Разделы
Счетчики
«Цимбелин»
Пьеса была впервые напечатана в Первом фолио. Доктор Форман, написав в своем дневнике о представлении «Зимней сказки» (1611), упомянул, что видел также и «Цимбелина». Обнаружено некоторое влияние «Цимбелина» на пьесу Бомонта и Флетчера «Филастер», поставленную в конце 1610 года. Принято также считать, что в пьесе отразились политические события весны этого года. Племянница короля Джеймса Арабелла Стюарт тайно обвенчалась с Уильямом Сеймором. Недовольный этим король приказал арестовать обоих, однако им удалось бежать. Сеймор скрылся на континенте, куда отправилась и его жена. Однако она была схвачена в условленном месте встречи, доставлена на родину и затем умерла в тюрьме. В судьбе Арабеллы Стюарт шекспироведами было найдено некоторое сходство с героиней «Цимбелина» Имогеной. Все это позволяет датировать пьесу 1610 годом.
Из «Хроник» Холиншеда заимствованы имя короля (у Холиншеда — Кунобелин), двух его сыновей, а также Имогены, заимствованы и некоторые детали. Но в данном случае «Хроники» не играют значительной роли. Шекспиром придуманы образы Постума, Клотена и королевы.
Подвигу Гвидерия посвящены две поэмы из сборника «Зерцало для правителей». Обе они были основаны на книге Джеффри Монмутского «Деяния бриттов». Сюжет «Цимбелина» является очень сложным и соединяет самые разнообразные материалы. Пьеса переполнена приключениями. При этом выделяются две темы, о которых речь пойдет чуть позже. Уже открывающие пьесу слова Первого дворянина смело намекают на двор короля Джеймса I, доверие к которому у англичанин сильно упало (и эти слова подтверждаются теми сценами первых двух актов, которые происходят при дворе Цимбелина):
Кого ни встретишь — вид у всех унылый.
Не столь покорен дух наш небесам,
Сколь королю придворные.(Здесь и далее перевод П. Мелковой)
Он же высоко отзывается о Леонате Постуме:
Его (столь редкий случай!) все любили
И восхваляли при дворе. Для юных
Он был примером, для мужей в летах —
Зерцалом совершенства, а для старцев —
Поводырем.
Именно Постума полюбила дочь короля Имогена и, не спрося ни у кого согласия, вышла за него замуж. Его изгоняют из страны — Имогене король прочил свадьбу с придурковатым принцем Клотеном, сыном королевы от первого брака.
Постум приезжает в Рим, и там начинается первая тема, заимствованная из «Декамерона» Боккаччо. Некий генуэзец заключил пари на свою жену, потерял, будучи обманут, свое состояние и, желая отомстить ей, велел ее убить. В дальнейшем события развивались иначе, чем у Шекспира (хотя тоже завершились счастливым финалом), однако приведенные выше мотивы были Шекспиром заимствованы. Правда, у Боккаччо пари заключал сам муж, уверенный в верности своей жены. В «Цимбелине» римлянин Якимо, носящий абсолютно итальянское имя (в этой сцене действуют также француз, голландец и испанец), втягивает Постума в спор об Имогене и побуждает поставить перстень. Сам Якимо ставит десять тысяч дукатов — по его словам, половину своего состояния. Постум вызывает его на поединок в случае своей победы — «за ваше оскорбительное мнение о ней, за дерзкое покушение на ее честь!»; Якимо соглашается. Постум, естественно, не сомневается, что тот получит отказ и ответит за это.
Приехав в Англию и стремясь соблазнить Имогену, Якимо клевещет на Постума, доходя даже до обвинения в грехах, которые тот совершает на ее деньги. Взамен Якимо предлагает принцессе свою любовь. Но Имогена не верит его клевете и гонит прочь. Якимо приходится извиняться, объясняя, что он проверял ее любовь к Постуму, которого якобы глубоко уважает. Добрая Имогена прощает Якимо, ведь она получила письмо от Постума, где заявлялось: «Он принадлежит к одному из самых благородных домов, и я бесконечно обязан его доброте».
Якимо рассказывает, что двенадцать римлян при участии Постума решили сделать подарок Цезарю. По их просьбе Якимо купил во Франции драгоценности, однако не знает, как их спрятать в чужой стране, и просит Имогену помочь ему. Та охотно соглашается спрятать сокровища в своей спальне. Якимо говорит ей: они лежат в сундуке, который он пришлет только на одну ночь, так как завтра утром должен уехать.
В сундуке, конечно, оказываются не сокровища, а сам Якимо, который снимает браслет со спящей Имогены, а также видит родинку под ее левой грудью, после чего возвращается в сундук.
Уже в третий раз Шекспир изображает ревность, причиной которой является клевета, в третий раз изображает нелюбовный треугольник (Клавдио — Геро — Дон Хуан во «Много шума из ничего», Отелло — Дездемона — Яго и вот теперь Постум — Имогена — Якимо). Причем прибегает он к трем разным жанрам — комедии, трагедии и трагикомедии.
Постум абсолютно уверен в Имогене. Он говорит Филарио (еще одному итализированному римлянину), у которого живет, у которого познакомился с Якимо:
Синьор, не бойтесь! Я б хотел так верить,
Что милость короля верну я вновь,
Как верю в честь ее!
С появившимся Якимо Постум беседует не менее уверенно:
Надеюсь, из-за краткого ответа
Вернулись быстро вы?
И уж совсем иронически звучат слова:
Еще сверкает перстень мой? Не стал
Он плох для вас?
Однако Якимо заявляет о том, что выиграл пари. Разгневанный Постум требует доказательств или поединка.
Его не убедило подробное описание спальни, где Якимо не спал («Признаюсь, было от чего не спать» — интересно, что Якимо, в отличие от «честного Яго», ни в чем не врет; он и рассказ о своей победе построил так хитроумно, дабы не произнести ни одного лживого слова).
Постум заявляет: «Могли вы это слышать от многих». Якимо продолжает свое описание, приводя, кажется, все существующие детали, но и это продолжает сохранять в Постуме уверенность:
Допустим, все вы видели, — хвалю
Я вашу память.
Похвала, надо сказать, более чем уместная.
И тут Якимо показывает браслет. По мнению И. Рацкого, вспомнившему «Отелло», «пресловутый платок как основная улика гораздо ничтожнее, чем браслет Имогены...» (платок, кстати, не играл такой существенной роли, как принято считать; он лишь дополнил ни на чем не основанную клевету Яго, тонко пробудившего в Отелло истинную сущность убийцы-моралиста). Постум выбит из колеи:
Еще раз дайте мне взглянуть... Тот самый?
Подарок мой!
Он все же пытается слабо защищаться:
Быть может, ей хотелось
Послать его ко мне?(Перевод Ф. Миллера)
Теперь уже Якимо задает иронический вопрос: «Она так пишет, да?» Постум сдается и отдает свой перстень. Подобно Гамлету, который, осуждая поведение своей матери, делал из этого глобальные выводы, Постум говорит:
Что ж это? Неужели
Где красота, нет чести? Правды нет,
Где показное все, и нет любви,
Едва появится другой мужчина?
Обеты женщин так же ненадежны,
Как вся их добродетель напускная.
О, лживость без предела!
По мнению И. Рацкого, «в Отелло, как и в Гамлете, потрясен человек, а в Постуме — просто мужчина». Думается, что в случае с Отелло все обстоит совсем наоборот и покойный шекспировед не смог отойти от общепринятой трактовки. И процитированные слова, и длинный монолог в конце второго акта подтверждают это.
Вмешивается Филарио, который справедливо замечает, что браслет мог быть потерян или украден. Постум оживляется, он требует «улик верней», просит назвать «тайную примету на теле у нее». Якимо мог бы на это ответить, но он предпочитает поклясться Юпитером, что «взял браслет с ее руки» (и вновь ведь говорит чистую правду!). Такая клятва убеждает Постума; к тому же, он уверен, что
Служанки все честны и не польстятся
На подкуп, да еще от чужеземца.
Филарио по-прежнему пытается избавить Постума от крайности, в которую тот пустился:
Приди в себя! Опомнись!
Все это недостаточно, не должен
Так слепо верить ты!
Однако уже поздно. Якимо упоминает о родинке, но и это лишнее. Постум решает отправиться в Англию, чтобы убить Имогену на глазах у ее отца. Это месть, а не суд, который Остужев вместе с режиссером Радловым приписали Отелло. И однако она больше похожа на суд, потому что поводов у Постума гораздо больше.
Для Имогены Постум, даже находясь вдали, остается единственным утешением среди того общества, в котором она находится (сравнение с Арабеллой Стюарт основано и на том, а, может быть, прежде всего на том, что она была чуть ли не единственной светлой фигурой при дворе короля Джеймса). Еще в начале пьесы Имогена говорила Постуму:
Супруг любимый! Страшен гнев отца,
Но надомной, хранящей долг священный,
Его бессильна ярость.
Сейчас ей особенно тяжело, поскольку приходится выдерживать домогательства Клотена. Тот думает о служанках Имогены:
А если подкупить
Одну из них? Все двери распахнет
Пред нами золото. Оно заставит
Лесничих изменить своей Диане
И гнать ее оленя прямо к вору,
Невинного убьет, спасет злодея.
А иногда обоих в петлю сунет.
Все золото устроит и расстроит.
Хочет он купить и верность Пизанио, слуги Постума, который был оставлен тем Имогене.
И. Рацкий назвал Клотена новым для Шекспира персонажем — комическим злодеем. И когда Клотен говорит о золоте, как Тимон Афинский, Шекспир, видимо, хотел показать, что не согласен с мыслями, которые высказывал герой предыдущей пьесы. Клотен словно пародирует эти многократно восхвалявшиеся слова Тимона.
Он так уверен в абсолютной власти золота, что предлагает его и Имогене:
Послушайте, вот золото, берите,
Мне слава добрая нужна.
Да и его увлечение замужней Имогеной, стремление жениться на ней ввиду отсутствия мужа основано все на том же: «Овладеть бы мне только этой дурой Имогеной! Вот тогда я бы набил золотом карманы!».
Клотен — это дурак, помешанный на золоте (такая же крайность, как и ненависть к тому, испытывавшаяся Тимоном).
И вот в такой ситуации приходят письма Постума к Имогене и Пизанио. Со слов слуги можно узнать, что Постум приказал ему убить госпожу. Письмо же к Имогене написано в другом духе: мол, несмотря на ее отца, который может схватить «меня в своих владениях», Постум находится в «Мильфордской гавани» и хочет встретиться с женой. В оригинале Постум называет Имогену «самым дорогим существом». Все это, конечно, очень снижает образ Постума.
Еще не прочитав письма, Имогена говорит:
Пусть эти строки о любви твердят,
О том, что он доволен и здоров
И лишь страдает от разлуки...
Прочитав же, она охвачена бурным порывом:
Коня! Коня! Крылатого коня!
Он в Мильфорде! Прочти! Далеко ль это?
Коль тащатся из-за ничтожных дел
Туда неделю, я домчусь за сутки.
И дальше, с полной уверенностью:
Пизанио мой верный, ты ведь тоже
С ним жаждешь встречи так же, как и я.
Возле Мильфорда Пизанио наконец решается открыть своей госпоже всю правду и передает ей полученное им письмо. Имогена в недоумении:
Что с тобой?
Зачем глядишь так дико? Что за вздохи?
Нарисовать бы так кого-нибудь —
И он казался б воплощеньем скорби!
Ах, измени свой страшный вид, иначе
С ума могу сойти я. Что случилось?
Ты так зловеще подаешь письмо!
Узнав почерк Постума, она начинает не слишком логично, на одних лишь эмоциях трактовать мрачность Пизанио:
Рука супруга! Он в беде! Его
В проклятом этом Риме отравили!
А потом она читает письмо, в котором Постум называет ее потаскушкой и велит убить ее.
Потрясение Имогены так велико, что Пизанио произносит:
Мне вынуть меч? Зачем, когда и так
Ей горло перерезало письмо?
Немного придя в себя, Имогена говорит:
Я неверна?.. Что значит быть неверной?
Лежать без сна и думать о любимом
И плакать без конца? Глаза смежить,
Когда над горем верх возьмет усталость,
И тотчас в страшном сне его увидеть
И с крикам пробудиться? Это значит
Неверной быть?
Имогена так же, как и Постум, но, в отличие от него, не заблуждаясь, превращает свое разочарование в любимом человеке в мировое разочарование:
Из-за твоей измены
Все доброе на свете стало злым
И лицемерным — нет добра для женщин,
Все фальшь, приманка!
Именно из-за этого горького разочарования Имогена просит Пизанио убить ее:
Рази приют любви невинной — сердце.
Не бойся: пусто в нем — одна лишь скорбь.
Там нет того, кто был его богатством.
Естественно, Пизанио не собирается следовать ее просьбе. Однако он собирается ответить Постуму, что убил Имогену. Поскольку она не хочет возвращаться во дворец, он советует ей, переодевшись в мужскую одежду, попробовать поступить на службу к римскому полководцу Каю Луцию:
...пойте для него;
Коль музыку он любит, то охотно
Возьмет вас.
Могла бы повториться линия Виолы (из первой, несохранившейся версии «Двенадцатой ночи»), однако все произошло иначе, и началась вторая из главных тем «Цимбелина». Уже давно отмечено, что основана она на сказке о Белоснежке. Белоснежка, бывшая дочерью короля, бежала от своей мачехи и оказалась в пещере семи гномов. Интересно, что скопирована даже оказавшаяся мнимой смерть Белоснежки. Хотя причиной бегства Имогены стал сын ее мачехи, Клотен («он мне страшней, чем городу осада»), отношение принцессы с королевой также оставляли желать лучшего. Конечно, королева вела себя с падчерицей вполне корректно, однако Имогена знала ей цену («Отец жесток, а мачеха коварна»). Уэльская пещера, в которую она попала, став последней из шекспировских героинь, которая переодета мальчиком, принадлежала изгнанному вельможе Беларию. Вместе с ним жили два брата, считавшие себя его сыновьями. Еще в начале пьесы говорилось о краже двух сыновей короля Цимбелина. Их украл Беларий, которого несправедливо обвинили в связях с римлянами. Принцы (как и Беларий) живут под другими именами и не знают, что они сыновья Цимбелина.
Впервые они появились в пьесе перед той сценой, когда Имогена испытала возле Мильфорда свое тяжелое потрясение. Беларий обрел в лесу свободу:
Уж двадцать лет, как этот лес и скалы —
Мой мир. Здесь на свободе я живу.
Однако принцы, которых Беларий отгородил не только от придворной, но и вообще от обычной жизни, придерживаются другого мнения.
Конечно,
Коль счастье заключается в покое,
Мы счастливы. Ты, знавший столько горя,
Покою рад под старость. Но для нас
Такая жизнь в неведеньи — темница,
И мы, как должники, порог ее
Переступить не смеем.
Можно, конечно, признать, что, живя при дворе, принцы были бы хуже. Однако их сестру Имогену такая жизнь не испортила. Бесспорно одно: принцы уже выросли и им пора переходить к реальной жизни.
Беларий и принцы охотно принимают мальчика Фиделе — Имогену. Гвидерий говорит:
Будь женщиной ты, мальчик,
Я за тобой ухаживать бы начал,
Как за невестою.
Арвираг заявляет:
А я доволен,
Что ты мужчина. Ты мне мил, как брат,
И я тебя встречаю, словно брата,
С которым был в разлуке. Мой привет!
(Вспомним строки из «Сказки о мертвой царевне» Пушкина, которая основана на сказке о Белоснежке, и семь богатырей заменяют семерых гномов:
Коли парень ты румяный,
Братец будешь нам названый)
Впоследствии Имогена скажет:
О, как они добры! А мне казалось,
Что вне дворцов лишь дикари живут,
Но я совсем иное вижу тут.
Клотен, забравший у Пизанио одежду Постума, отправился на поиски Имогены. Цели он преследует самые гнусные: «Голова твоя, Постум, все еще сидит на плечах, но через час слетит, возлюбленную я твою обесчещу, платье на ней изорву в клочья. А как покончу со всем этим, погоню красавицу пинками домой к отцу». Он считает, что Имогена собирается бежать вместе с Постумом и намерен застать их во время встречи (опять параллель с Арабеллой Стюарт). Все же воспитание Белария, его рассказы о порочном мире сыграли свою роль. Не имеющие никакого опыта братья готовы к вступлению в реальную жизнь. Они не воскликнут, подобно Миранде «О прекрасный новый мир!». В ответ на хамские оскорбления Клотена Гвидерий вступает с ним в поединок. Когда Клотен удивляется: «Как, ты не испугался?», — Гвидерий, уже оценивший своего соперника, объясняет это очень просто:
Боюсь и почитаю я лишь умных!
А дурни мне смешны.
Возвращаясь с головой Клотена, Гвидерий говорит:
Дурак был этот Клотен, пустозвон!
Не мог бы выбить из него мозгов
Сам Геркулес: их не было в помине.
Не уничтожь его я, этот дурень
Мне б голову отсек своим мечом...
Действительно, поединок затеял Клотен, и Гвидерий лишь защищался. Однако он не церемонится с головой убитого и отправляется бросить ее в залив:
Пускай плывет и хвастается рыбам,
Что красовалась на плечах того,
Кто был при жизни сынам королевы.
Мне дела нет!
Беларий, узнав об убийстве Клотена, опасается наказания и восклицает: «Что ты наделал!», «Мы погибли!», Гвидерий возражает ему:
Но почему, отец? Что нам терять?
Хотел он погубить нас. Ведь закон
Нам не защита, так ужель мы станем
Сносить его угрозы малодушно
Иль ждать, чтобы кусок спесивый мяса
Судьею нашим стал и палачом
Лишь потому, что вне закона мы?
Арвераг говорит:
Я должен был
Его убить и быть один в ответе.
Брат, я люблю тебя, но этот подвиг
Свершил ты мне на зависть. Пусть же кара,
Какой она ужасной ни была бы,
Падет на нас обоих.
После ухода братьев Беларий восхищается ими и природой:
Великая природа! О богиня!
Как дивно в этих юношах державных
Себя явила ты!
Будущее только подтвердит его слова.
Лесная жизнь Белария и братьев далека от пасторали, хотя некоторые и находили в ней пасторальный элемент. А. Смирнов провел параллель с «Как вам это понравится». Однако это опровергают слова Белария в конце четвертого акта:
Изгнание мое виной тому,
Что воспитанья вы не получили,
Что жили в бедности, лишившись счастья,
Которого вы вправе были ждать;
Что летом вы палящий зной терпели
И, как рабы, тряслись зимой от стужи.
Еще до убийства Клотена Имогена заболела и осталась в пещере, где приняла сонное лекарство, данное ей Пизанио. Бесчувственную Имогену приносит Арвираг, и все считают ее мертвой, Гвидерий говорит:
Постелью гроб я сделаю ему,
Слетаться будут феи над могилой
И не посмеет червь в нее вползти.
Арвираг обещает:
Коль буду жив, Фиделе, я все лето
Печальную твою могилу стану
Цветами украшать.
Он перечисляет названия разных цветов, а затем говорит, что, когда «цветов не будет», он укроет могилу мхом. Гвидерий явно не меньше переживает смерть Фиделе, но как старший брат, как человек более мужественный, прерывает Арвирага:
Хватит, брат,
По-женски причитать. Слезам не время.
Час похорон настал! Не нарушай
Наш скорбней долг своим бесплодным воплем.
Беларий замечает, что Клотена надо все-таки похоронить как принца. Он уходит и возвращается с его трупом, который кладут рядом с Имогеной. Обоих засыпают цветами; в полночь Беларий намерен принести еще. Имогена просыпается, когда все уже ушли. Она видит рядом обезглавленного человека в одежде Постума; к тому же, Постум и Клотен похожи телосложением. Может ли она сомневаться? Постум хотел убить ее, однако она не вспоминает об этом, произнося:
Безглавый труп!.. Ах, Леоната платье!
Его нога... Рука его.. Нога
Меркурия и стан, достойный Марса...
И плечи Геркулеса...
Имогена обвиняет в убийстве Клотена, чей труп лежит рядом с ней, и верного ей Пизанио:
С ним сговорившись тайно, дьявол Клотен
Убил здесь мужа!
Это действительно трагикомедия. Сочувствие к испытывающей трагические чувства героине сочетается с комизмом подлинной ситуации.
Появляется Луций в сопровождении другого военачальника, нескольких офицеров и предсказателя, предвещающего победу римлян. Он спрашивает у «мальчика», кто убит. Имогена, имея в виду Постума, говорит, что это ее господин
И никогда такого господина
Не будет у меня.
Отвечая на вопрос, она даже придумывает имя, надеясь, что боги простят ее за ложь. Луций предлагает служить теперь ему. Имогена соглашается, но сначала хочет зарыть своего господина в могилу так глубоко, как только сможет. Луций, говоря, что мальчик напомнил им о долге, призывает всех мечами вырыть могилу среди цветов.
Свою самую насыщенную событиями пьесу Шекспир завершил псевдоисторическим пятым актом — описанием первой римско-британской войны, которой никогда не было. Однако легенда о ней пользовалась популярностью, а описание позволяло изобразить героизм главных героев. Патриотические высказывания звучали в пьесе и раньше. Постум говорил Филарио:
Скорей
Услышит мир, что ваши легионы
В Британию вступили, чем известье,
Что дань платить мы согласились Риму;
Но наиболее интересны высказывания во время переговоров между Британией и Римом насчет отказа британцев выплачивать дань, потому что патриотизм вложен в уста отрицательных героев. Королева гордо заявляла:
Хам Цезарь,
Хоть одержал подобие победы,
Не мог, воюя с нами, похвалиться
Своим «пришел, увидел, победил».
Впервые со стыдом он был отброшен
От наших берегов и дважды бит.
Еще похлеще и в присущем ему стиле высказался Клотен:
Британия — сама отдельный мир:
И за ношенье собственных носов
Платить мы не хотим.
Исторические хроники не позволяют усомниться в патриотизме Шекспира; прославление героизма британцев в «Цимбелине» показывает, что он не изменил свои взгляды на этот вопрос и через одиннадцать лет после написания последней из хроник. Однако псевдопатриотом, националистом Шекспир никогда не был. Словам Клотена противоречат слова Имогены, произнесенные ею возле Мильфорда:
Британия — часть мира, но не мир —
В пруду большом гнездо лебяжье. Люди
Живут не только в ней.
Эта мысль предвосхищает мечту Шекспира о всечеловеческом единении, мечту, которая проявилась в развязке «Цимбелина».
Постум приезжает из Рима сражаться со своей родиной. Он еще не знает о невиновности Имогены, но сообщение о ее гибели уже вызвало у него сильное чувство вины:
Нет, мой Пизанио,
Не все приказы надо выполнять,
А справедливые.
Отелло из Постума не получилось. Он принимает решение сражаться на стороне британцев. Сражаться он будет под рубищем:
Надменный мир хочу я научить,
Не внешний блеск, а силу духа чтить.
В первом же сражении он побеждает Якимо, который произносит монолог, где раскаивается в своей клевете и восхваляет силу британцев:
Британия! Коль рыцари твои
Еще сильней, чем этот раб убогий,
То мы ничтожны, а британцы — боги!
Однако сражение продолжается, и Цимбелин попадает в плен. Ему на помощь бросается Беларий вместе с Гвидерием и Арвирагом. К ним присоединяется Постум, и короля удается освободить.
Луций появляется вместе с Якимо и Имогеной. Он советует «мальчику» бежать с поля боя, чтобы спасти свою жизнь. Сам он поражен происходящим:
Как странно бой
Вдруг обернулся! Если помощь к нам
Не подоспеет — отступать придется.
Сражение действительно проиграно, а Луций пленен. Все прославляют Белария и обоих принцев. Называют также раба или нищего (то есть Постума), но он куда-то исчез. Переодевшийся Постум, который сознательно ищет смерти, говорит, что он римлянин. Военачальники подводят Постума к Цимбелину, и тот знаком приказывает тюремщику взять его. В тюрьме Постум видит во сне призраки его родителей и погибших братьев, а затем и самого бога Юпитера. Постум просыпается и находит пергамент, где написано, что, когда вновь оживут и зазеленеют, прирастут к старому стволу считавшиеся мертвыми ветви кедра, «окончатся бедствия Постума, а в счастливой Британии вновь процветут мир и изобилие».
Однако пришедший тюремщик велит ему идти вместе с собой и спрашивает. «Готов ли ты к смерти?» Но затем появляется гонец, который приказывает снять с узника цепи и ведет его к королю. Цимбелин просит приблизиться к нему спасителей престола. Он огорчен тем, что так и не найден воин, затмивший «сверканье лат лохмотьями своими». Отвечая на вопросы короля, Беларий говорит, что они дворяне родом из Камбрии. Король включает всех троих в свою свиту.
Вошедший врач Корнелий сообщает о смерти королевы. Та сделала «предсмертные признания»: о том, что она не любила Цимбелина и вышла за него замуж только ради королевского престола, стремясь к «власти и величью», что ненавидела его дочь и отравила бы ее, если бы принцесса не бежала. Готовила королева яд и для Цимбелина, который должен был медленно умирать; она же в это время стремилась бы подчинить его себе и заставить сделать Клотена наследником престола. Цимбелин поражен.
Он бы не поверил, если бы королева не призналась во всем этом перед смертью. По словам короля, невиновны его взор, прельстившийся ее красотой, слух, плененный ее льстивостью, «сердце, верившее ей во всем». И все-таки он считает, что прошедшая через испытания Имогена имеет право называть его безумцем, и просит у неба помощи в исправлении зла.
Входят Луций и другие римские пленники. Среди них и Постум, который стоит позади всех. Луций говорит:
Помог вам только случай. А достанься
Победа нам — грозить бы мы не стали
Так хладнокровно беззащитным пленным.
Что ж, если боги только нашу жизнь
Берут, как искупительную жертву, —
Мы, римляне, достойно встретим смерть,
Но Цезарь жив, и он запомнит это.
Луций просит спасти только своего юного пажа, о котором отзывается с большой похвалой.
Цимбелин произносит: «Его я где-то видел. Лицо мне так знакомо...»
Он дарит мальчику жизнь и даже делает своим пажом. Король обещает выполнить любую его просьбу:
Хочешь —
Знатнейшему из римлян дам свободу?
Луций возражает: «Моей не требуй жизни, мальчик», и, однако, он уверен: «Знаю, что ты о ней попросишь».
Но Имогену волнует другое:
Мне оно
Страшнее смерти. Ваша жизнь сама
Сумеет отстоять себя.
Луций с горечью произносит:
Он предал,
Отверг меня. Недолго счастлив тот,
Кто молодым всю душу отдает.
Как и в «Двенадцатой ночи», появилась тема предательства юного друга, восходящая к сонетам Шекспира.
Всего за год до «Цимбелина» вышло их пиратское издание; возможно, Шекспир перечитал свои сонеты после довольно длительного перерыва.
Беларий восклицает: «Воскрес из мертвых мальчик наш!» С ним согласны и принцы.
Однако Беларий замечает, что «порою сходство обманчиво» и обращает внимание на то, что Фиделе подошел бы к ним, а «этот даже ни не обернется». Он предлагает подождать.
Тем временем Имогена спрашивает у находящегося среди пленников Якимо, «от кого он получил» перстень, который носит на пальце.
Ответа требует и король. Якимо честно и подробно рассказывает всю историю.
Постум требует назначить суд, однако, говоря о пытках, их он просит для себя:
Страшней, я хуже всех чудовищ мира!
Я — Постум, умертвивший дочь твою!
Нет, лгу, я приказал ее убить
Другому негодяю святотатцу.
Он просит плевать ему в лицо, бросать камни и грязь, травить псами:
Пусть впредь любой злодей зовется Постум —
И все же будет лучше он, чем я.
О Имогена, жизнь моя, принцесса!
О Имогена!
Имогена называет его супругом и просит послушать ее, однако Постум, не узнающий жену, воспринимает это как издевательство над своим горем. Он ударяет Имогену, и та падает.
Пизанио восклицает: «На помощь госпоже!»; он говорит Постуму: «Лишь теперь убили вы ее». Но Имогена жива, и Цимбелин произносит:
Коль так, то боги радостью хотят
Убить меня.
Имогена же обвиняет Пизанио в том, что он отравил ее. Тот оправдывается, говоря: он дал лишь целебный состав, который ему подарила королева.
Корнелий вспоминает «еще одно признанье королевы», говорившей, что, если Пизанио даст принцессе этот состав, он услужит ей так, как сама королева услужила бы крысе.
Далее врач поясняет: королева часто заказывала у него яды, утверждая, что они нужны ей лишь для опытов над животными.
Но, опасаясь возможного преступления, Корнелий сделал для нее состав, который вызывает напоминающий смерть сон, «а после снова приходит жизнь» (точно такой же состав брат Лоренцо давал Джульетте).
«Вот это нас и обмануло, дети», — произносит Беларий.
Теперь и он, и принцы уверены, что Имогена — это их Фиделе.
Имогена спрашивает у Постума:
Зачем ты оттолкнул свою жену?
Представь, что мы с тобою на скале,
И вновь толкни меня.
Но тут же она обнимает его, и между ними наступает полное примирение.
Цимбелин заговаривает об исчезновении Клотена. Пизанио рассказывает то, что ему известно, включая желание сына королевы обесчестить принцессу, а Гвидерий признается, что убил Клотена. Имогена понимает, чей труп она приняла за убитого мужа. Цимбелин заявляет:
Я не хотел бы за твои заслуги
Обречь тебя на смерть. Скажи скорее,
Что это ложь.
Однако Гвидерий продолжает говорить правду. Цимбелину жаль его, но, по его словам, тот вынес себе смертный приговор. Речь ведь идет об убийстве принца.
Вступаясь за Гвидерия, Беларий пытается остановить короля:
Он выше принца родом и не ниже,
Чем ты. И ты ему обязан больше,
Чем сотне принцев.
Цимбелин спрашивает:
Зачем ты, старец,
Еще не получив награды, губишь
Свои заслуги, гнев наш вызывая?
За это, по словам короля, Беларий тоже должен умереть.
Уже в третьей своей пьесе Шекспир прибегнул к приему «двойной развязки», и никогда еще он не делал этого с такой силой.
Характер Цимбелина, всю пьесу бывшего тираном и самодуром (слова Имогены: «Отец жесток»), вполне соответствует подобным поступкам. Очень вероятно, что финал и задумывался именно таким.
Ведь высказывалась версия, что «Цимбелин» сначала должен был стать трагедией; именно поэтому он вошел в соответствующий раздел первого фолио под названием «Трагедия о Цимбелине».
Однако Беларий называет свое настоящее имя. Поначалу это приводит Цимбелина к соответствующей реакции: «Взять его! Пощады нет ему». Но Беларий начинает рассказ о своей судьбе (кстати, его слова «За верность я был изгнан и тогда/ Я стал изменником» очень близки к образу Кориолана). Цимбелин снова возвращается к тем переменам, которые произошли с ним (возможно, что в этих переменах отразились сохранившиеся у Шекспира надежды на короля Джеймса). Он так рад неожиданному возвращению своих сыновей, что даже говорит Беларию: «Отныне ты навек мне будешь братом». Он жалеет, что с ними нет того исчезнувшего героя, которого он отблагодарил бы «от полноты души».
«Этот воин — я, государь», — признается Постум и просит подтвердить это Якимо, с которым он сражался и которого мог убить.
Якимо опускается на колени со словами:
Теперь меня повергла наземь совесть,
Как прежде мощь твоя.
Он готов отдать жизнь, но вначале хочет вернуть перстень, а также браслет принцессы, которую называет «вернейшей в мире».
Постум прощает Якимо:
Не склоняй колен.
Я властен лишь прощать и зло забыть.
Вся месть моя — прощение. Живи
И стань честней.
Одобряет Постума и король:
Достойные слова!
Великодушию насучит зять.
Прощенье всем!
В этом нередко хотели видеть «христианское всепрощение», забывая, как близки последние слова Цимбелина к девизу одного из ранних христианских мыслителей Оригена: «Спасутся все!» (впоследствии церковь объявила Оригена еретиком).
Постум просит прорицателя, находящегося на службе у Луция, истолковать надпись на пергаменте. Она начиналась словами: «Когда львенок, сам не ведая, кто он такой, найдет то, чего не искал, и будет объят струей нежного воздуха...»
Львенок — это Леонат Постум, чье латинизированное имя Leonatus означает «рожденный львом».
Нежный воздух переводится как mollis aer, что близко к слову mulier («вернейшая жена»). Кедр — это Цимбелин, а ветви, вновь приросшие к могучему стволу, — его найденные сыновья. Цимбелин говорит:
Кай Луций,
Хоть победили мы, но добровольно
Власть Цезаря и Рима признаем
И обещаем дань платить, как прежде,
От коей отказались мы по воле
Супруге, злобной нашей.
Но ее И сына справедливо покарало
Судилище богов.
Прорицатель Филармон считает, что стало явью то видение, о котором он рассказывал Луцию перед битвой.
Римский орел полетел на запад и, уменьшаясь, исчез в свете солнца.
Тогда предсказатель усматривал в этом победу римлян, теперь же он рассуждает о дружбе Цезаря и Цимбелина.
Возможно, правда, и другое истолкование: неизбежный упадок и уничтожение Римской империи («уменьшаясь, исчез»), а также дальнейшая, многовековая слава Британии (свет солнца).
Однако о войне речь уже не идет, и завершается пьеса словами Цимбелина:
Хотя еще с мечей не стерта кровь,
Но мир царит; войне не вспыхнуть вновь!
Нельзя забывать, что за год до постановки пьесы был подписан мирный договор между Испанией и Нидерландами; соответственно, прекратилась и многолетняя англо-испанская война. Поэтому слова звучали очень актуально.
Гордон Крэг в роли Арвирага. «Цимбелин» в театре «Лицеум», 1896
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |