Английские шекспировские спектакли этого сезона

Стрэтфорд-на-Эйвоне — старинный город, расположенный примерно в сотне миль на северо-запад от Лондона, среди живописных холмов, — представляет собой памятник Шекспиру. На его извилистых улицах легче встретить обитателей Лондона, Манчестера и Глазго, чем аборигенов. Это город туристов, прибывающих сюда со всех концов света, чтобы увидеть места, связанные с именем великого драматурга.

Город так мал, что человек, побывший в кем несколько дней, уже может давать квалифицированные советы вновь прибывшим, как пройти к достопримечательным шекспировским местам. А таких мест в городе действительно много: дом, в котором родился Шекспир, приходская церковь, куда ходил юный Вильям — ученик грамматической школы, коттэдж жены поэта Анны Хэтуэй, дом, принадлежавший его дочери Сусанне, церковь святой троицы, где под плитой с надписью, заклинающей потомков не тревожить его, покоится прах Шекспира...

Но в Стрэтфорде есть еще одна достопримечательность. Внешне она составляет разительный контраст похожим на игрушки домикам елизаветинских времен: здание, расположенное на самом берегу Эйвона, большое, массивное, сложенное из красного кирпича и напоминающее своими тяжелыми архитектурными формами конструктивистские постройки. Это — театр, оснащенный по последнему слову техники, с совершенной осветительной системой и продуманным устройством зрительного зала. Все здесь как будто говорит о XX веке. Но вот в зале гаснет свет, поднимается занавес, раздаются первые слова диалога — и становится ясным, что вы — в шекспировском Мемориальном театре.

Отличительной чертой этого театра является его репертуар. Во-первых, он целиком состоит из пьес Шекспира. Во-вторых, здесь идет сразу несколько пьес, тогда как обычно театр ставит каждый вечер одну и ту же пьесу до тех пор, пока она делает сборы. В остальном этот театр организован примерно на тех же основах, что и большинство английских театров: он не имеет постоянной труппы.

В этом году в шекспировском театре выступают такие прославленные мастера английской сцены, как Лоуренс Оливье и Вивьен Ли, Антони Квейл и Мэксин Одли. А в лондонском театре «Пэлэс», который, используя нашу терминологию, является как бы филиалом Мемориального театра, заняты знаменитые исполнители шекспировского репертуара Джон Гилгуд и Пэгги Эшкрофт.

Можно спорить с трактовкой отдельных образов, деталями некоторых постановок в этих театрах; можно не принимать принципов оформления отдельных спектаклей в целом. Но нужно признать, что все спектакли отличаются высоким уровнем профессионального актерского мастерства, а в лучших из них английские актеры добиваются огромной силы эмоционального воздействия на аудиторию, правдиво раскрывают могучую страстность и философскую насыщенность шекспировских трагедий.

Первой английской постановкой, с которой мы познакомились, был «Макбет» с Лоуренсом Оливье в роли Макбета и Вивьен Ли — леди Макбет. Макбет в исполнении Лоуренса Оливье — настоящий трагический герой. Театр отказался от трактовки, согласно которой Макбет является лишь игрушкой в руках своей чудовищной супруги. Вивьен Ли — леди Макбет лишь поддерживает и укрепляет Макбета в его преступных планах.

Лоуренс Оливье концентрирует все внимание на внутренней трагедии своего героя. Зритель видит, как зарождаются в его смущенном ведьмами мозгу кровавые планы, как внутреннее благородство и честность, присущие Макбету, пытаются остановить их созревание, как совершенное преступление толкает его на все новые злодейства... И по мере того как честность отступает в борьбе с преступлением, ее место в душе Макбета занимает чувство обреченности. Оливье достигает огромного эффекта, когда он раскрывает несоответствие решительных слов Макбета его внутренней нерешительности. Отчетливо проявляется это в последней сцене: Макбет призывает своего противника к смелой борьбе, а в глазах у него тоска самоубийцы.

Оливье — актер огромного диапазона. Вечером он выступает в Макбете, а на следующее утро — в роли Мальволио в «Двенадцатой ночи». Мальволио-Оливье — это очень активная темная сила пуританизма.

Для разоблачения Мальволио Лоуренс находит острие сатирические приемы.

Вот Мальволио является утихомиривать развеселившихся сэра Тоби и его компанию. Он только что встал с постели, на нем панталоны и длинная рубашка; в одной руке — фонарь, другая — на поясе. Самодовольной проповедью звучат его нравоучения. Доходя до заключительных слов: «Она обо всем узнает, клянусь своей рукой», — он, увлекшись, как настоящий проповедник, поднимает руку к небесам — и в это время с него соскакивают панталоны. Путаясь в белье, посрамленный Мальволио убегает.

Достойным партнером Оливье выступает в этом спектакле Вивьен Ли. Успех Вивьен Ли в роли Виолы объясняется прежде всего строгой цельностью созданного ею образа. И в первой сцене, где Виола высаживается на незнакомый берег, и во всех остальных, где она появляется в мужской одежде, — это женщина, сильная в борьбе за свое счастье, сознающая свое превосходство над Оливией и герцогом и уверенная в своей победе. Но как она трогательно беспомощна, когда ей приходится выступать со шпагой в руках против сэра Эндрю!

Поистине великолепна музыка, сопровождающая этот спектакль. Директор шекспировского института в Стрэтфорде профессор Эллердайс Николл пригласил нас прослушать записи современных Шекспиру народных песен, недавно расшифрованные одним из его учеников. Когда слушаешь эти своеобразные грустные мелодии, то понимаешь, в чем секрет музыки Лесли Бриджуотера к «Двенадцатой ночи»: ведь его песни построены на подлинных мотивах шекспировских времен.

В реалистических тонах выдержаны и другие спектакли Мемориального театра. Известный советскому зрителю по «Гамлету» Питер Брук в своей очень изобретательной постановке «Тита Андроника» сумел раскрыть глубоко гуманистическое содержание этой кровавой драмы. Спектакль прозвучал страстным протестом против жестокости и коварства, губящих людей h калечащих их души. Гуманистическую мысль трагедии несут в своем исполнении Оливье (Тит Андроник) и блестяще исполняющий роль мавра Аарона Антони Квейл.

Неподражаемо хорош Антони Квейл в роли Фальстафа в «Виндзорских кумушках». Неприятные испытания, выпавшие на долю толстяка рыцаря, не только смешат публику; зритель испытывает чувство презрения и жалости к запутавшемуся в собственных планах красноносому седому старику. В этом спектакле, поставленном, как и «Макбет», директором театра Глен Бьем Шоу, — масса выдумки, остроумно построенных мизансцен, которые ежеминутно вызывают искренний, неудержимый смех зрительного зала.

С творчеством Джона Гилгуда как режиссера мы познакомились еще в Стрэтфорде, когда смотрели его постановку «Двенадцатой ночи», В Лондоне мы увидели его самого в роли Лира. Странное впечатление оставляет этот спектакль, оформленный в подчеркнуто формалистической манере художником Исаму Ногуки, американцем японского происхождения. Лир и другие персонажи бродят по сценической площадке, украшенной какими-то щитами с иероглифами... Представляете себе пустую сцену, на которой появляется Лир, одетый в мантию из огромных колец. Сверху на глазах у зрителя спускается треугольная рогожа с овальным вырезом... Это должно означать: Лир в степи, одетый в лохмотья, на его пути — шалаш бедного Тома... Возникает ощущение, что талант Гилгуда лишь ценой страшных усилий вырывается из этих колец и рогож.

По замыслу постановщика, как объясняла мне Вивьен Ли, все это оформление должно было показать вневременное, вечное в знаменитой трагедии. Не берусь спорить, но мне кажется, что Шекспир — это в первую очередь великий англичанин, и лишать его национальных черт — это лишать его многого... Тем более, что такая трактовка противоречит стилю игры талантливых английских актеров — замечательных исполнителей шекспировских ролей.

Впервые опубликовано в журнале «Театр», 1956, № 3.