XXIV. Последние годы жизни

В 1609 году «Слуги короля» приобрели для своих зимних спектаклей театр Блэкфрайерс. Этот театр принадлежал к «закрытым» театрам. Сюда ходила благодаря более высокой входной плате более зажиточная публика. Успех пьесы решала здесь не шумная народная толпа, как это было в «Глобусе», который принадлежал к «общедоступным (публичным)» театрам, а «знатоки изящного». В годы наступившей в царствование короля Якова I политической реакции «закрытые» театры начинают постепенно одерживать верх над «общедоступными» театрами. А на самих спектаклях «закрытых» театров начинает все яснее сказываться влияние вкусов придворно-аристократических кругов. В свете всего этого знаменателен тот факт, что в 1609 году труппа, к которой принадлежал Шекспир, пригласила на постоянную работу двух новых драматургов — Бомонта и Флетчера. Это были молодые люди аристократического происхождения и аристократических вкусов. Творчество их, по сравнению с творчеством Шекспира, является внешним, формальным. Пьесы Бомонта и Флетчера построены главным образом на остроумных ситуациях, а не на глубине содержания и не на реалистической цельности образов. Бомонт и Флетчер были до некоторой степени предвестниками той легкой, поверхностной, но по-своему блестящей драматургии, которая расцвела в Лондоне в конце XVII века в так называемую «эпоху Реставрации» и наиболее выдающимися представителями которой были Конгрив и Уичерли.

Нашлось немало лиц, которые предпочитали Бомонта и Флетчера Шекспиру. «Шекспир был скучен по сравнению с тобой», — писал поэт Картрайт в 1647 году, обращаясь в стихах к тени Флетчера.

В том факте, что театр пошел по чуждому Шекспиру пути, удаляясь от полнокровного реализма и от народного зрителя, — от того, на чем зиждилось все творчество Шекспира, следует, как нам думается, искать наиболее правдоподобный ответ на вопрос, почему Шекспир в 1612 году, после создания «Бури», почти окончательно порвал с театром и удалился в свой родной Стрэтфорд.

Здесь провел он последние годы жизни. Как пайщик театра, он составил себе довольно значительное состояние. Он владел одним из лучших домов в Стрэтфорде. По словам его первого биографа, Роу (1709), он провел последние годы жизни «в довольстве, уединении и беседах с друзьями». Соответствует ли эта идиллическая картина действительности? Был ли он внутренне счастлив? На этот счет мы можем лишь строить предположения.

Его, по-видимому, тянуло к театру. В 1613 году он побывал в Лондоне. Возможно, что с этим приездом в столицу связано его сотрудничество с Флетчером в создании пьесы «Генрих VIII» и, как полагают некоторые исследователи, пьесы «Два благородных родича». Во время своего пребывания в Лондоне он исполнил и следующий заказ.

24 марта 1613 года торжественно праздновали десятилетие воцарения короля Якова I. По этому случаю для аристократической молодежи был устроен рыцарский турнир. Щит каждого участника турнира, по обычаю, был расписан фигурами — эмблемами, под которыми стоял соответствующий девиз. Молодой граф Ретлэнд, недавно унаследовавший титул, был страстным любителем театра и покровителем актеров, как и его предшественник по титулу, — тот граф Ретлэнд, которому одно время приписывали пьесы Шекспира (см. главу XXV. «Вопрос об авторстве»). Он заказал расписать свой щит Ричарду Бербеджу, владевшему помимо мастерства трагического актера, также кистью живописца; сочинить же девиз он заказал Вильяму Шекспиру. Из сохранившейся расходной книжки графа видно, что Бербедж и Шекспир получили за эту работу по 54 шиллинга. Во время своего пребывания в Лондоне Шекспир купил дом в районе Блэкфрайерс за крупную сумму в 140 фунтов стерлингов.

В ноябре 1614 года Шекспир, как это видно из сохранившегося дневника его родственника Томаса Грина, опять побывал в Лондоне. Это были, должно быть, редкие отъезды, нарушавшие его уединенную жизнь в Стрэтфорде.

Шекспир, судя по некоторым, правда весьма смутным, данным, принимал участие в жизни своего родного города. В 1611 году он пожертвовал деньги на улучшение дорог. В 1614 году стрэтфордские горожане были взволнованы тем, что местные помещики Комбы задумали огородить участок стрэтфордских общинных земель. Насколько можно судить по отрывочным данным, Шекспир был одним из тех, кто стремился уладить это дело миром.

25 марта 1616 года Шекспир подписал свое завещание, которое вызвало и вызывает столько споров и недоумений среди биографов великого драматурга.

Основную часть состояния Шекспир завещал своей дочери Сузанне Холл, жене врача. Другой дочери, Юдифи, он оставил 300 фунтов стерлингов деньгами и кубок из золоченого серебра. Жене своей Анне Шекспир он оставил... «вторую по качеству кровать» с матрацем, подушками, одеялами — и больше ничего. Правда, биографы утешают нас тем, что Анна Шекспир была всё равно обеспечена, так как получала по закону пожизненно третью часть доходов с недвижимой собственности покойного мужа. Но все же Шекспир мог бы здесь добавить несколько ласковых слов, как это обычно делалось в завещаниях. Кроме того, при покупке упомянутого нами дома в районе Блэкфрайерс Шекспир отдельной оговоркой в купчей крепости лишил свою жену права пользоваться доходами с этого дома. Все это как будто говорит о разладе, существовавшем между Шекспиром и его женой. Но, с другой стороны, стрэтфордские старожилы впоследствии рассказывали том, что Анна Шекспир перед смертью «настойчиво просила, чтобы ее похоронили в могиле мужа». Если бы Шекспир был несчастен в семейной жизни, до нас, вероятно, дошли хотя бы смутные слухи об этом через устное предание. И сам собою напрашивается вопрос: не имеем ли мы здесь дело с тем раздражением на особенно близких людей, которое часто охватывает больных, пораженных тяжелым недугом? Подписи Шекспира на листах завещания свидетельствуют о том, что рука его в то время сильно дрожала.

Шекспир оставил деньги на покупку кольца, эмблемы памяти и дружбы, Ричарду Бербеджу, а также двум другим товарищам по сцене, Хеминджу и Конделю, которые впоследствии, в 1623 году, выпустили первое собрание пьес Шекспира.

Джон Уорд, бывший священником в Стрэтфорде с 1662 по 1681 год, записал в своем дневнике (вероятно, со слов старожилов), что Шекспир, Бен Джонсон и поэт Драйтон «провели веселую встречу» и при этом «уж слишком сильно выпили», что и явилось причиной смерти Шекспира. Биографы предполагают приступ грудной жабы — болезни, которой, кстати сказать, страдают многие актеры.

Шекспир умер 23 апреля 1616 года, как раз в тот день, когда ему исполнилось 52 года. Он похоронен в стрэтфордской церкви. Над могилой его написаны стихи, заклинающие не трогать его праха. Первоначальное предание приписывало эти стихи, точнее — вирши, самому Шекспиру. Но написаны они очень плохо. Всего вероятней, что они принадлежат какому-нибудь местному виршеплету, сочинявшему надгробные эпитафии. Естественно предположить, что этот виршеплет в своих строках излагал волю покойного. Дело в том, что время от времени из могил вытаскивали останки, чтобы освободить место для новых покойников, и выбрасывали эти останки в общий костник. Вспомним, как бесцеремонно обращается с черепом Йорика могильщик в «Гамлете». Глядя на черепа и кости, которые выбрасывает из ямы могильщик, принц датский с отвращением и скорбью думает о том, что из этих костей, возможно, понаделают бабки. «Мои кости болят при мысли об этом», — говорит Гамлет. Очевидно, эта мысль издавна преследовала Шекспира. Стихи над могилой Шекспира явились причиной того, что и сейчас прах его попрежнему покоится в небольшом (насчитывающем около двенадцати тысяч жителей), но прославленном его именем городке Стрэтфорде и не перенесен в Вестминстерское аббатство.