Сонет 107

----------
Оригинальный текст и его перевод
----------

Not mine own fears, nor the prophetic soul
Of the wide world, dreaming on things to come,
Can yet the lease of my true love control,
Supposed as forfeit to a confined doom.
The mortal moon hath her eclipse endured
And the sad augurs mock their own presage,

Incertainties now crown themselves assured,
And peace proclaims olives of endless age.
Now with the drops of this most balmy time
My love looks fresh, and Death to me subscribes,
Since spite of him I'll live in this poor rhyme,
While he insults o'er dull and speechless tribes.
And thou in this shalt find thy monument,
When tyrants' crests and tombs of brass are spent.

Ни мои собственные страхи, ни пророческая душа
всего мира, воображая грядущее,
все же не могут определить срок моей истинной любви,
полагая ее ограниченной _роковым_ пределом {*}.
Смертная луна пережила [испытала] свое затмение {**},
и мрачные авгуры смеются над собственным пророчеством;
то, что было неопределенным, теперь _торжествует_ [венчается
короной], став надежным,
и мир провозглашает оливы на вечное время {***}.
Теперь, с каплями этого целительнейшего времени,
моя любовь выглядит свежей, и Смерть мне подчиняется,
так как вопреки ей я буду жить в этих бедных стихах,
пока она злобно торжествует над тупыми и безъязыкими племенами.
И ты в этом _моем творчестве_ обретешь себе памятник,
когда гербы и гробницы тиранов истлеют.

{*  По единодушному мнению исследователей, сонет 107 содержит намеки на
важные  внешние  обстоятельства.  Так,  строки  3-4,  возможно,  намекают на
освобождение  из  тюрьмы  адресата  сонетов,  которым  считается  либо  лорд
Саутгемптон,  либо  лорд  Пембрук  (оба  были  в  разное  время  подвергнуты
тюремному заключению по политическим причинам). Отсюда следуют разные выводы
относительно  датировки сонета, поскольку Пембрук был освобожден в марте или
апреле 1601 г., а Саутгемптон - в апреле 1603 г.
**  Под  "смертной  луной"  обычно понимают королеву Елизавету, однако,
относительно  "затмения"  мнения комментаторов расходятся. Возможно, Шекспир
имел  в виду разгром испанской Армады, подавление заговора или выздоровление
королевы после болезни, с другой стороны, речь могла идти о ее смерти в 1603
г.  (Дело  осложняется  тем,  что  глагол  "endure"  можно  истолковать  как
"пережила",  "преодолела",  или  как  "испытала",  "потерпела",  и во втором
случае  он  мог быть употреблен применительно к событию, имевшему негативный
итог.)
***  В  зависимости  от истолкования (см. предыдущую сноску), в строках
7-8  можно  видеть  указание  либо  на  преодоление  Елизаветой  какого-либо
кризиса,  либо  на  последовавшее за ее смертью восшествие на престол короля
Якова  I.  В чем бы ни заключалось это событие, автор сонета говорит о нем в
самом  радостном  и  возвышенном духе, очевидно связывая с ним и свои личные
надежды.}

----------
Перевод Игоря Фрадкина
----------

Нет, ни пророк, ни собственный мой страх
И ни оракул не предскажут точно,
Где и когда друг превратится в прах:
Неведом срок аренды краткосрочной.
Прошло затмение - свет воссиял,
Смеются над пророчеством пророки,
Мир над вселенной восторжествовал,
Шепча оливам: "Минул век жестокий!"
И Время благотворно, как бальзам, -
Любовь окрепла, Смерть меня боится:
Нетленен стих - Смерть торжествует там,
Где бессловесны и темны тупицы.
Мой стих тебе - мой вечный мавзолей -
Прочней гробниц тиранов всех мастей.

----------
Перевод Владимира Микушевича
----------

Ни мировая чуткая душа,
Ни мысль моя среди моих тревог
Не защитят, предчувствием страша,
Любовь мою, судьбы моей залог.
Затменье претерпеть луне дано,
Смешат авгуров предсказанья смут,
Неясное теперь прояснено.
Оливы мира без конца растут.
Для ран любовных время - эликсир,
И, кажется, мне смерть подчинена;
И я в моих стихах бессмертно сир,
Безграмотные вымрут племена.
Моим стихам неведом этот риск.
Другой тебе не нужен обелиск.

----------
Перевод Н. В. Гербеля
----------

Ни собственный мой страх, ни вещий дух вселенной
Стремящийся  предстать пред гранью сокровенной
Не в силах срок любви моей определить
И предсказать, когда покончу я любить.

Житейская  луна с ущербом уменьшилась -
И злых  предчувствий сонм смеется над собой,
А неизвестность вкруг, как мрак, распространил
И мир, представь, закон провозглашает свой.

Вспоенная весны живительной росою,
Любовь моя  растет, и смерть ей не страшна,
Затем что буду жить в стихах своих душою,
Пока она гнести вкруг будет племена.

И ты свой мавзолей найдешь в строках их славных,
Когда гербы спадут с гробниц владык державных.

----------
Перевод С.И. Турухтанова
----------

Ни страх, что день и ночь меня гнетет,
Ни разум, что судьбу провидеть тщится,
Мне не подскажут, скоро ль истощится
В любовном банке мной открытый счет.

Пережила смертельное затменье
Луна - и посрамлен был звездочет;
Единовластно принято решенье -
И ветвь олив народам мир несет.

Незабываемые те событья,
Кропя меня своим святым дождем,
Смерть попирают - в рифмах буду жить я:
Забвение - удел немых племен.

И ты шагнешь к потомкам, друг поэта,
А все гербы тиранов канут в Лету.

----------
Перевод Р. Бадыгова
----------

Ни страх мой, ни чужие предсказанья
Превратностей и бед грядущих дней
Не превзойдут друг друга в состязанье
Меня отторгнуть от любви моей.
Луна пережила свое затменье,
Пророчеств мрачных след давно простыл,
Уверенность сменила все сомненья,
И мир себя оливой возвестил.
И дней счастливых время наступает,
Любовь моя, как прежде, молода,
Поэту смерть дорогу уступает,
Я оживаю в рифмах, как всегда.
Тиранов бронзу одолеет прах -
Твой памятник останется в веках.

----------
Перевод Андрея Кузнецова
----------

Ни страх мой, ни предчувствия сердец
У мира в грезах и обьятьях сна
Не знают; будет ли любви конец -
Любви, чья смерть была предрешена.
Свое затменье смертная луна
Пережила пророчествам назло,
Корона вновь надежде отдана,
Оливам снова мирно и тепло.
Любовь свежа, и смерть нам не страшна,
Бессмертье ты несешь моим стихам,
А смерть - смерть ограничит времена
Тупым и бессловесным племенам.
  Переживешь ты в вечности стихов
  Гербы царей и золото крестов.

----------
Перевод С. Степанов
----------

Ни страх мой, ни вселенский дух-пророк,
Чье тьму времен пронизывает око,
Любви моей мне не укажет срок,
Хотя она дана мне лишь до срока.

Затмилась тихо смертная луна,
Пророчества авгуров вышли лживы,
Уверенность на трон возведена,
И вечные объявлены оливы.

И это все - бальзам на раны мне,
Любовь моя свежа, я весел снова -
И не умру с другими наравне,
Которые в веках не имут слова.

В стихах и ты пребудешь - и скорей
Падут гробницы и гербы царей.

----------
Перевод А.М. Финкеля
----------

Ни трепет мой, ни всех миров пророк,
Глаголящий о тайне бесконечной,
Не скажут мне, какой отпущен срок
Моей любви и тленной, и не вечной.
Луна пережила затменья гнев -
И маги над собой трунят стыдливо,
Кончаются сомненья, отмерев, -
И мир навек простер свои оливы.
И пьет любовь живительный бальзам,
И смерть сама отныне мне подвластна.
Бессмертье суждено моим стихам,
А ей - повелевать толпой безгласной.
Ты памятник найдешь себе в стихах,
Когда гербы и гробы станут прах.

----------
Перевод Самуила Яковлевича Маршака
----------

Ни собственный мой страх, ни вещий взор
Вселенной всей, глядящий вдаль прилежно,
Не знают, до каких дана мне пор
Любовь, чья смерть казалась неизбежной.

Свое затменье смертная луна
Пережила назло пророкам лживым.
Надежда вновь на трон возведена,
И долгий мир сулит расцвет оливам.

Разлукой смерть не угрожает нам.
Пусть я умру, но я в стихах воскресну.
Слепая смерть грозит лишь племенам,
Еще не просветленным, бессловесным.

В моих стихах и ты переживешь
Венцы тиранов и гербы вельмож.