Глава 4. Паломничество на Парнас

Шекспир находит мецената

Что делал Шекспир в то время, когда происходили описанные выше события и один за другим сходили со сцены зачинатели английской гуманистической драмы?

В 1592 году выходец из Стратфорда, эта «ворона-выскочка», «мастер на все руки», как его честил Грин, добивался одного успеха за другим.

Как мы знаем, от нападок Грина его защитил высокопоставленный покровитель — молодой граф Саутгемптон. Шекспир бывал в его дворце и принимал участие в литературных развлечениях собиравшегося там кружка. Здесь увлекались поэзией.

Следом за расцветом народно-гуманистической драмы начался и расцвет поэзии. Правда, стихи не читались на площадях, как в Италии, где можно было услышать уличное исполнение поэм Ариосто. В Англии новой поэзией интересовались в узких кругах образованных читателей. Ею увлекались аристократы, получившие гуманистическое образование. Она вошла в моду при дворе королевы.

В это время в Англии появился великий поэт. Его звали Эдмунд Спенсер. Еще будучи студентом в Кембридже, сын сукноторговца, имевший связи среди аристократов, писал стихи. Окончив университет, Спенсер пристроился ко двору любимца королевы графа Лейстера и здесь познакомился с Филиппом Сидни. Спенсер, Сидни и еще несколько любителей поэзии образовали кружок, которому они дали название «Ареопаг». Знатные друзья устроили его английским чиновником в Ирландии. Это была служба на вулкане, но Спенсер не пренебрег ею. Стихи в те времена не оплачивались издателями, а поэту надо было самому существовать и содержать семью.

Еще до отъезда в Ирландию Спенсер прославился в кругах знатоков поэзии своими произведениями в разнообразных жанрах. Живя в Ирландии, он принялся за создание грандиозной эпической поэмы аллегорического характера, которая должна была прославить королеву Елизавету. В 1589 году Спенсер приехал в Лондон, чтобы отдать в печать первые три песни поэмы «Королева фей». Они увидели свет вскоре после того, как на лондонской сцене прогремели первые трагедии Марло и Кида.

Спенсер был чародей в поэзии. Его стих был величествен и прекрасен. Поэма изобиловала красочными описаниями. Поэт был щедр, и его искусство оценили высоко.

В 1591 году посмертно были напечатаны сонеты Филиппа Сидни «Астрофил и Стелла», являющиеся прекрасными образцами лирики Ренессанса.

Спенсер и Сидни как бы открыли шлюз, и широким потоком хлынули поэтические произведения, написанные с незаурядным мастерством. За перо взялся не кто иной, как Марло, решивший показать свое искусство и в поэзии. Он принялся за сочинение поэмы на античный сюжет — «Геро и Леандр». Им были написаны всего лишь две песни, когда смерть настигла его в дептфордской таверне. Впоследствии Джордж Чапмен дописал еще четыре песни, и в таком виде поэма была напечатана в 1598 году. Но еще до появления в печати она прославилась в рукописных списках. Приятель Марло Томас Лодж тоже написал поэму на античный сюжет — «Главк и Силла» (1589). Дэньел приобрел большую известность любовной поэмой «Жалоба Розамонды» (1592). Томас Нэш написал эротическую поэму «Выбор Валентин» (1593), которая не могла быть напечатана из-за своей фривольности, но ходила в списках и была широко известна.

Шекспир не остался в стороне от этого увлечения поэзией. Точно так же как он вступил в соперничество с «университетскими умами» в драме, так он стал состязаться с ними и в поэзии.

Писать стихи из любви к искусству было совсем не то, что писать пьесы ради заработка и для народного театра. Пьесы считались безделкой, и для литературной репутации в начале 1590-х годов они не имели никакого значения. В них видели всего лишь своего рода литературную поденщину.

Собравшись взойти на Парнас, Шекспир стал искать для себя подходящий сюжет. У своего любимого римского поэта Овидия он нашел историю о том, как богиня любви Венера безуспешно добивалась любви прекрасного юноши Адониса. Шекспир написал поэму на этот же сюжет в 1592 году.

Шекспир сам позаботился о том, чтобы поэма была напечатана наилучшим образом. Он пошел к своему земляку владельцу типографии Ричарду Филду и поручил ему издание «Венеры и Адониса». В апреле 1593 года Филд получил разрешение на печатание книги, и вскоре она была издана.

По обычаю того времени Шекспир снабдил свою поэму посвящением знатному лицу. Спенсер посвятил свою «Королеву фей» самой Елизавете. Шекспир не мог мечтать о том же. Но его покровитель был достаточно знатен. Поэма была посвящена графу Саутгемптону.

Вот текст этого посвящения:

«Его милости Генри Ризли,
графу Саутгемптону,
барону Тичфилду

Ваша милость,
я сознаю, что поступаю весьма дерзновенно, посвящая мои слабые строки вашей милости, и что свет осудит меня за избрание столь сильной опоры, когда моя ноша столь легковесна; но если ваша милость удостоит меня своим благоволением, я сочту это высочайшей наградой и клянусь посвятить все свое свободное время и неустанно работать до тех пор, пока не создам в честь вашей милости какое-нибудь более серьезное творение. Но если этот первенец моей фантазии окажется уродом, я буду сокрушаться о том, что у него такой благородный крестный отец, и никогда более не буду возделывать столь неплодородную почву, опасаясь снова собрать такой плохой урожай. Я предоставляю свое детище на рассмотрение вашей милости и желаю вашей милости исполнения всех ваших желаний на благо мира, возлагающего на вас свои надежды.

Покорный слуга вашей милости
Уильям Шекспир».

Такое преувеличенное преклонение перед лицом, которому посвящалась поэма, было в духе времени. Считалось, что поэзия создается для высших знатоков. Чем выше положение того, кому посвящается произведение, тем выше качества этого последнего. Но автор обязан быть скромным. Пусть другие хвалят его. Короче — и чрезмерные похвалы покровителю и самоунижение поэта составляли своего рода ритуал. Так писали тогда все поэты, посвящая свои произведения, и Шекспир не проявил в этом посвящении больше низкопоклонства, чем было тогда в обычае.

Существовал еще другой обычай. Поэтические произведения писались из чистой любви к искусству. Так по крайней мере было принято считать. Поэтому печатались они без гонорара. Но тот, кому посвящалась поэма, как правило, делал денежный дар автору. По-видимому, это произошло и с Шекспиром. Сохранилось предание о том, что Саутгемптон отблагодарил Шекспира за посвящение тысячей фунтов стерлингов. Сумма преувеличена, это несомненно. Но ничего невероятного нет в том, что Саутгемптон подарил Шекспиру кошелек с золотом.

Есть в этом посвящении одна фраза, которая давно уже привлекла внимание исследователей. Шекспир называет поэму «первенцем моей фантазии». Между тем мы знаем, что до «Венеры и Адониса» он написал две или три пьесы. Как же в таком случае понимать слова Шекспира? Не означают ли они, что «Венера и Адонис» была написана раньше драм о царствовании Генриха VI? Или, может быть, слова Шекспира означают, что трилогия «Генрих VI» написана не им? (Именно так и полагали в XIX веке.)

Ни то, ни другое.

Мы правильно поймем Шекспира, если учтем, как относились тогда к пьесам, написанным для общедоступного театра. Для нас теперь Шекспир в первую очередь драматург. В начале же 1590-х годов, как сказано, пьесы не считались произведениями художественной литературы. Их рассматривали как вульгарные произведения, предназначенные для простонародья. Поэтому своим первым подлинно литературным произведением Шекспир считал поэму «Венера и Адонис». К тому же следует иметь в виду, что, когда поэма была напечатана, ни одна пьеса Шекспира в печати еще не появилась.

«Венера и Адонис» обнаружила во всем блеске поэтическое мастерство Шекспира. Успех поэмы все же имел некоторый оттенок скандальности. Произведение Шекспира формально утверждало превосходство возвышенной платонической любви, но эпизоды, когда богиня соблазняет молодого красавца, были написаны с такой выразительностью, что после них серьезное и даже несколько мрачное окончание поэмы не звучало достаточно убедительно. Это было нарушением канона, отступлением от принципа, согласно которому поэзия должна утверждать возвышенные чувства.

Шекспир взял в руки перо, чтобы исправить свой промах. В 1594 году Ричард Филд привез своему книготорговцу в его лавку около собора Святого Павла пачки свежеотпечатанных томиков поэмы «Лукреция», написанной Шекспиром в конце 1593 — начале 1594 года.

Это произведение Шекспир посвятил тому же покровителю. Посвящение написано столь же раболепно, как и первое, но в нем нельзя не заметить оттенки, свидетельствующие о том, что автор стоит теперь ближе к своему титулованному меценату, чем тогда, когда посвящал ему свою первую поэму:

«Его милости Генри Ризли,
графу Саутгемптону,
барону Тичфилду

Любовь, которую я питаю к вашей милости, беспредельна, и это скромное произведение без начала выражает лишь ничтожную часть ее. Только доказательства вашего лестного расположения ко мне, а не достоинства моих неумелых стихов, дают мне уверенность в том, что мое посвящение будет принято вами. То, что я создал, принадлежит вам, то, что мне предстоит создать, тоже ваше, как часть того целого, которое безраздельно отдано вам. Если бы мои достоинства были значительнее, то и выражения моей преданности были бы значительнее. Но каково бы ни было мое творение, все мои силы посвящены вашей милости, кому я желаю долгой жизни, еще более продленной совершенным счастьем.

Вашей милости покорный слуга
Уильям Шекспир».

Поэтическая повесть о том, как римлянка Лукреция покончила с собой, чтобы смыть бесчестье, нанесенное ей Тарквинием, утверждала, что честь выше жизни и что чувственная страсть губительна. Это было изложено в стихах дивной красоты.

Мы помним, что уже первые пьесы Шекспира привлекли к себе внимание публики. Его стихи тоже сразу завоевали признание. Отклики на поэмы Шекспира встречаются в сочинениях других поэтов. Земляк Шекспира, уроженец графства Уорикшайр, поэт Майкл Дрейтон писал в своей «Легенде о Матильде» (1594) о том, что «Лукреция возродилась для новой жизни». В 1595 году кембриджский ученый Ричард Ковел в «Полимантее» воздает хвалу Шекспиру за его «Лукрецию». Томас Эдуарде в том же году объявляет Шекспира одним из лучших современных поэтов, называя его в одном ряду со Спенсером, Марло и Дэньелом. Так же высоко оценил Шекспира Уильям Харви, писавший о нем в своей элегии как о поэте, «воспевшем добродетель Лукреции». Поэт-сатирик Томас Уивер в 1597 году написал эпиграмму «Уильяму Шекспиру», свидетельствовавшую о широком успехе поэм Шекспира. Привожу ее текст в прозаическом переводе: «Медоточивый Шекспир, когда я увидел твои произведения, я готов был поклясться, что их создал не кто иной, как сам Аполлон; их розовые лики и шелковое облачение свидетельствовали о том, что их матерью была какая-нибудь небесная богиня: розовощекий Адонис с его янтарными кудрями, пылающая страстью прекрасная Венера, стремящаяся заставить его полюбить ее, целомудренная Лукреция в девственных одеждах, гордый Тарквиний, одержимый сладострастием и стремящийся овладеть ею».

Поэмы вызвали разное отношение. Джон Девис из Хирфорда в «Жалобе бумаги» сетовал на то, что «бессмертные стихи служат тому, чтобы похотливая Венера склоняла Адониса удовлетворить ее любовную страсть. В стихах много ума, но еще умнее было бы не облачаться в столь похотливый наряд».

Кембриджский ученый Габриэл Харви отмечал, что «молодые увлекаются «Венерой и Адонисом», тогда как более разумные предпочитают «Лукрецию». О том, что молодежь увлекалась «Венерой и Адонисом», есть свидетельство и в пьесе «Возвращение с Парнаса», поставленной в Кембриджском университете. Один из персонажей, иронически изображенный в пьесе, восклицает: «Пусть глупый мир восхищается Спенсером и Чосером, я буду поклоняться сладостному мистеру Шекспиру и, дабы почтить его, положу его «Венеру и Адониса» под подушку».

В 1598 году Ричард Барнфилд, один из поэтов, внесших свой скромный вклад в расцвет английской лирики эпохи Возрождения, писал (перевожу его стихи прозой): «Шекспир, ты, чей медоточивый стих, так нравящийся всем, снискал тебе всеобщие хвалы, — твоя «Венера» и твоя прелестная и целомудренная «Лукреция» вписали твое имя в книгу бессмертной славы; так живи же всегда, по крайней мере пусть вечно живет твоя слава, и если тело твое смертно, то слава бессмертна».

Заключим эту серию отзывов о поэзии Шекспира ссылкой на ученое сочинение Ричарда Кэрью «Совершенство английского языка» (1595—1596). Английские писатели, утверждает автор, на своем родном языке достигли такого же мастерства, как лучшие авторы древности. «Хотите почитать что-нибудь в духе Платона? Читайте сэра Томаса Смита. На ионическом диалекте? Читайте сэра Томаса Мора (опускаю несколько примеров. — А.А.)... Хотите читать Вергилия? Возьмите графа Сарри. Катулла? Возьмите Шекспира и фрагмент Марло¹. Овидия? Возьмите Дэньела. Лукиана? Возьмите Спенсера».

Все эти отзывы показывают, что поэмы Шекспира имели широкий отклик. И дело не ограничилось похвалами поэтов. Шекспир оказал влияние на поэзию того времени. У него появились подражатели. Под непосредственным влиянием «Лукреции» студент Оксфордского университета Генри Уиллоуби написал поэму «Авиза» (1594). К этой поэме мы еще вернемся впоследствии, ибо можно думать, что она содержит также одно любопытнейшее свидетельство о Шекспире. А сейчас коснемся еще одной области поэтического творчества Шекспира — сонетов.

Одновременно с расцветом жанра любовной поэмы в начале 1590-х годов большое развитие получила сонетная поэзия. Толчок этому дало опубликование цикла сонетов Филиппа Сидни «Астрофил и Стелла» (написаны около 1580 года, напечатаны в 1591 году). Лет восемь длилось увлечение английских поэтов сонетами. Один исследователь подсчитал, что за эти годы было напечатано свыше двух тысяч сонетов. Обычно сонеты складывались каждым автором в определенный цикл, посвященный реальной или вымышленной даме сердца. Самые знаменитые из этих циклов сонетов «Делия» Семюэла Дэньела (1592), «Филлида» Томаса Лоджа (1593), «Идея» Майкла Дрейтона (1594), «Аморетти» Эдмунда Спенсера (1595).

Шекспир принял участие и в турнирах сонетистов. Трудно определить точно, когда он сочинил свои первые сонеты. До недавнего времени было принято считать, что он начал писать сонеты примерно в 1592 году. Но один из новейших исследователей, Лесли Хотсон, считает вероятным, что Шекспир начал слагать сонеты еще в 1589 году. Как бы то ни было, уже в начале 1590-х годов Шекспир пробует свои силы еще в одном жанре поэтического творчества.

Сонеты создавались Шекспиром на протяжении ряда лет по крайней мере вплоть до 1598 года. Всего Шекспир написал сто пятьдесят четыре сонета. Они не представляют собой единого цикла, как большинство сонетов других авторов. Современники Шекспира посвятили свои сонеты возлюбленной. У Шекспира тоже есть несколько сонетов, посвященных женщине, которую он называет смуглянкой. Но таких всего лишь двадцать пять. Остальные же сонеты — их свыше ста — в подавляющем большинстве посвящены другу поэта.

В сонетах Шекспира дружбе отведено первое место. О своей возлюбленной поэт пишет менее возвышенно, чем о друге. Естественно, что возникло желание узнать, имел ли Шекспир в виду реальных лиц и кто были тот светлый друг и смуглая дама, которым посвящены сонеты.

Если излагать все предположения, высказанные по этому поводу, потребовалась бы отдельная книга. Все догадки не имеют никакого документального подтверждения. Наше любопытство в этом отношении остается неудовлетворенным.

Вообще неясно, в какой мере можно считать лирические произведения Шекспира автобиографичными. Подлинные ли чувства он выразил в сонетах или, подобно многим поэтам его времени, писал не о реальных лицах, а об образах, созданных его поэтической фантазией? Истина, по-видимому, где-то посредине.

Сонеты Шекспира следует рассматривать прежде всего как произведения поэзии. В какой мере в них отразились личные переживания Шекспира, судить трудно. Есть сонеты, в которых ощущается непосредственность чувства автора. Но Шекспир — гениальный поэт, и мы можем обмануться, считая, что он исповедуется перед нами, тогда как на самом деле он выражает не столько свои, сколько общечеловеческие чувства. Но было бы также неверно предполагать, что автор сонетов мог лишь со стороны холодно судить о напряженных душевных переживаниях.

Сонеты и поэмы свидетельствуют о приобщении Шекспира к вершинам поэтической культуры английского Ренессанса. Как поэт, Шекспир предстает в качестве мастера утонченного и изощренного. Его поэзия была рассчитана на знатоков и тонких ценителей. Многое в сонетах, а также и в поэмах лучше всего может быть понято в контексте всей поэтической литературы тех лет. Поэты брали одни и те же темы, и каждый решал их по-своему. То были поэтические состязания в подлинном смысле слова. В этом состязании Шекспир победил, как и в состязании на драматургическом поприще. Мало кто остался рядом с ним «в книге вечной славы», как писал Ричард Барнфилд.

Самая высокая похвала из всех полученных Шекспиром исходила от того, кого уже современники признали первым поэтом, — Эдмунда Спенсера. В поэме «Колин Клаут возвращается домой» (1595) Спенсер, вернувшись из поездки в Лондон в свою ирландскую глушь, с удовольствием вспоминает встречи с поэтами, доброжелательно отзываясь о них. Каждого лондонского знакомого он выводит под вымышленным именем. Одного из них он называет Аэтионом, производя это имя от греческого слова «аэтос» — орел. Так как музыку спенсеровского стиха все равно не передашь, мы обойдемся грубой прозой, тем более что нам важна в данном случае не мелодия, а смысл. «Последний по счету, но не последний по значению — Аэтион; не сыщешь пастуха благороднее его; муза его полна возвышенных замыслов и, подобно ему самому, героически звучит».

Кто из поэтов мог «героически звучать»? Лишь тот, чье имя означало «потрясающий копьем»!

Новое мастерство, обретенное Шекспиром в годы его плодотворных занятий поэзией, не прошло бесследно и для его драматургического творчества.

Но прежде чем мы обратимся к этому, надо сказать, что у Шекспира был период колебаний в выборе жизненного пути. Хотя, как было сказано, мы не склонны преувеличивать автобиографическое значение сонетов, в них есть, как нам кажется, глухое, во многом зашифрованное отражение личных обстоятельств, связанных с началом деятельности Шекспира.

На распутье

Еще раз напомним: Шекспир ушел из Стратфорда бедняком. Его отец потерял почетное положение в городской корпорации и боялся высунуть нос на улицу, чтобы его не арестовали за долги.

Молодой Шекспир пришел в Лондон завоевать себе место в жизни, поправить дела семьи, восстановить ее общественное положение и — решаемся сказать — удовлетворить честолюбие.

Короче, у Шекспира было много побуждений, когда он отправился в Лондон. Сначала его привлек театр. Но вот он сблизился с кружком Саутгемптона. Перед ним открылась еще одна перспектива — стать поэтом вроде Спенсера. Шекспир не мог не почувствовать «низменности» своего положения как актера площадного театра. Едва ли можно сомневаться, что именно в это время он написал сонеты, в которых жаловался на свою судьбу:

Да, это правда: где я не бывал,
Пред кем шута не корчил площадного,
Как дешево богатство продавал!..²

А в сонете 111-м сказано еще определеннее:

О, как ты прав, судьбу мою браня,
Виновницу дурных моих деяний,
Богиню, осудившую меня
Зависеть от публичных подаяний!

Эти строки могли быть написаны Шекспиром лишь в начале его театральной деятельности, когда положение его еще не определилось. И, по-видимому, под влиянием подобных настроений Шекспир на время отошел от театра, пристроившись к знатному покровителю графу Саутгемптону. Но оказалось, что находиться среди интеллигентной челяди вельможи было не менее трудно. Приходилось состязаться с другими, заискивавшими перед знатным покровителем. В сонетах Шекспира это отражено очень непосредственно. Целая группа их посвящена теме соперничества Шекспира с другими поэтами, воспевающими одного мецената.

Своему покровителю Шекспир пишет:

Моя немая муза так скромна.
Меж тем поэты лучшие кругом
Тебе во славу чертят письмена
Красноречивым золотым пером³.

Один соперник оказался особенно опасным:

Мне изменяет голос мой и стих,
Когда подумаю, какой певец
Тебя прославил громом струн своих,
Меня молчать заставив наконец⁴.

Кто он, не удалось узнать. Самое достоверное предположение, что это был Джордж Чапмен.

Между Шекспиром и его покровителем наступило охлаждение. Думается, что он вообще едва ли мог примириться с жизнью при дворе вельможи в качестве приживалы.

Чем еще можно объяснить, что после выхода в свет «Лукреции» Шекспир, написавший за короткий срок две прославившие его поэмы, вдруг бросает занятия поэзией и возвращается в театр? В театре по крайней мере он не зависел от подачек мецената.

Он будет писать стихи — для собственного удовольствия, для друзей, чтобы запечатлеть свои переживания, но поэзия больше не будет его профессией.

Хотел того Шекспир или не хотел, ему пришлось стать драматургом. Другого применения для своего поэтического дарования он не мог найти в то время. Что бы он сам ни думал об этом, театр выиграл от его возвращения.

Примечания

1. Автор имеет в виду незаконченную поэму «Геро и Леандр».

2. Сонет 110-й Перевод С. Маршака.

3. Сонет 85-й. Перевод С. Маршака.

4. Сонет 80-й. Перевод С. Маршака.