Жизнь и смерть

Допустим, ты знаешь еще при жизни, что твое имя бессмертно. И все же человека волнует мысль о том, что будет после его биологической смерти. Буддизм проповедует идею так называемого круговорота перерождений, согласно которой даже после смерти дух продолжает свое существование и, пройдя состояние смерти, возрождается в качестве живого существа. Подобное представление было отвергнуто как идеалистическое, однако в самое последнее время в Европе и Америке увеличивается число ученых, внимание которых привлекает изучение состояния клинической смерти. Большой интерес вызывает то, что выводы о продолжении жизни после смерти, сделанные на основании свидетельств людей, побывавших в этом состоянии, совпадают с постулатами буддистского учения.

Что касается учений о продолжении существования человека после его биологической смерти, то, придерживаясь реалистических взглядов современного научного мировоззрения, вряд ли с ними можно согласиться. Книги о посмертном опыте (Р. Муди, Э. Кюлер-Росс и др.) крайне уязвимы с научной точки зрения. Приводимые в этих книгах «факты», даже если они и построены на описаниях некоторых имевших место переживаний, вполне могут быть истолкованы и без обращения к сверхъестественному. Они вполне укладываются в современные научные концепции физиологии высшей нервной деятельности и психологии. В любом случае речь идет об ощущениях, переживаниях не умерших, а умирающих людей, и, следовательно, правомерно говорить о свидетельствах изменившегося сознания в экстремальных условиях функционирования мозга и всего организма человека, но отнюдь не об известиях из-за смертного рубежа.

Верно, что здесь речь идет о клинической смерти, а не о переживаниях человека после смерти. Поэтому все сводится к предположениям. Для меня здесь важно не то, что происходит с человеком после смерти, а последствия осознания им неизбежности смертельного исхода.

Страх перед смертью, видимо, присущ различным живым существам. Отличительная особенность человека заключается в том, что он осознает бренность своего существования и, исходя из этого, может обдумать, как нужно прожить эту ограниченную по времени человеческую жизнь в гармонии с собственным «я».

Конечно же, далеко не каждый, ясно осознав, что он — существо смертное, примет решение о необходимости посвятить эту ограниченную жизнь обществу и людям. Немало тех, кто, понимая, что в любом случае он когда-нибудь умрет, будет жаждать преходящих удовольствий, считая, что нужно доставить себе приятное. Особенно в наше время, в современном мире гедонизм и удовлетворение собственных потребностей все больше выступают на первый план.

Однако если человек верующий следует буддизму или другой религии, то он знает, что существование продолжается и после завершения его нынешней земной жизни, что, посвятив свое нынешнее существование людям, он войдет в счастливый круг сансары (ведя же эгоистический образ жизни и принося страдания другим, человек входит в круг несчастий). При уверенности в подобной взаимозависимости человеку, видимо, не остается ничего другого, как посвятить свою жизнь обществу и людям.

Я бы не считал необходимым вести спор в отношении того, продолжается ли жизнь после смерти и есть ли во всем этом законы кармы, если бы не огромное влияние, которое, с моей точки зрения, имеет позиция человека по данному вопросу для жизни человеческого общества.

Мне хотелось бы знать, что думаете об этом вы.

Вы говорите о нравственной значимости смерти как заключительного акта.

Жизнь и смерть человека неразрывно связаны. Жизнь и смерть — антиподы. Они неотделимы друг от друга, являются как бы единым целым. Они связаны в том смысле, что нравственное и социальное значение жизни личности естественно переходит в социальное бессмертие. Это, однако, не означает, что умершие перешли в некую иную, трансцендентную по отношению к нашей действительности форму существования: они продолжились в нас, в нашем сознании, не только в нашем генетическом фонде, но и в социально-генетической кладовой, в языке, который мы используем, во всем строе наших мыслей и действий. Они продолжаются в накопленном труде, без результатов которого немыслим и наш труд, в сферах науки и техники, в различных областях культуры. Жившие до нас — неотъемлемая часть нас самих.

Я хотел бы повторить, что человек — это биологическое и социальное существо, индивид рода человеческого. А смерть индивида является обязательным и непременным условием продолжения рода, смены поколений. В этом смысле нам, стоящим на позициях научного мировоззрения, чужды абсолютизация факта смерти, превращение ее в глобальную философскую проблему. Мы принимаем биологическую смерть индивида как объективную необходимость и вслед за Эпикуром и Спинозой не думаем, что нормальный человек постоянно должен размышлять о смерти. Это, однако, не означает, что человек не вправе думать о бессмертии: прекрасном бессмертии великих, своим гением обогативших мировую культуру; не менее прекрасном бессмертии незаметных, но честных тружеников, продолжившихся в результате накопленного человечеством труда, — и вместе с тем о позорном «бессмертии» выродков, носителей зла и бесчеловечной жестокости. Иными словами, живой человек не должен забывать о своем бессмертии — о памяти, которую он оставляет о себе.