Сам дух его чумной клянет себя за то, что в нем живет¹

Суров и строг сюжетный строй трагедии «Макбет» (1605). Нет в этой пьесе богатства красок, присущего «Гамлету», нет в ней силы чувства, которая обнаруживается в отношениях Отелло и Дездемоны. Ее героям не свойственна мудрость Лира, и нет в ней шута, который бы высмеял ослепленного властью короля.

Шекспир отказывается от экспозиции к трагедии, которую можно обнаружить в более ранних пьесах, и с первой сцены, с появления ведьм, трагическое действие уже развернуто. Где-то впереди должна быть кульминационная точка — не подвиг, не обретение истины ценою гибели, а, наоборот, крушение, нравственное падение героя, которое более существенно, чем его физическая смерть, чем расправа над ним, учиненная его противниками.

От первой встречи с ведьмами до полного самоуничтожения чувства долга перед страной и людьми, до «самоубийства» совести Макбета — таковы рамки трагедии героя, развивающейся вместе с трагедией Шотландии. Это стало ведущим принципом Шекспира в воссоздании трагического: поражение человека ставится в зависимость от общего хода времени.

Путь к королевской власти «по лужам крови» не раз до этого становился темой исторических драм Шекспира — так проходило становление английского государства. И не только английского. В «Макбете», как и в «Ричарде III», завоевание королевской короны сопровождается множеством преступлений, поражающих своей жестокостью. И в трагедии, и в исторической драме жертвами становятся невинные дети, погибающие от рук наемных убийц.

Повторение одного и того же сюжетного мотива наполнено глубоким смыслом, сводящимся к тому, что Ричард и Макбет в равной степени не считаются со средствами, когда речь идет об удовлетворении их совершенно необузданного честолюбия.

Между тем атмосфера трагедии куда более напряженная, чем та, что свойственна исторической драме. Это чувствуется даже в деталях. Герцог Глостер воцарился на троне, который и до него был обагрен кровью. Макбет же вероломно пресек жизнь миролюбивого, доверчивого Дункана.

Ричард III одинок. Он наедине разрабатывает свои коварные планы. Макбет действует совместно со своей союзницей — леди Макбет. Зло «удвоилось». Оно осознало себя, оно проявляется не в одних только действиях, но и в стремлениях откровенно бесчеловечных. Это устами леди Макбет оно заявило о себе, когда она обратилась к духам смерти:

Меня от головы до пят
Злодейством напитайте. Кровь мою
Сгустите. Вход для жалости закройте... (I, 5, 21)

Еще никогда у Шекспира человеконенавистничество не было столь прямолинейно и беспощадно раскрыто. К тому же требуется только время, и созреет «новый» корень зла: Банко тоже мечтает о власти. И ему злые вещуньи напророчили, что его потомки унаследуют престол от Макбета. Банко ждет своего времени, и тут уже вопрос будет решен только тем, кто кого опередит.

Зло распространилось «внутри» и «вне» Макбета, но есть в самом герое и в других людях силы противодействия. Верные вассалы умерщвленного Дункана при поддержке извне, со стороны Англии, и во главе с сыном короля Малькольмом развертывают военные действия против «самоуверенного тирана» (V, 4, 92). И их борьба получает в трагедии высокую политическую оценку, так как ими движет не столько ненависть к Макбету, сколько желание освободить родину от деспотизма.

Mакдуф.
Мечи из ножен вырвем, как мужи,
Чтоб за отчизну падшую вступиться. (IV, 3, 74)

Кэтнес.
Прольем мы, чтоб отчизну исцелить, Всю нашу кровь. (V, 2, 88)

Жестокому индивидуализму Макбета, его супруги и Банко противопоставлено воинственное патриотическое чувство сторонников Малькольма. Между тем сами враждующие стороны в пылу кровавой борьбы мало озабочены тем, чтобы понять друг друга. Военная победа — их ближайшая и единственная цель.

Гегель считал, что войны и коллизии в пьесах Шекспира «вызываются внутренними мотивами страстей и характеров, которые хотят и принимают во внимание лишь самих себя»². Вряд ли эта характеристика может быть отнесена к противникам Макбета, но в отношении его самого она верна. И он терпит поражение, потому что принимает во внимание лишь «самого себя». Он противопоставил себя всей Шотландии и не осознает этого — он весь поглощен своим частным интересом.

Патриот Росс с великой горечью говорит о поруганной стране:

Она сама себя узнать страшится,
Не матерью для нас — могилой став.
Там тот, в ком разум жив, не улыбнется;
Там горьких воплей, в воздухе звенящих,
Не замечают; там обычным делом
Стал взрыв отчаяния; там не спросят,
Услышав похоронный звон: «По ком?»
Там люди, не болея, увядают
Быстрее, чем цветы на шляпах. (IV, 3, 80)

Гамлет глубоко переживает трагедию страны. А Макбет слеп, он не замечает трагедии убитого горем народа, не понимает, что восставшие против кровавого тирана феодалы будут встречены в Шотландии как освободители. Честолюбие лишило его проницательности. Оно сделало его неразборчивым в средствах. Но не сразу. Вначале совесть мучит Макбета, и в этом — высшее проявление его величия после одержанных им побед над врагами отчизны.

Страдания Макбета огромны, но он опять же не осознает, насколько они очищают его душу. И он «преодолевает» терзания совести, так как не может остановиться, избрав свой путь. Когда он начинает действовать расчетливо и хладнокровно, когда перед ним больше не проходят призраки убитых, тогда мы его уже перестаем воспринимать как трагического героя. Мы тогда уже говорим только о его трагической судьбе. Потому-то Макбет в конце пьесы получает то, что он заслужил. Теперь его ожидает не признание, а осуждение «поруганной отчизны».

Распространено мнение: ожесточающий сердце Макбета частный интерес порожден эпохой формирования буржуазных отношений. Если безоговорочно согласиться с этим, то исторический сюжет, повествование о далеком средневековом прошлом Шотландии только лишь средство, чтобы выразить действительность шекспировского времени. Но этот сюжет XI века не пустой сосуд, В который можно поместить любое содержание. Архаическая Шотландия Дункана и Макбета заинтересовала Шекспира не случайно. Он обнаружил в хронике Холиншеда, из которой извлек материал для трагедии, нечто такое, что «соответствовало» его эпохе, но оставалось все же и пережитой коллизией, историей.

Поскольку зло обладает живучестью, поскольку оно «передается» одной эпохой другой эпохе, трагедия Макбета становится сюжетом, волнующим современников Шекспира и последующие поколения. Она возникает вновь и вновь там, где выявляется антагонизм общественных и частных интересов.

Вокруг Макбета действуют люди, устремления которых очень различны. Герой трагедии все время находится в окружении. Одни действующие лица целиком отвергают образ действий Макбета — это его открытые противники. Эта сила предстает перед Макбетом в фантастическом и устрашающем героя образе движущегося на него Бирнамского леса, символизирующего восставшую Шотландию.

Банко и некоторые другие персонажи занимают сдержанную, выжидательную позицию. Наконец, леди Макбет — верная союзница, наставница Макбета.

Так возникает три вида связи героя со средой. Наиболее пагубно для него единодушие с леди Макбет. Эта женщина наделена не только решительностью и целеустремленностью, но и чрезвычайно чутким умом. Наедине с духами смерти она может в предельно циничной форме обнажать свои истинные помыслы. Но вот она хочет уверить Макбета в том, что неограниченная жестокость лучше всего гарантирует прочность власти. Тут она прибегает к доводу, который может подействовать только на Макбета. Законченные злодеи Эдмонд и Яго остались бы глухи к таким ее словам: «Но разве зверь тебе твой план внушил? Его задумав, был ты человеком. И больше был бы им, когда б посмел стать большим, чем ты был» (I, 6, 25).

Леди Макбет знает, что в ее супруге до конца «не убит» человек, и она хочет, чтобы сознание Макбета примирило, больше того, отождествило убийство и гуманность — человека и зверя.

Этот дьявольский призыв снести границу между добром и злом вновь звучит в заклинаниях ведьм, но им-то уж нет необходимости вести речь о величии человека. Они так мало похожи на порождение народной фантазии, они так крепко въелись в жизнь Макбета, что их воспринимаешь как образы больного сознаний героя, как зло его души. В сюжетном развитии они составляют также элемент «окружения» Макбета, но их роль от него скрыта. Читатель или зритель прекрасно осознает, что ведьмы воплощают недоброе, бесовское начало жизни. Но Макбет, отлично понимающий, что Макдуф его враг, а леди Макбет его союзница, не осознает, какова истинная роль ведьм. А они вселяются в него, своими посулами и пророчествами выражая его властолюбивые устремления, кровавый путь к господству.

Фантастическое население трагедии «Макбет» включает в себя и призраки невинно убитых людей. Эти духи по-своему активны: их функция состоит в том, чтобы противостоять ведьмам, постоянно напоминать герою о его вопиющей бесчеловечности, выражать его беспокойную совесть. Вспомним, что в «Ричарде III» королю тоже являлись призраки умерщвленных им людей. В исторической драме они вызвали страх у Ричарда, мысль о неминуемом возмездии. В «Макбете» они выражают благородные нравственные мучения героя, и они исчезают, не появляются больше, когда зло побеждает в нем человека, когда сбываются пророчества ведьм.

Таким образом, Макбет движется вместе с жизнью, и его поражение трагично. Победа его противников, одержанная в последнем сражении, в котором срубили голову Макбету, означала конец нестерпимой тирании. Но открывала ли она перспективы нового взлета человеческой мысли и доблести? Шекспир не дает утвердительного ответа на этот вопрос. Ему было ясно, что наивная доверчивость и гуманизм патриархального Дункана не соответствовали природе единовластия. Не менее очевидно для него было, что кровавый произвол Макбета не мог обеспечить процветания общества и личности. В ходе исторического развития вырабатывалась своего рода равнодействующая, политическая линия, представленная такими бледными фигурами, как Ричмонд («Ричард III»), Малькольм («Макбет») и Фортинбрас («Гамлет»). В этой логике тоже заключена трагедия Макбета, который должен был пасть, уступив место посредственности.

Частная судьба Макбета ввергается в исторический поток, не сливаясь с ним, противостоя ему, равно как и судьба Дункана. Судьба Макбета поглощается историческим движением.

Такой финал звучит достаточно бодро, поскольку общество избавлено от наиболее жестокой формы правления, от «узаконенных» беззаконий Макбета. Но все дело в том, что не остается никого, кто бы унаследовал мужество и разрушенную совесть Макбета и кто бы помешал человеку обесчеловечиваться.

Горькая неудовлетворенность Шекспира имеет глубочайшее социально-философское обоснование. Равновесие в обществе, достигаемое ценой разрушения, подавления и физического уничтожения личности, — не слишком ли это дорогая цена?

Примечания

1. Шекспир Уильям. Собр. соч., т. 7, трагедия «Макбет» в переводе Ю. Корнеева, с. 88. Далее ссылки на это же издание.

2. Гегель. Сочинения, т. XIV. М., 1958, с. 245.