Откуда взялась Stand-up comedy

Stand-up comedy (на фестивале «Эдинбургский фриндж в Москве» был показан один из типичных, хотя и не лучших образцов этого жанра — спектакль «В свободном плаванье») — прямой потомок викторианского мюзик-холла. В славнейшие времена Империи именно мюзик-холл, а вовсе не какие-нибудь там разводы караулов и выставки королевских регалий, тешащие теперь душу туристов, служил истинным символом британского духа. Он стал великим — не менее, чем Шекспир, — средоточием английскости. В огромных залах «Ипподрома» или «Альгамбры» смешивались все классы и сословия, там толпились мусорщики и денди, члены палаты лордов и лондонские кокни, жители нищего Ист-Энда и обитатели великолепной Белгравии. В простодушных песенках и вольных шутках мюзик-холльных комедиантов, в невинном кокетстве мюзик-холльных танцовщиц публика позапрошлого столетия искала отдохновения от моралистической суровости викторианского мира. При этом эскапистские поползновения мюзик-холла вовсе не подтачивали устои имперской крепости, но, напротив, всячески споспешествовали их укреплению: он был чем-то вроде курительной комнаты Вестминстера — здесь можно было расслабиться, держать руки в карманах, рассказывать мужские анекдоты и смеяться в полный голос. А потом застегнутыми на все пуговицы вновь отправляться в зал заседаний.

Так что генеалогия у stand-up comedy вполне почтенная. И хотя явилась она в Англию из Штатов, где жанр возник и оформился, это ничуть не противоречит английскости ее корней, ведь традиции американского энтертейнмента в свое время были предметом экспорта из Британии. У мюзик-холла новый жанр унаследовал дух веселой и дерзкой вольности, радость свободной импровизации и затейливых, на грани риска, игр с публикой. Об эскапизме, впрочем, теперь смешно и говорить, поскольку бежать особенно не от чего, в современном обществе почти все дозволено. Сколько бы теоретики ни твердили о том, что в Англии викторианство бессмертно, его уже нет на свете — оно умирало на протяжении всего прошлого века, как, кстати, и мюзик-холл в классической его форме.

Мюзик-холла нынче в Англии нет, если не считать довольно неуклюжих и вполне безнадежных попыток его возрождения в лондонском Player's Theatre — преимущественно для ублажения туристов. Мюзик-холла нет, но есть пабы, в которых stand-up comedy нашла себе идеальное прибежище — маленькое сообщество людей, соединенных духом хмельной дружественности, безмятежной готовности повеселиться, благорасположенности к миру и к человеку за соседним столиком, а главное — нашла ту атмосферу полнейшей душевной раскрепощенности, которая составляет суть жанра. Именно там, в шумных британских пабах перед благодушной публикой, накачанной хорошим британским пивом, и стали появляться стенд ап комики со своими полу-импровизированными моноспектаклями, цель которых не только рассказать смешную историю, но и завести зрителей. Любыми средствами, иногда довольно бесцеремонными, вызвать их на ответный контакт, включить в игру. Английская публика на эти провокации немедленно отзывается, чему я не раз бывал свидетелем. В этой взаимной подпитке — залог успеха.

У нас в последнее время то тут, то там тоже возникают попытки создать stand-up comedy, устраивали даже что-то вроде фестиваля, но пока выходит как-то нескладно. Можно объяснять эти полупровалы тем, что элитарные клубы, заполненные московским полусветом, не место для сугубо демократического жанра. Важнее, однако, другое. И нашим дебютантам, а среди них был такой умелый шоумен, как Николай Фоменко, и их публике никак не дается главный секрет жанра, определяющий и его смысл, и его стиль. Этот секрет — в духе внутренней свободы, который по обе стороны рампы нельзя приобрести одним махом. Его надо возделывать долго и упорно, как пресловутую траву на пресловутом английском газоне.