Глава третья. Сюжет исторический и сюжет современный

Счастливые нас ожидают годы. (1, 430)

Первые шаги Шекспира в драматургии были осуществлены с той жизнерадостностью, которая говорила об избытке сил молодого автора, о вере его в будущее Англии.

Так принято считать. И с такой общепринятой точкой зрения нельзя не согласиться. Она нашла отражение в нашей общей характеристике эпохи и периодизации творчества Шекспира. Правда, если иметь в виду не только доминирующее мироощущение Шекспира в 90-е годы, а весь комплекс художественных идей первого этапа, то картина вырисовывается более сложная.

Мы обнаружим, что драматург, действительно веря в торжество гуманистических начал, отчетливо видел и те препятствия, которые непрестанно затрудняли развитие общества и отдельной личности. Вот почему звучат трагические ноты в его исторических драмах и даже в некоторых веселых комедиях. Его трагедии, начиная с «Ромео и Джульетты», представляют собой причудливую «смесь возвышенного и низменного, страшного и смешного, героического и шутовского»¹.

В то же время границы жанров не размываются у Шекспира. Комическое воплощается полнее всего в комедии, а трагическое, естественно, в трагедии. В исторических драмах (хрониках) мы не наблюдаем столь отчетливо выраженной концентрации трагического или комического. Для них в большей степени характерно воспроизведение действительности в формах самой жизни.

Начиная с первой исторической драмы «Генрих VI» (1590—1591) и кончая последней — «Генрих VIII» (1612), Шекспир неустанно изучает национальную историю. Он пытается выяснить, какие процессы предшествовали состоянию современной ему Англии, по каким законам развивается общество.

«Параллельные жизнеописания Плутарха», давшие Шекспиру материал для римских драм, и хроника Холиншеда, изданная в 1587 году, которой Шекспир пользовался при создании драм о прошлом Англии, были хорошими источниками сюжетов. Но в этих книгах не было ответов на сложные философские и социальные вопросы, волновавшие художника.

Шекспир должен был искать ответы в жизни.

Старая Англия свободных крестьян и свободных ремесленников ушла в область преданий. Все сословия и классы были вовлечены в разные сферы буржуазных отношений и чувствовали свою зависимость от материальных условий в большей мере, чем когда-либо раньше. Одних это устраивало, других — угнетало. Одни извлекали выгоду, а другие разорялись. Всех объединяло стремление понять свое время.

Действительность в понимании Шекспира не была скоплением стихийно и хаотически нагромождавшихся событий. Историю Англии он представил как историю медленного и трудного укрепления ее государственного могущества, как историю борьбы сил, стоящих на страже закона, против тех, для кого личная воля — превыше всего. Что касается народа, то его положение всегда оставалось бедственным: и тогда, когда он молчаливо осуждал произвол, и тогда, когда он с кольями и дубинами поднимался против поработителей.

Подтверждение этому мы обнаруживаем уже в трилогии «Генрих VI». Во второй части этого драматического цикла изображено народное восстание. Шекспиру удалось с большой силой передать классовую ненависть порабощенных феодализмом людей: «Не пощадим ни лордов, ни дворян». В драме ярко воплощена мечта о равноправной и обеспеченной жизни. Вожак восставших Джек Кед развертывает перед своими сообщниками программу, во многом соответствующую социальному идеалу «Утопии» Т. Мора: «Все в королевстве будет общим... Денег тогда не будет вовсе; все будут пить и есть на мой счет; и я всех наряжу в одинаковую одежду, чтобы все ладили между собой как братья и почитали меня как своего государя» (1, 276).

Раскрывая социальное недовольство масс как реальный и закономерный факт истории, Шекспир считает, что восстание не способно разрешить противоречия эпохи. Причиной тому является известная неустойчивость восставших: вначале народ следует за демагогом Кедом, привлеченный его обещаниями, а затем быстро отворачивается от него, чтобы следовать за Клиффордом на войну во Францию.

Впрочем, Шекспир не является противником всякого восстания, и он вовсе не придерживается того взгляда, что политическая незрелость и неустойчивость — постоянные черты народа. Уже в «Ричарде III», а затем и в других пьесах люди из народа ни в чем не уступают знати, а порой стоят выше ее по глубине суждений о жизни, о государстве, о предназначении человека.

В этом отношении очень интересен эпизодический образ садовника в исторической драме «Ричард II». Простой труженик судит о власти с той зрелостью, какой не обладает ни один из других героев пьесы. Беседуя с работниками, садовник высказывает мысли, без сомнения близкие автору. Шекспир открыто не обнаруживает этой близости. Больше того, советы садовника, данные работнику, имеют отношение прежде всего к его профессии:

Ты подвяжи на этих абрикосах
Большие ветки, что отягощают
Свой ствол, как блудные сыны — отца;
Поставить надо для ветвей подпорки. —
Тебе же надлежит, как палачу,
Отсечь чрезмерно длинные побеги,
Которые так вознеслись надменно:
Пусть в царстве нашем будут все равны. —
Я ж сорняки выпалывать начну,
Которые сосут из почвы соки
И заглушают добрые цветы. (3, 475)

В аллегорической форме здесь развита идея о могучем древе — государстве, которое народ должен бережно хранить. Комментаторы иногда прямолинейно толкуют иносказание: «сорняки» — это угроза извне, а отягощающие ветки — внутренние раздоры, которые следует пресекать. Но вряд ли можно сомневаться в том, что автор считал прямым долгом каждого гражданина заботу о целостности и силе государства, уподобленного плодоносному дереву.

Не как в пастушеской идиллии, а во всей сложности и противоречивости своего средневекового облика предстает народ в исторической драме Шекспира. Уже одно это пристальное внимание к народу, понимание его важной роли в жизни страны ставит Шекспира выше других драматургов современной ему Англии.

Народность и мудрость Шекспира выявились особенно полно в постановке и решении темы власти, той темы, которая позволяла вскрыть существенные стороны английской истории, и прежде всего развития государства.

Шекспир вводит в действие образы монархов не потому, что это наиболее выдающиеся деятели истории, а потому, что это люди, в руках которых бразды правления страной. Еще Пушкина привлекало то, что Шекспир, Гете, В. Скотт «не имеют холопского пристрастия к королям и героям»².

Чаще всего Шекспир изображал королей в критическом свете. В исторических драмах один только король Генрих V обрисован с чувством горячей симпатии. Остальные же монархи у Шекспира — либо люди преступного образа жизни, либо настолько недальновидные или слабовольные политики, что власть в их руках неустойчива.

Почему получалось так, что у власти оказывались люди, не способные обеспечить прогресс нации? Может быть, монархия вообще неприемлема как форма государственного правления? Шекспир далек от того, чтобы отвергать принцип королевской власти. По крайней мере, в 90-х годах он определенно утверждает ее жизнеспособность.

В совокупности своей исторические драмы дают довольно точный ответ на вопрос, почему монарх не в силах гарантировать прочность власти. Королевская власть не имеет опоры в народе. Народное восстание («Генрих VI») или даже молчаливое осуждение короля («Ричард III») расшатывают устои государственного правления. Шекспир показал, что королевская власть подвергается серьезнейшим испытаниям и ввиду действия центробежных сил внутри класса феодалов («Генрих VI», «Генрих IV»).

Драматург подчеркнул и роль такого субъективного фактора, как моральный облик монарха. На поверку оказалось, что большинство коронованных правителей Англии больше заботились об удовлетворении своих частных интересов, чем о судьбе страны («Генрих IV», «Ричард III», «Ричард II»).

В драме «Генрих V» Шекспир вывел положительный образ короля. Перед нами монарх, целиком посвятивший себя служению родине. Генрих V установил равновесие сил в государстве, незыблемость юридических законов, которым подвластны все подданные.

В общем, концепция Шекспира отражает действительный ход истории. Английский абсолютизм вынужден был расстаться со средневеково-феодальными деспотическими формами правления. Без этого не могло образоваться крепкое и единое государство английское.

Таким образом, монархизм Шекспира имел под собой реальную почву. Конечно, взгляды художника в некоторых отношениях были иллюзорны, утопичны. Отсюда явные преувеличения в положительной оценке Генриха V. В самом английском народе очень живучей была мечта о мудром и гуманном властителе процветающей страны.

Итак, главная тема исторических драм разрешается в двух вариантах: либо власть короля содействует закону и процветанию страны, и тогда она заслуживает всеобщей поддержки; либо власть короля наносит ущерб всей нации, и тогда короля необходимо свергнуть. В последнем случае Шекспир оправдывает и восстание против короля-преступника («Ричард III»).

Примечания

1. К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве, т. I. М., 1976, с. 332.

2. Пушкин А. С. Поли. собр. соч., т. 12. М., 1949, с. 195.