена в Уильяма Герберта, графа Пемброка, который позже стал патроном Первого фолио — первого полного собрания пьес Шекспира. Разгневанная королева обвинила Мэри Фиттон в том, что она, переодетая в мужское платье, встречалась ночью со своим любовником Уильямом Гербертом. Так что переодевание Виолы не было чем-то неожиданным для придворных, поскольку печальная история фрейлины Мал, стала всеобщим достояние до того, как появилась пьеса.

    СЭР ТОБИ
...Они так же боятся пыли, как портреты миссис Молл?^*
      Акт I, сцена 3. (Перевод Э.А. Липецкой)

Разумеется, Невилл должен был напомнить придворным о некоторых событиях прошлого, чтобы те не принимали всерьез наветы Ноллиса.

Справедливости ради надо сказать, что «Двенадцатая ночь» довольно жестокая пьеса. Изобразив Мальволио, то бишь Ноллиса, сумасшедшим, автор очень сильно обидел старика и зашел, на взгляд современников, слишком далеко. Но положение у него было отчаянное: он боялся, что злословие Ноллиса возымеет действие и королева обяжет его вернуться во Францию, чтобы «поправить дело». Невилл, надо полагать, сказал себе, что в этой борьбе все средства хороши.

Как уже говорилось, на самом деле «мистрис Мал» звали Мэри. В «Двенадцатой ночи» именно Мария пишет письмо Мальволио, советуя ему надеть желтые чулки, подвязав их крест-на-крест. Интересно знать, не Мэри ли надоумила Ноллиса, желая отделаться от его ухаживаний, выкрасить бороду в рыжий цвет? Он ведь действительно выкрасил бороду, и это имело для него ужасные последствия — Ноллис стал всеобщим посмешищем. В пьесе упоминается цвет бороды Мальволио, посему предположение, что Мария — это Мэри Фиттон, а Мальволио — Ноллис, можно считать доказанным. Вот что говорит Мария:

«Я подкину ему невразумительное любовное послание и так опишу его икры, цвет бороды, походку, выражение глаз, лоб и цвет лица, что он обязательно узнает свой портрет...»

Акт II, сцена 3. (Перевод Э.Л. Липецкой)

Желтые чулки должны были напомнить двору о смешной рыжей бороде Ноллиса. Как, вероятно, радовался Невилл, отомстив своему врагу! Он поставил клеветника на место и удовлетворил свое самолюбие. Кроме того, осмеяние Ноллиса стало своего рода средством, которое должно было помочь сэру Генри остаться в Англии. У него хватало дел в Лондоне и Беркшире, его ждал письменный стол, а во Франции были только угрожавшие его жизни враги, открытые и тайные. Но, главное, он не хотел больше разлучаться с семьей — женой и детьми.

Таким образом, присутствие в пьесе Ноллиса является явным доказательством в пользу авторства Генри Невилла. Итак, мы знаем, что Невилл, будучи послом во Франции, смог загодя узнать о приезде Виргинио Орсино в Лондон. И кто кроме Невилла — из личных соображений — мог желать напомнить двору о прежних безумствах Ноллиса?

Сэру Генри предстояло вернуться во Францию через месяц после приезда в Лондон, но отъезд был отложен — его задержали семейные дела и лечение надвигающейся глухоты. Во время следствия, после поражения мятежа Эссекса, Невилл писал в показаниях: «Я собирался вернуться во Францию сразу после Сретенья, не позже четверга...» Вполне возможно, что он присутствовал на премьере «Двенадцатой ночи»³.

Как было сказано, Невилл получил разрешение вернуться в Англию в июле 1600 года, после того как прожил во Франции почти полтора года. Он прибыл в Дувр 2 августа, а в Лондон — 6 августа. А 4 августа 1600 года в Реестре издателей и печатников появилась запись о четырех новых пьесах, издание которых приостановлено: «Как вам это понравится», «Генрих V», «Всяк в своем нраве» Бена Джонсона и «Много шума из ничего». Неясно, кем и с какой целью эта запись сделана⁴. Принято считать, что вмешался лорд-камергер или сам Шекспир, желая предотвратить пиратское издание пьес. Вопрос этот широко дискутировался; выдвигается такое объяснение: запись, возможно, означает, что хотели немного помедлить с формальной регистрацией издания⁵. То, что мы знаем о Невилле и его передвижениях, проливает свет на эту загадку. Нам ситуация видится так: узнав, что он наконец-то едет домой, Невилл написал об этом посреднику в театре и распорядился зарегистрировать отправленные в Лондон пьесы. Вероятно, письмо достигло Лондона как раз в тот день, когда Невилл отбыл из Франции. Приехав в Лондон, сэр Генри обнаружил, что посредник его поручение выполнил. Но, возможно, Невилл хотел по прибытии обсудить эти пьесы с актерами из труппы лорда-камергера — несмотря на то, что был занят по горло. Отсюда и запись в Реестре, задержавшая издание пьес. Если дело обстояло именно так, то в творчестве «Шекспира» проясняется многое — включая тот факт, что он обсуждал новые пьесы с актерами, по меньшей мере с некоторыми из них.

Но все равно запись в Реестре вызывает недоумение. В самом деле, почему в Реестр не внесен «Юлий Цезарь»? Ведь трагедия почти наверняка игралась годом раньше. Не означает ли это, что упомянутые в записи пьесы еще не игрались? Но почему тогда в их ряду оказался «Генрих V»? Не потому ли, что Невилл в спешке увез его во Францию до постановки на сцене? Вполне может быть. Эта пьеса была занесена в Реестр 14 августа 1600 года и вскоре после этого вышла ин-кварто⁶. Еще вопрос: почему одновременно с пьесами «Шекспира» зарегистрировали пьесу Бена Джонсона? Что это — удивительное стечение обстоятельств? Или Джонсон уже в то время был посвящен в тайну авторства? Вполне возможно.

Как бы то ни было, полное совпадение датировки пьес с передвижениями Невилла столь поразительно, что это не может быть простой случайностью. Тогда как жизнь Шекспира из Стратфорда никак увязывается по датам с появлением «написанных им» пьес.

Примечания

*. В оригинале у Шекспира речь идет о портрете миссис Мал (mistress Mall's picture). — Примеч. ред.

1. См.: Chambers E.K. Op. cit. Vol. 1. Pp. 405—407.

2. Winwood's Memorials. Vol. 1. P. 275 (письмо Ральфа Уинвуда сэру Генри Невиллу от 20 ноября 1600 года).

3. Ibid. P. 302; см. также: Halliday F.E. Op. cit. P. 505. Не все согласны с мнением Хотсона, что пьесу предполагалось поставить на Сретенье Господне. Вероятно, Невилл тогда же написал и «Много шума из ничего»: сюжет этой комедии очень напоминает события 1598 года. Как бы то ни было, «Много шума из ничего» — одна из трех шекспировских пьес, публикация которых была приостановлена в августе 1600 года.

4. Согласно постановлению Звездной палаты от 1586 года, все книги должны были печататься с разрешения архиепископа Кентерберийского, епископа Лондона или их заместителей. После получения разрешения книга заносилась издателем или его представителем в Реестр гильдии издателей и печатников. Ни одна из этих четырех пьес не была напечатана, но публикацию всего лишь приостановили; по-видимому, было намерение в конце концов опубликовать эти пьесы. Что-то вроде авторского права позволяло владельцам (в данном случае владельцы — труппа лорда-камергера) ставить эти пьесы, не выучивая их наизусть; другим труппам ставить их воспрещалось (см.: Chambers E.K. Op. cit. Vol. 1. P. 145.) В целом вся процедура остается довольно темной.

5. См.: Brissenden A. Op. cit. P. 2.

6. См.: Chambers E.K. Op. cit. Vol. 1. P. 389.