«Тит Андроник»

Исследование эволюции Шекспира — трагического поэта было бы весьма заманчиво начать с анализа пьесы о Ромео и Джульетте — ранней трагедии, представленной на лондонской сцене не позднее 1595 года. Действительно, «Ромео и Джульетта» по праву занимает свое почетное место среди других шедевров Шекспира в жанре трагедии. Отличающее эту пьесу великолепное владение тонкими средствами богатой художественной палитры доказывает, что автор уже стал блистательным художником, которому по плечу решение любых драматургических трудностей.

Однако идейные и эстетические достоинства этого произведения раскрываются в полной мере лишь при сопоставлении «Ромео и Джульетты» с первым опытом Шекспира в этом драматургическом жанре — с «Титом Андроником», созданным около 1593 года, а по мнению некоторых шекспироведов, — ранее 1592 года¹.

Пьеса о Тите Андронике самим фактом своего существования показывает, что интерес к жанру трагедии пробудился у Шекспира на ранней заре его творчества.

Судя по свидетельствам современников и по количеству прижизненных изданий, первая трагедия Шекспира пользовалась очень большим успехом у английских зрителей той поры и сохраняла свою популярность у аудитории спустя по крайней мере два десятилетия после премьеры, то есть и тогда, когда поэт уже перестал писать для театра. Об этом убедительно говорят часто упоминаемые о шекспироведческих трудах насмешливые слова Бена Джонсона о зрителях, которым продолжает нравиться эта пьеса; а отзыв Джонсона, содержащийся в интродукции к «Варфоломеевской ярмарке», относится к 1614 году².

Для Шекспира — доказательство тому «Ромео и Джульетта», хроники и комедии, созданные после 1595 года, — не представляло особого труда закрепить успех у аудитории, завоеванный «Титом Андроником». И тем не менее, как мы постараемся показать в дальнейшем, приступая к созданию своей второй трагедии, драматург решительно вступил на путь поисков неизведанных возможностей, таившихся в этом жанре.

Относительно «Тита Андроника» в шекспироведении было высказано немало разноречивых мнений, которые в основном можно разделить на две группы.

Целый ряд ученых оспаривает принадлежность «Тита Андроника» перу Шекспира или предполагает лишь частичное его участие в создании этой пьесы. Среди авторов «Тита Андроника» или соавторов Шекспира неоднократно называли многих драматургов из числа «университетских умов»^*.

Главным аргументом в пользу таких предположений служит разительное сходство пьесы о Тите Андронике с тем типом трагедии, который расцвел в творчестве этой школы английских литераторов.

Другая группа исследователей с доверием относится к свидетельству Миреса^**, включившего эту пьесу в список шекспировских произведений, и к авторитету Хеминджа и Конделла^***, поместивших «Тита Андроника» в первое фолио 1623 года. При этом неизбежно подчеркивается ученический характер этого произведения, зависимость Шекспира — автора «Тита Андроника» — от творческого метода и стиля своих непосредственных предшественников. Точка зрения, согласно которой «Тит Андроник» написан Шекспиром, в настоящее время весьма прочно возобладала в шекспироведении и, как нам кажется, пока нет никаких оснований для ее пересмотра.

Нетрудно заметить, что и те, кто отрицает авторство Шекспира целиком или частично, и те, кто полагает, что «Тит Андроник» написан Шекспиром, не расходятся сколько-нибудь радикально в оценке трагедии по существу: ученые обоих направлений не сомневаются в том, что влияние, которое оказала на это произведение поэтика трагического, выработанная предшественниками Шекспира, определило важнейшие стороны пьесы о Тите Андронике. Действительно, «Тит Андроник» теснее связан с наследием «университетских умов», чем с дальнейшим творчеством Шекспира в жанре трагедии. Можно даже сказать, что по «Титу Андронику» легче изучить типические стороны дошекспировской драматургии, чем коренные особенности творческого метода самого Шекспира.

Правда, шекспироведы приложили немало усилий, чтобы выделить те стороны в «Тите Андронике», которые свидетельствуют хотя бы о незначительном сходстве некоторых персонажей и проблем, решаемых в этой пьесе, с образами и проблематикой других шекспировских трагедий (например, рассуждая о сходстве Аарона и Яго или Таморы и леди Макбет). Эти далекие ассоциации, возникающие у исследователей творчества Шекспира, позволяют говорить о некоторых частных элементах сходства, существующего между «Титом Андроником» и другими шекспировскими трагедиями; но сколько-нибудь углубленный анализ таких элементов неизбежно приводит к выводам, подтверждающим качественное отличие «Тита Андроника» от последующего творчества Шекспира в жанре трагедии.

Связь «Тита Андроника» с поэтикой дошекспировской английской «кровавой драмы» не подлежит никакому сомнению; именно она и определила весь дух первой шекспировской трагедии.

Шекспир смело начинает свое произведение (чего впоследствии он ни разу не делает) с убийства: Тит Андроник без особой на то необходимости распоряжается казнить одного из сыновей захваченной в плен царицы Таморы. В дальнейшем драматург продолжает удерживать зрителя в напряжении множеством злодейств, все более изощренных и отталкивающих. За убийством следует бессмысленное сыноубийство, затем — изнасилование Лавинии двумя братьями, сыновьями Таморы, которая с холодным цинизмом готовит это преступление...

Мы не будем, как это охотно делают многие шекспироведы, перечислять в конспективной форме все те злодеяния, мучительства и издевательства, которыми переполнена пьеса. Отметим лишь, что после того, как мать на сцене съедает мясо своих только что зарезанных детей, новая волна «просто» убийств воспринимается как какое-то облегчение, как средство хоть немного очистить страшную атмосферу пьесы.

Справедливо считается, что кровавая трагедия достигла своего расцвета в творчестве предшественников Шекспира. Но так же справедливо и то, что в «Тите Андронике» важнейшие черты этого направления драматургии достигли своего крайнего выражения. Молодой автор «Тита Андроника» не только не уступил своим учителям в жанре «кровавой драмы», но и обогнал их.

Влияние «университетских умов» на поэтику «Тита Андроника» сказывается не только в кровавом колорите этой пьесы. Оно не в меньшей мере ощущается и в «титанизме» героев шекспировской трагедии. Эта черта особенно тесно роднит «Тита Андроника» с творчеством Марло, в наиболее значительных произведениях которого «титанизм», по совершенно справедливому замечанию Р.М. Самарина, «выразился как раз сильнее и резче, чем у любого другого писателя его эпохи, включая даже великого Шекспира»³.

Герои Марло наделены сверхчеловеческой силой, располагают сверхъестественными возможностями, обуреваемы сверхчеловеческими по накалу страстями. Титанизм в данном случае выступал как специфическая форма художественного осмысления действительности, когда изображение титанического характера предшествовало изображению человека.

Своеобразие героев Марло объясняется не только особенностями идейной позиции писателя, но и неразвитостью художественных способов изображения персонажа в дошекспировской драме. На том этапе развития драматургической техники в Англии, когда автор еще не умел достигнуть в образе органического слияния характеристики персонажа как живого человека и идейной нагрузки, возложенной на этот образ, именно титан, сверхчеловек оказывался героем, способным произвести на аудиторию наибольшее эмоциональное воздействие.

Творческий метод Шекспира, которым он пользовался, создавая «Тита Андроника», в значительной степени восходит к марловианским принципам эстетического осмысления действительности. В этой трагедии Шекспир отдал щедрую дань сверхчеловеческому. Мы имеем в виду сверхчеловеческие страдания, сверхчеловеческие преступления, сверхчеловеческую мстительность, на которых зиждится ранняя пьеса.

Своей первой трагедией Шекспир продемонстрировал, что он может с блеском выступать в духе драматургии «университетских умов». И тем не менее поэт не стремился закрепить этот успех, хотя создание новых произведений в духе «Тита Андроника» врядли представляло особую трудность для опытного драматурга.

«Тит Андроник» позволяет не только осознать драматургический уровень, с которого пришлось начинать Шекспиру — автору трагедий. Уникальное место, занимаемое в творчестве Шекспира этой кровавой драмой, заставляет с достаточным основанием предположить, что «Тит Андроник» не принес автору удовлетворения. Более того: Шекспир понял, что это — не его путь.

Бурные изменения в английской ренессансной драматургии невольно воскрешают в памяти эволюцию аттической трагедии от Эсхила к Софоклу. Но в Англии аналогичный сдвиг произошел в творчестве одного драматурга — Шекспира — в начале последнего десятилетия XVI века.

На смену титанам в английскую трагедию пришел человек.

Это случилось в «Ромео и Джульетте».

Примечания

*. «Университетские умы» — название, закрепившееся за группой писателей елизаветинской поры. Во главе ее стояли: А. Нэш, Р. Грин, Дж. Лили, Т. Лодж.

**. Мирес, Фрэнсис (Meres, Francis; 1565—1647) — английский писатель, автор книги «Сокровищница Паллады» («Palladis Tamia: Wits Treasury»; 1958); в ней наряду со сведениями об английской литературе приведен перечень пьес Шекспира, созданных к 1598 г.

***. Хеминдж, Джон (Heminges, John; ?—1630) и Конделл, Генри (Condell, Henry; ?—1627) — актеры, приятели Шекспира, издатели первого фолио его пьес (1623).

1. The Tudor Edition of William Shakespeare. — The Complete Works, ed. by Peter Alexander, Collins, London and Glasgow, 1954. Intr. p. XV.

2. См.: Б. Джонсон, Пьесы, Л.—М., 1960, стр. 596.

3. Р.М. Самарин, Реализм Шекспира, М., 1964, стр. 48.