Шакспер и Шекспир более тесно связаны

Схожесть памятников и еще некоторые подробности навели меня на мысль: возможно, отношения между Шакспером и Ратлендом переплетались гораздо более тесно, чем до сих пор представлялось. Не зря, видно, у Бена Джонсона в пьесе «Всяк выбит из своего нрава» в третьем действии, сцена первая, встречаются как давние знакомцы Пунтарволо (Потрясающий копьем, итал.) и «шут» или «клоун» Солиардо (Sogliardo), за которым маячит Шакспер.

Обратите внимание на оба имени. У них явное итальянское звучание. А Ратленд недавно вернулся из путешествия по Северной Италии совершенным итальянцем. Он обожает итальянские кушанья, итальянский театр, где женские роли играются женщинами. Хорошо знаком с комедией дель-арте, знает маунтебанков (что-то вроде городских коробейников-полуактеров). Возможно, что он и в жизни называл актера Шакспера итальянским именем. У Солиардо, как и у Шакспера, есть брат, скареда каких мало — тут уж Джонсон дал волю всегдашней своей готовности жестоко осмеять, на его взгляд, дурные свойства и поступки. Когда читаешь Бена Джонсона, нельзя упускать из вида его врожденную тягу встать на дыбы и взбрыкнуть, задеть словесным копытом обидчика — эту черту укрепили, а может и породили, нелегкие жизненные обстоятельства.

Словом, его ранние комедии, да, впрочем, и поздние, надо перечитывать под новым углом зрения — они многое открывают.

Существуют намеки, что стратфордец Шакспер как-то причастен к драматургической деятельности. Мне пришло в голову, уж не «штопал» ли он и пьесы Шекспира, подгоняя к требованиям своей труппы. Граф был человек широкий, с большим чувством юмора, и, скорее всего, по доброте характера на первых порах не придавал этому серьезного значения. А может даже с чем-то соглашался, что-то весело принимал. Но, как видно, дал Шаксперу слишком большую волю, и в конце концов простолюдинское нахальство Шакспера, который не почитал свое поведение нахальством (он таков со всеми авторами, такая его природа) ему наскучило: суди, дружок, не выше сапога. Возможно, Шакспер самовольно прикоснулся к тому, чего ни в коем случае трогать было нельзя, и в комедии «Как вам это понравится» Шакспер получил от Тачстоуна хорошую таску в сцене с дураком Уильямом, претендующим на избранницу Тачстоуна (акт 5, сц. 1). Тачстоун прямо ему объясняет, кто есть кто, и Уильяму не мешало бы это помнить. Уильям соглашается. Комментарии к этой сцене самые разные, антистратфордианцы видят в Уильяме Шакспера. Кстати, «Оселком» называть по-русски Тачстоуна никак нельзя. Русское слово «оселок» совсем не то, что английское «touchstone», у них разные смысловые поля. Смысл шекспировского имени — камень, с помощью которого распознают драгоценные металлы. Вот как словарь Вебстера характеризует Тачстоуна: «a facetious and remarkably clever professional clown»¹, в пьесе он в списке действующих лиц «А Fool at the Duke's court» (Шут при дворе герцога). Как перевести — не знаю. Пока самое подходящее — «Лакмус».

Бен Джонсон, характеризуя Ратленда-Шекспира, подчеркивает, что он все любил делать на свой лад, не подходил ни под какие мерки, ни в какие рамки не втискивался. С одной стороны дружба и сотрудничество с Бэконом, с другой — приятельство с шутом Солиардо, как представлено в комедии Джонсона, что наверняка вызывало раздражение, пожимание плечами. Но гению, отличающемуся и великодушием и простодушием, позволительно все, что другие себе позволить не могут — боятся уронить достоинство. Словом, Ратленд был сам себе закон.

Конечно, отношения Ратленда и Шакспера не были ни в коей мере амикошонством. Сравните отношение поэта к Бэкону и Шаксперу, как оно изображено в двух произведениях: сонете 26 и комедии «Как вам это понравится» (Сцена Тачстоуна и Уильяма). И вспомните, каковы вообще отношения в пьесах Шекспира между господами и слугами — господа то и дело колотят слуг, хотя к актерам, судя по «Гамлету», Ратленд относился тепло, равно как и двоюродный брат его жены граф Пемброк, который после смерти Бербеджа перестал ходить в театр. Но Шакспер настоящим актером не был, его жизненное призвание — копить деньги, он владел паями «Глобуса», получая проценты, давал деньги в рост, собирал десятину со своих сограждан.

Друзья не корили Ратленда (может, и корили, да мы не знаем, никаких ведь посланий от его друзей не сохранилось), что он якшается со всяким сбродом. Точь-в-точь принц Генри в «Генрихе IV». Знаменательно, что Уорик, успокаивая короля, которого тревожит будущее Англии после его смерти — ведь принц, юности его «прекрасный образ», опутан подлой компанией, говорит:

Товарищей своих он изучает,
Лишь как язык чужой: чтоб овладеть им,
Необходимо заучить порою
И самые нескромные слова.
В дальнейшем, как известно, с отвращеньем
Их избегают².

Акт 4, сц. 4.

Так или иначе, но Шекспир-Ратленд и Шакспер были, очевидно, знакомы. Да и графство Уорикшир не так далеко от Лейстершира, где на границе с Линкольнширом высится на холме Бельвуар. Так что памятники, созданные одними камнетесами, не случайно имеют сходство, за этим стоит что-то еще. Еретики, сторонники гипотезы «одного Шекспира», в отличие от тех, кто придерживается групповой версии, исследуют отношения именно этой пары — Шакспера и Шекспира. Шекспиром в ней может быть Бэкон, Ратленд, Оксфорд, Марло и еще добрый десяток претендентов.

А принц Генри, будущий Генрих V, как он изображен в первой и второй частях «Генриха IV», не действиями, а характером похож на Ратленда, каким он себя видел или хотел видеть.

Примечания

1. Ехидный и замечательно остроумный профессиональный клоун (англ.).

2. Шекспир У. Генрих IV // Полн. собр. соч. Т. 4. Перевод Е. Бируковой.