Г. Козинцев. «Заметки о комедиях Шекспира»
Среди литературного наследия Григория Михайловича Козинцева осталось и несколько разработок к предполагаемым постановкам. Записи к ним велись практически ежедневно и носили иногда литературоведческий характер, иногда это было режиссерское решение целых сцен.
В последние годы в рабочих тетрадях переплетаются записи по произведениям Гоголя, Пушкина, Толстого, и хотя Григорий Михайлович часто говорил, что следующая постановка будет, вероятнее всего, по произведению одного из этих авторов, до последнего дня не прекращается работа и над пьесами Шекспира. «Разве дело в том, что я прочитал "верно" или "ошибочно" Шекспира. Он уже давно стал частью моего духовного мира. Иначе говоря, пророс в меня... Что дает мне это подчинение одному и тому же автору в течение стольких лет? Как ни странно — возможность совершенной самостоятельности своего и только своего художественного мышления, мыслей о современной жизни, перенесение собственного жизненного опыта в фильм...», — записывает Григорий Михайлович.
Уже подготовлены, со всей возможной точностью, и опубликованы разработки к «Гоголиаде», «Маленьким трагедиям» Пушкина, «Уходу» (последние дни Л.Н. Толстого), «Бури» Шекспира.
Записи к «Мере за меру» и «Как вам это понравится» подготовлены к публикации по тому же принципу, что и уже увидевшие свет. Последовательность записей дается, как правило, хронологически. Записи в рабочих тетрадях часто датированы, иногда время написания на отдельных листках можно установить по соседней записи, иногда по характеру бумаги, по цвету чернил и т. д. Некоторые записи или разработки целых сцен сделаны тонко отточенным карандашом на экземпляре книги, находившейся в личной библиотеке, или на экземпляре, купленном специально для работы во время поездок. Кроме того, мне неоднократно доводилось слышать, как утверждались или вновь отрицались те или иные положения предполагаемой постановки, возникали имена актеров на различные роли.
Валентина Козинцева
Последняя запись к «As you like it» оборвана, и хотя она легко прочитывается, я не решаюсь ее дописать и поставить точку.
«Measure for measure» («Мера за меру»)
У Пушкина темы: жизни и смерти, власти, греха.
* * *
Религия
Уход от жизни в монастырь.
Религия в ее аскетическом обличии (не брат Лоренцо!).
Эль Греко?
* * *
Анджело — в начале святой власти, схимник идеи власти.
Совершенный правитель.
* * *
Изменения положений здесь так же динамичны, как в «L»1.
* * *
Философия власти.
* * *
Прекрасен диалог. По существу это дискуссии. Философские диспуты на заданные тезисы. Они все очень умны.
В Изабелле — весь ренессансный ум, с блеском, мгновенными уловками противника и т. п.
Почему же она идет в монастырь?
* * *
Может быть, одна из самых удивительных по диалектике пьес Sh<akespeare>.
* * *
Все на фоне звуков монастыря. Месса. Похороны. Служба. (И жизни?)
* * *
Где-то нужна физиологически ощутимая смерть, гниение.
* * *
Эта пьеса — стройнее, классичнее знаменитых трагедий.
Нет буйства, излишеств, балагана над бездной.
* * *
Возможна облава на бордель.
Герцогство это крохотное.
* * *
Развить «гарун-аль-рашидовскую» тему. Он переодевается, бродяжничает.
* * *
Пьеса о стиле руководства.
* * *
Разговор герцога с Луцио (III акт) и есть эти сцены в народе.
* * *
Конская ярмарка. («Варфоломеевская ярмарка»).
* * *
Герцог, рассуждая, идет ночью один по пустым улицам.
* * *
Бернардин, которого казнят, — можно показать раньше и вызвать к нему ненависть: отвратительный негодяй.
* * *
Тюрьма — Пиранези и Хогарт, долговые ямы Диккенса.
Тюрьма сразу стала переполненной. Гонят сюда народ.
* * *
Смерть во всех аспектах. В том числе и бурлескном.
* * *
Вполне классическая сцена суда.
* * *
Дело не в лицемерии — скорее в догмах и жизни. Жизнь — смерть. Интересна правка Пушкина — убраны концы, сходящиеся с концами.
* * *
В начале — уходе герцога — что-то трагичное, даже мистическое: невозможность быть властью, неправда власти.
М. б., святой власти, рыцарь власти.
Тут что-то вроде начала «Лира»: страшное, непонятное решение («Отец» — уход царя). И сюда, как кур во щи, попадает со своей чепухой веселый блудодей Клавдио — сама чепуховая, беззаботная жизнь.
* * *
Начало в темных залах власти.
Быстро, тревожно — и, контраст, — б......, своеобразная фальстафовская история.
* * *
Изабелла — иногда выходит из образа монахини, взятого на себя.
* * *
Любовь, радость любви, личная свобода.
Честность и чистота против пафоса, ходульности, морализаторства.
Анджело «холодный».
Волевое руководство.
Изабеллу делать не менее сексуальной, чем ее брат.
Активней любовь герцога к ней.
* * *
О власти, законе, догме — от герцога до палача.
Закон и религия.
И сексуальность.
Место прелюбодеяния.
Аникст: либо блуд, либо словоблудие2.
* * *
«Самая мучительная — и трагическая и комическая на грани отталкивающего» (Кольридж).
66-ой сонет.
Город окружен предместьями со злачными местами.
Правы всего города — публичный дом. Беззаконие.
Причина — слишком много свободы дали.
Герцог проделал эксперимент. Теперь выбрал фетишизм законности.
Но Анджело свершил как раз тот грех, за который приговорил к смерти.
Власть — не отвлеченная идея, а орудие в руках людей. Разных людей.
Осуждение Клавдио — гигантская сила государства, обрушиваемая на одного человека.
* * *
Джульетта рожает. Не только смерть, но и рождение.
Зачатие.
* * *
Мораль: Вы в собственное сердце постучитесь (II, 2).
Две точки зрения на жизнь: Клавдио и герцога (в тюрьме). У герцога все время сложная внутренняя жизнь. Припадки мрака. Появляется свет — Изабелла.
Изабелла — нравственный максимализм.
* * *
Фальстафовский фон:
Распутник Пена — Эндрью Эгьючик.
Сводня Переспела — вдова Куикли.
Вышибала Помпей.
Распутный арестант Бернардин.
Палач Страшило.
* * *
Луцио — идеолог распутства, молодость Фальстафа.
* * *
По Аниксту, мера — способность к милосердию (человечность)3.
* * *
См. публичный дом в «Перикле»4.
* * *
Из первых мер: закрывают театр.
Ломают балаганы на ярмарке.
* * *
Все начинается с совершенного растления общества — вот почему Изабелла идет в монастырь.
* * *
Клавдио возят на телеге с барабанным боем. «Показательный процесс»,
«As you like it» («Как вам это понравится»)
Начал думать об «As you like il». Никакая это не пастораль.
Горькая история об эмиграции, написанная поверх госзаказа на пастораль. <23/VIII 1972 г.)
* * *
Письмо от Пинского5. Мысль, которая заставляет меня думать: хватит трагического, довольно насмешки неба над землей, не показать ли насмешку земли над небом?
Это об «As you like it». 27/XII <1972 г.>
* * *
Нужно поставить не какую-нибудь из шекспировских комедий, а Комедию Шекспира, то есть дать полноту жизни самому его комедийному постижению мира и истории. Со всеми особенностями такого мироощущения. У этого автора ничуть нет единообразно комического, проще говоря, веселого.
Тут и карнавал елизаветинских масок, и мгновенный переход в прозу быта, почти что фламандскую, и печать трагизма.
Ничего куцего, мелкого, связанного с фабулой традиционных недоразумений и потешных фигур, не должно быть.
Все здесь настояно на европейской культуре. И карнавал, и ирония, и переходы в трагедию.
* * *
Какие же здесь должны быть «острия» зрительных образов?
Руки берут скрипку, маску, колесо.
Боги и богини пустились в путь, чтобы потешиться над смертными.
Аллегория.
* * *
Подул ветер. Полетели маски, костюмы из листьев.
Холодно. Печально.
* * *
Двор — квинтэссенция мерзости власти, богатства. Сговоры, интриги, двуличие.
* * *
Сцена Розалинды и Селии на фоне криков, свиста — идет борьба.
* * *
Все на подтексте несчастья. Но они молоды.
В Орландо, Розалинде, Селии — черты одного поколения.
* * *
Двор — подлинная дикость.
* * *
Несут разбитых борцом.
* * *
Страшный, ужасный мир.
Борьба — кетч6.
Ревут, как на стадионе.
* * *
Богиня на своем колесе — заехала и в это место.
Роль для танцовщицы. «Золотая фигура» Крэга7, но не смерти, а жизни, судьбы.
Здесь энергия переключения планов.
* * *
Обоих братьев играет один актер.
Поэт. Внешность Пастернака. Несуразность во всем, кроме поэзии.
* * *
Мир, из которого счастье уйти.
Хичкоковская тайна8: забитая комната изгнанного герцога.
* * *
Орландо, воспитанный на конюшне, — Тарзан, дикий человек.
Естественный человек.
* * *
Сделать пластически очевидным: воспитание в свинюшнике. Движение через парадные парки, площадки для гольфа к заднему (буквально!) двору.
Он живет среди животных и разговаривает с ними; они отлично понимают друг друга.
Оливер. Добрейший мсье Шарль, каковы новые новости при новом дворе?
Шарль. При дворе нет никаких новостей, кроме старых, сударь, а именно: что старый герцог изгнан младшим братом, новым герцогом...9
Все одно и то же. Та же нехитрая ситуация.
* * *
Герцогство — имение 80-х годов.
Игра в бридж. Переодевание к вечеру. Атмосфера Висконти. И борьба — от скуки.
Охота на лань. «Парти»10.
* * *
Элемент иронии, карикатуры во всем. Без соцреализма.
* * *
Борец — гора мускулов с нафабренными усами. Jumpers11.
* * *
Розалинда — очарование смены чувств. Она плачет и сразу же смеется.
Ей уже нужно любить.
* * *
Начало: Дорога. Фортуна, как мальчишка, катит на своем колесе!
Это проходит сквозь весь фильм.
Она иногда появляется за героями.
Герои вступают с ней в борьбу.
* * *
Пестрота, занятность вида всей этой компании.
* * *
Оливер. ...Теперь надо подзадорить этого забияку. Надеюсь, я увижу, как ему придет конец, потому что всей душой — сам не знаю почему — ненавижу его больше всего на свете...12
То же, что Яго.
* * *
Во время «кетча» сатанеют бабы, мужчины чуть не бросаются на ринг.
* * *
Или напротив: всем скучно?
Гладиаторы? — Серо...
* * *
Сделать ясным, что Розалинда — дочь изгнанного герцога. Его портрет в начале?
Что-то общее между ними? Отец и дочь. См. эту линию дальше.
* * *
Шут — Евстигнеев13. Играет на гармонике (крохотной?). На волынке? На трубе?
На маленькой скрипке. Может быть, скрипка, как в «доме Баха» с трубой.
В принципе — старый еврей-хохмач. Во фраке и старом цилиндре.
Вот они идут втроем по лесу. Почти феллиниевский выход.
* * *
Арденнский лес — осень, холодно, дождь. Но все же лучше этого мира.
Ничего там робингудовского нет.
* * *
Что-то от эксцентрических выходок старых джентльменов в духе Честертона.
* * *
И только одна какая-то сцена — во всю силу солнца, тепла, света, цвета.
Горькая утопия.
Шекспир ничуть не трудится, чтобы создать какие-то переходы между экспозицией и апофеозом. Именно так сделана у него судьба злого Оливера.
Не случайно он почти пародически валяет для связи змею с голодной львицей — гуляйте себе, дорогие, в Арденнском лесу.
* * *
Как эпиграф: «Не удивляйся сумасбродству всего этого» (V, 2).
* * *
Боги — еще не оффенбаховские, но уже не античные14.
Инна Чурикова
Марсель Марсо
Ролан Быков
Ярвет
Даль
Евстигнеев
Балаганная компания. Лапают богинь. Пьют. Жрут. Безобразничают.
Ганимед и его свита — балаган из загса с фатой и магнитофонной музыкой.
Феба — Чурикова
Сильвий — Золотухин15.
* * *
Начало может быть и в том, что молодые люди уходят, чтобы присоединиться к герцогу.
Или — с его изгнания, ухода в лес. «Исход!»
* * *
Когда появляются боги — начинается путаница.
* * *
Жанр: печальная, ироническая, фантастическая комедия.
Драматургические линии:
Скряга, который владел хижиной.
Жизнь герцога и его компании. Орландо поступает в его свиту. Служит ему за столом.
Орландо — Жак — Оливер — сыновья Роланда де Буа.
Оливер отправляется в поиски брата (мотивировка?).
Герцог Фредерик отправляется в поиски дочери (?), старого герцога (?).
* * *
Герцог Фредерик. Начинайте. Раз этот юноша не хочет слушать никаких увещаний, пусть весь риск падет на его голову.
Розалинда. Это тот человек?
Ле-Бо. Он самый, сударыня.
Селия. Ах, он слишком молод! Но он смотрит победителем.
Герцог Фредерик. Вот как, дочь и племянница! И вы пробрались сюда, чтобы посмотреть на борьбу?
Все встречают Розалинду с радостью. Герцог хмурится.
Герцог — подозрительность, всюду измена, двойная игра.
* * *
Розалинда. Да поможет тебе Геркулес, молодой человек! Геркулес!
Борцы на подмостках, и побежденный летит через толпу. Фокус Геркулеса. Орландо на миг подменен им.
* * *
Орландо — очаровательно чумазый. Это не слова, что он воспитан на скотном дворе.
В нем много юмора. Он потешен. И сам удивлен, что победил Карла.
А я, повеса вечно-праздный,
Потомок негров безобразный,
Взращенный в дикой простоте,
Любви не ведая страданий,
Я нравлюсь юной красоте
Бесстыдным бешенством желаний...16
* * *
Боги — что-то вроде труппы странствующих комедиантов. Они едут в фургоне. А вместо лошадей его катит одно маленькое колесо. (Или женщина на колесе.) На облучке свистит на флейте Венера. Купидон бежит сбоку.
Над фургоном развевается флаг: весь мир — театр.
«Ямщик седой» (Пушкин)17.
Или в него запряжены минотавры.
Они балаганно-мистичны, как престидижитатор в «Лице»18.
* * *
Правосудие (завязанные глаза, весы) все время храпит.
Его изредка будят, и тогда дела приходят на короткий срок в порядок. Потом оно вновь храпит. Милый маньеристический мир елизаветинских аллегорий и эмблем. Только настоящий балаганно-елизаветинский, а не стилизованный под маньеризм. Бутафория богов. Они дуют в меха, и поднимается ветер. Достают огниво — бьет молния. Берутся за лейки — идет дождь, смертные вымокают до нитки.
* * *
Дудочка-свирель. Фортуна, Минотавр, Купидон — отбились от других.
Лошади — белые с большими крыльями (как на каких-то церемониях).
Геркулес — прямо из цирка. Начало — рапид, фургон плывет по воде.
* * *
Геркулес дает Орландо свою силу, Купидон посылает стрелу (может быть без предметов, как мимы).
Талия и Мельпомена дают Розалинде искусство перевоплощения.
* * *
У Розалинды веселое и легкое воображение.
Игровой человек.
Изобретатель веселья.
Артистка-выдумщица.
Карнавальное начало.
Они разыгрывают переодевание. Это игра. Несколько масок.
* * *
В лес входят постепенно. Лес открывает двери добрым людям. Добрые звери приветствуют их.
О любви — фантастичнее! Появляются фигуры. Звери подслушивают влюбленных. Важные жуки. Рыбы приплывают к берегу.
Лес осенний, но когда любовные сцены, он опять делается зеленым.
Действие во время купания. Озеро?
Части леса. Вдруг пустыня.
Жак — пародия на хиппи.
* * *
В фургоне — вся бутафория чудес, волшебства и магии.
Бенгальский огонь и фокусник, вытаскивающий из цилиндра все нужное.
* * *
Целый мир елизаветинских эмблем и аллегорий.
Рука с глазами на ладони.
Летящие в огне короны, тиары, скипетры.
Суета сует (песочные часы). Какое-то действие негодяев (усыпление с погоней) на время пересыпания песка.
* * *
После колдовства у богов появляется карта места действия (The Elizab., p. 56, 75)19.
Богиня тычет пальцем — и попадает (в реальном уже плане!) в свинью.
Интонацию дает резкое смещение двух этих планов.
Или «трамваи богов» (The Globe Restored, рис. 30, 31, 37, 4020).
На балагане богов написаны знаки зодиака (The Elizabethans, p. 17).
Их потешное колдовство и магия (от скуки).
Комедийное переложение ведьм в «Макбете».
Орландо — на верхушке дерева — адресует свои стихи им. Боги — ценители поэзии — не в большом восторге.
У богов маленький пес. Диана Охотница (?)
На облучке седое, беззубое Время.
Или крылатая дева трубит в трубу (The Elizab., p. 153). Если ставить в театре, то в фургон запряжен единорог.
* * *
Начало: страшный скрип, понукание лошади.
Тышлеровский мир? Варфоломеевская ярмарка.
* * *
Осень. Горечь эмиграции.
Арденнский лес — герой: с ним разговаривают — он отвечает; летят осенние листья.
* * *
Из леса можно выйти в пустыню Давид-Гореджа21.
Можно попасть и на поля фантастических цветов.
* * *
«Эмигрантская» линия иногда иронична.
* * *
Шут — Ярвет. Волосы Церепа22. Волосы встают дыбом. Едет за ними на колесе.
* * *
Лукаво-иронично-печальный тон.
Не верхом ли они приезжают? Или в тележке, которой правит шут.
* * *
Есть какая-то веселая компания духов. Фортуна на колесе. Кто еще может быть? Вроде комических вещих сестер. Они поджидают их у входа в лес. Амур — деревенский малый — натягивает лук. Розалинда подпрыгивает, вопит от боли, и сразу — от радости. Чудаки — боги.
* * *
Это все колеблется между очень красивым сном и очень печальной реальностью.
Лес во все времена года.
Улетают птицы.
Им всем холодно: герцог и его общество сидят, накрывшись одеялами.
Нужно уничтожить шаблон веселого «Робин Гуда».
* * *
Лес.
М. б., выход на кладбище? руины? реку? Пустыню, так же невозможную, как лев в Арденнском лесу.
В этот осенний лес являются компанией сами боги и богини, наблюдая за смертными.
* * *
Вельможи вовсе не в восторге от жизни изгнанников.
Монолог герцога (II, 1) — сопротивление, а не апофеоз.
Нужно уничтожить и тень всех этих пажей, охотников с перышками в шляпах.
* * *
Стихи Вознесенского о бобрах23.
* * *
Лес. Отставший раненый олень. Пробегает стадо.
Жак. Бегите мимо, жирные мещане! и т. д. (II, 1).
* * *
Лес — зима. М. б., пошел снег.
* * *
Босые ноги девушки катят колесо. Движение напоминает то же, что делают дети, мчащиеся на самокате.
Пыль из-под ног. Тихая веселая песенка с аккомпанементом на свирели. Крутится, катится маленькое деревянное колесо.
И качается лук и стрелы в колчане за спиной ребенка. В ритме той же песенки танцует, двигаясь вперед, ребенок (пока видны только его спина, руки).
Качаются весы в женской руке. Тот же ритм, то же движение.
Боги древности в своих античных туниках, с эмблемами-аллегориями в руках, пританцовывая, идут по дороге.
Это час, когда мир спит.
Спит стража у пограничных столбов.
Спит в кровати под балдахином герцог.
Спят девушки-подруги Розалинда и Селия.
Спит на соломе Орландо.
* * *
Боги, пританцовывая, заглядывают в окна, проходят мимо селений, замков. Танцуют свой танец.
Спит земля. Легкий туман вьется над землей. Боги и богини останавливаются во дворе замка. Они, так же танцуя, сговариваются. Купидон — в нем нет ничего божественного — это здоровый, деревенского вида ребенок, веснушчатый, загорелый, курносый, то, что называется чумазый, весело подпрыгивает в воздух, выделывает какой-то вензель ногами и вынимает из колчана стрелу. Боги составляют какой-то гороскоп.
Кричит петух, кто-то чихает. Женщина в тунике на колесе — Фортуна — дает знак, и боги, вслед за Фортуной, катящейся на своем колесе, устремляются вдаль. Оживает, просыпается мир. Кашель, хмурые проклятия, стоны. Это невеселая земля.
И сразу Орландо кричит.
А пока спускают босые ноги с кровати две очаровательные девушки. Розалинда обращает внимание на что-то непривычное, торчащее в деревянной колонне кровати. Подходит Селия. Они вытаскивают стрелу, с удивлением оглядываются: откуда она могла сюда залететь?..
* * *
Эти боги разыгрывают свою дурацкую пастораль поперек совершенно реальных событий. И когда они укатывают дальше, все движется в том же реальном и достаточно мрачном порядке.
Пастораль врывается в реальность. Но не превращает реальность в пастораль! Скорее наоборот, она становится еще непригляднее от такого явно невозможного соседства.
Ну, а мораль пасторали? Все же она есть: единственное, что неподвластно этой злобной, холодной, хмурой реальности, — любовь, человеческие чувства. Двое, превращающиеся в единое, слитное, прекрасное, мудрое, гордое существо.
Конец: Розалинда и Орландо уходят из леса. (Так же, как конец «Бури».)
* * *
Орландо приручает оленя — рассказывает ему о своей любви. Орландо поэт. Довольно нелепый парень, а не герой. Олег?24
* * *
Любовь заставляет забыть о реальности. А она есть — рядом!
* * *
Хрупкость, незащищенность Розалинды.
* * *
Орландо кричит птицам, зверям: Роза-лин-да!
И отвечают пестрые олени, даже мрачный бизон басит: Рррозаллинда.
Орландо вырезает «Розалинда» на самом верху огромного дуба.
* * *
Разговор о любви с небом.
* * *
Нежность, слова о любви, а пока по Арденнскому лесу рыщут стражники. Собаки — дикие волкодавы — берут след, но он теряется у воды.
Орландо и Розалинда знают об этой погоне! На них движется облава.
* * *
Расцветают цветы, из-за деревьев высовываются влажные морды добрых зверей.
Идет снег. Туман. Лес голый, на ветру. Летят последние листья.
* * *
Видимо, я могу поставить нечто между «Как вам это угодно» и «Бурей».
Какая там к черту пастораль и идиллия.
Это пьеса об эмиграции. О тоске жизни на чужбине, а вовсе не об утопии.
Изгнанники. Бездомные. Гонимые ветром.
Спасение от холода, дождя, бездомности — ПОЭЗИЯ, ЛЮБОВЬ.
* * *
Вопреки атмосфере! Никакой идиллии, пасторали.
* * *
У меня все хорошо до того, пока игра любви не вытесняет у Шекспира все.
* * *
Старый герцог.
Привет вам! Ну, за дело! Я не стану Покамест вам расспросами мешать. — Эй, музыки! — А вы, кузен, нам спойте!25
Холод. Стужа.
Пир во время чумы.
* * *
Сыщики ищут, выслеживают любовь.
Собаками травят любовь.
* * *
Вот что важно. Нужно контрапунктом ввести в пасторальные сцены реально-жестокие, грубые; хамы идут, хамье рыщет, точат ножи на любовь.
* * *
Нужно знать меру реальности, натурального (осенний лес, оборванные костюмы).
Тут есть и яркость пятен (шута). Но все обдрипанные, заросшие.
Это и утопия, и пародия, и карнавал (крохотная частица).
* * *
Нужно натуралистически показать их путешествие по лесу. Перипетии бегства — не в шутку. Собаки. Преследователи. Так, чтобы был правдив Орландо с мечом у стола.
* * *
Орландо.
Стойте! Довольно есть!
Жак.
Да я не начал...
Орландо.
И не начнешь, пока нужда не будет
Насыщена!
Одичал. Нужна долгая предыстория.Орландо.
...О, если вы дни лучшие знавали,
Когда-нибудь слыхали звон церковный,
Когда-нибудь делили пищу с другом,
Когда-нибудь слезу смахнули с глаз,
Встречали жалость и жалели сами, —
Пусть ваша кротость будет мне поддержкой;
В надежде той, краснея, прячу меч26.
Очень сильно. Здесь все горе, что он испытал.
* * *
У Розалинды и Селии купленная хижина.
Могут быть их разговоры ночью.
* * *
А что если фантастический, шагаловский мир, который я придумал для «Портрета»27, ввести в «As you like it»?
* * *
Шут Оселок — старый печальный эстрадник.
Нахлебник. Он надевает парик и нос, как Райкин. Под этим печальное лицо.
Ярвет. (Чаплин из «Огней рампы».)
Ест на кухне. Он от страха (при виде Жака) надевает нос и парик.
* * *
Жак видит не только шута, но и стражников, слышит бешеный лай.
* * *
Герцог.
Вот видишь ты, не мы одни несчастны,
И на огромном мировом театре
Есть много грустных пьес, грустней, чем та,
Что здесь играем мы!28
Как это прекрасно.
* * *
Они все — изгнанники, бездомные. Осенний лес — их дом.
* * *
Через фильм — реальность двора, новые борцы — рев дикой толпы.
С этим нужно монтировать историю Орландо и Розалинды.
* * *
Разбойники в лесу (у Лоджа)29.
* * *
Герцог — Просперо.
Ле-Бо — Гонзаго (ученик Монтеня).
* * *
Герцогство в стиле «Механического апельсина»30.
Дорога в Арденнский лес? Стена. Канавы. Речка.
Они сразу становятся крошками. Потешно перекрещиваются их дороги.
* * *
Герцог увлекается беседой с пустынником. Стражники прочесывают лес дальше.
* * *
Пародия на идиллию. С моментами безрассудного увлечения этой хрупкой, нежизненной идиллией. Они с необычайным энтузиазмом громоздят карточный домик.
* * *
Изгнанники, несчастные, бездомные. Чем они лучше героев трагедий? Тем, что молоды, влюблены.
* * *
Разговор переодетой Розалинды и Орландо — двойная игра. Вся сцена изрядно сексуальная. Они оба уже шальные.
* * *
Оливера притаскивают силой.
Оливер.
О государь! Знай ты мои все чувства!..
Я никогда ведь брата не любил.Герцог Фредерик.
Тем ты подлей! — Прогнать его отсюда...
Чиновников назначить; пусть наложат
Арест на дом его и все владенья.
Все сделать быстро!.. А его — убрать.(III, 1)
Печати на замке. Гонят вон Оливера. Он испытывает то же, что брат.
* * *
Оливер, измученный поисками, засыпает в лесу.
Боги выпускают из своего фургона льва? змею?
* * *
Лев — потешный, дрессированный.
Фортуна натравливает его на брата Орланда. И укрощает свирелью.
* * *
Письмо к Л.Е. Пинскому.
Дорогой Леонид Ефимович!
Ваше последнее письмо, мысли о «Магистральном сюжете»31, и в частности все, касающееся «Как вам это понравится», настолько серьезно, что мне пришлось немало потрудиться, чтобы ответить Вам хотя бы в малой степени на том же уровне. Особенно важно все, что Вы пишете, для меня потому, что я уже давно пробую найти возможность постановки этой пьесы. И, конечно, не просто веселой комедии, а именно «магистрального сюжета» шекспировского, как Вы пишете, «иронически трансцендентального» тона.
Начало истории — милая повседневщина герцогского двора, от склоки братьев до матча «кетча», некий исход молодых, Арденнский лес — холодный, осенний, а вовсе не робингудовский зеленый — все просто поразительно. А дальше... дальше начинается театр, пьеса, действие, основанное на игре текст, и, с маха, пародийная развязка. Я был бы счастлив найти во всем этом — змее, льве, раскаянии негодяя от разговора с отшельником — поэзию в духе «таможенника» Руссо или Пиросманишвили. Увы, мне представляется по-иному: писал Шекспир все же поверх «жанра», вопреки «жанру». Коттовские32 сексуальные изыски (мальчики, переодетые девушками) меня ничуть не убеждают.
В пространстве литературоведения или даже поэтически-философском, умозрительном все эти пустоты, дыры, сквозь которые торчит театр, пьеса, можно пропустить или заполнить тканью ассоциаций — пусть и самых далеких. В реальности экрана (она обязана быть еще более неопровержимой, чем простая жизнеподобность) ткань — плотная, материальная, захватывающая жизнь, историю и вширь и вглубь (как в «магистральном сюжет» трагедий), пусть и в самом ироническом тоне, но густом тоне, ходе движения, а не статических положений — не сплетается, не превращается в динамическое единство, электричество, которым нужно зарядить все.
Не знаю, могу ли я определить словами свое ощущение.
Нечто вроде шахматной партии: блистательный вывод фигур, необыкновенное начало, комбинации, сулящие интереснейшую игру. А дальше? Дальше игроки согласились на ничью я ушли в буфет пить чай.
Буду еще думать и думать. У меня уже давно накапливается материал, много как будто интересных ходов, и все разваливается где-то в начале второй половины.
Теперь я занят вовсе диким делом. Уже много лет как задумал некую «Гоголиаду» и теперь пробую записать ее на бумаге. Нечеловечески трудно. Но сколько пророческого!..
Письмо от Вас всегда для меня радость.
Мы с Валей сердечно желаем Евгении Михайловне и Вам всего самого доброго в новом, уже не високосном году.
Григорий Козинцев. 12/I.73.
* * *
Потеряна целая история: Оливер углубляется в лес, ищет.
Его изгоняют с тем же зверством, что и других.
Начинаются лишения, страдания.
Он засыпает. Его узнает Орландо.
Чепуха со змеей и львицей.
* * *
Женщина Возрождения, елизаветинская вольнодумка — а теперь? ...girls у Кастова?33
На красной машине в штанах.
* * *
Все «события» (лев, змея, выдранный кусок мяса, герцог, раскаявшийся от разговора с отшельником) ироничны — глупый рассказ дурака: так он принял.
А нужно показать, как обстоит все на деле.
Идут войска. Псы взяли след.
Хиппи меняют лагерь.
* * *
Теперь Розалинда и Орландо уходят уже вдвоем.
Переделать: Оливер со стражей и собаками рыщет по лесу. Медведь?
* * *
Две основные нелепицы: перерождение злого брата (змея, лев!) и злого герцога — иначе Эдмонда и Клавдия (узурпатор). Старый герцог — Просперо (слова Розалинды о магии).
Что это: старый сюжет и «руки не дошли», пародия — давай еще глупее.
* * *
Земля приближается матом и харканьем, ненавистью, завистью.
Здесь общее с вводом в действие «земли» в «Буре».
* * *
Боги укрощают псов и людей, но когда фургон богов отправляется в путь, на земле все продолжается своим чередом.
* * *
«As you like it» — активная роль этой фразы, произносимой в течение фильма (спектакля?) несколько раз, — целая гамма интонаций ее — от еле выговоренной, до смеха, до горькой
Примечания
1. В «Короле Лире». Здесь и далее примечания редакции.
2. См.: Аникст А. Творчество Шекспира. М., 1963, с. 426.
3. См.: Аникст А. Творчество Шекспира, с. 436.
4. Шекспир. Перикл, акт IV, сц. 2, 6.
5. Леонид Ефимович Пинский, автор книги «Шекспир. Основные начала драматургии» (М., 1971).
6. Борьба, в которой нет недозволенных приемов.
7. См.: Чушкин Н. Гамлет — Качалов. М., 1968, с. 116.
8. А. Хичкок — англо-американский кинорежиссер, создает в своих фильмах атмосферу ужаса.
9. Здесь и далее перевод Т, Щепкиной-Куперник.
10. От англ. party — прием гостей, вечеринка.
11. «Прыгуны». Пьеса Тома Стоппарда, поставлена на сцене «Олд Вик» режиссером Питером Вудом. Г.М. Козинцев видел спектакль в 1972 г. в Лондоне.
12. Акт I, сц. 1.
13. Е. Евстигнеев — актер театра и кино. Г.М. Козинцев видел его в спектаклях московского театра «Современник».
14. Имеется в виду пародийное изображение античных богов в оперетте Ж. Оффенбаха «Прекрасная Елена».
15. Г.М. Козинцев намечает типаж актеров на роли. Марсель Марсо — известный французский актер-мим, остальные — актеры московских театров; Ю. Ярвет — эстонский актер, игравший короля Лира в одноименном фильме Г. Козинцева.
16. Из стихотворения А.С. Пушкина «Юрьеву» (1819).
17. Имеются в виду строки из стихотворения А.С. Пушкина «Телега жизни» (1823), точнее: «ямщик лихой, седое время».
18. Фильм режиссера Ингмара Бергмана.
19. Nicoll A. The Elizabethans. Cambridge, 1957.
20. Hodges C. The Globe Restored. New York, 1968.
21. Местность в Грузии, где первоначально предполагалось снимать «Короля Лира».
22. Цирковой актер, играл е «Женитьбе», постановке Г. Козинцева и Л. Трауберга в 1922 г.
23. «Бобровый плач» (1973).
24. Олег Даль — актер театра и кино.
25. Акт II, сц. 7.
26. Акт II, сц. 7.
27. См. записки Г.М. Козинцева о замысле постановки «Гоголиады» в журнале: Искусство кино, 1973, № 10; 1974, № 5, 6, 7.
28. Акт II, сц. 7.
29. Т. Лодж (1558—1625) — английский драматург.
30. Фильм режиссера Стенли Кубрика по одноименному роману Э. Берджеса.
31. «Магистральный сюжет комедий Шекспира» — доклад Л.К. Пинского на Шекспировском симпозиуме в Тбилиси в 1972 г.
32. Имеется в виду эссе о «Сне в летнюю ночь» — «Titania and asse's head» в кн.: Kott Jan. Shakespeare our contemporary. New York, 1964.
33. Имеется в виду репетиция фильма «Girls» в постановке английского режиссера Майкла Кастова, которую Г.М. Козинцев видел в Англии.
| К оглавлению |