Когда он начал писать?

Около 1588 года сэр Генри стал играть заметную роль в парламенте: так, он внес на рассмотрение законопроект о вдовьей доле наследства. Этот законопроект обеспечивал будущее его жены Энн. Что такой закон действительно необходим, сэр Генри понял, когда у него возникли сложности при покупке земель в Восточном Сассексе¹. Законопроект поступил в соответствующий комитет палаты, членами которого состояли дальний родственник Невилла — Фрэнсис Бэкон и сэр Генри Сейвил. И в 1589 году закон был принят². Конец восьмидесятых и начало девяностых годов особенно темное время с точки зрения наших знаний о биографии сэра Генри; тогда, вероятнее всего, он и начал писать.

Нет нужды подвергать сомнению традиционную хронологию пьес «Уильяма Шекспира»: между жизнью Невилла и принятой хронологией существует полное соответствие; не надо выдумывать никаких объяснений, не требуются натяжки, как это происходит, например, с биографиями графа Оксфорда и Шекспира из Стратфорда. Напротив, как мы увидим, хронология пьес на удивление точно совпадает со всеми известными фактами жизни и литературной деятельности сэра Генри. В силу вышеизложенного нет никаких сомнений, что Невилл, он же Шекспир, всерьез занялся драматургией в 1589—1590 годы; именно этим временем датируют ранние пьесы Шекспира. В 1589 году сэру Генри минуло двадцать семь, это довольно поздний возраст для дебюта исключительно одаренного поэта. Но Невилл ведь был богат, владел поместьями и чугунолитейным заводом, он был членом парламента и ученым, который получил образование в Оксфорде. Значит, писать ради заработка у него не было надобности — его доходы из других источников несоизмеримо превосходили заработки лондонских драматургов. Каким бы сильным ни был творческий импульс, богатому члену парламента и выпускнику Оксфорда потребовалось, вероятно, изрядное волевое усилие, чтобы начать сочинять пьесы. Так что сравнительно «позднее начало» сэра Генри объясняет сама жизнь. А вот «раннее начало» Шекспира из Стратфорда аргументируется слабо и вызывает многочисленные споры.

Возможно, мощным стимулом, давшим мотивацию и вдохновение, был разгром испанской Непобедимой армады, погибшей в штормах вблизи берегов Шотландии и Ирландии в августе-сентябре 1588 года. Можно предположить, что именно волна патриотизма и гордости за победу, всколыхнувшая англичан, побудила сэра Генри к созданию первых вещей, которые сводились в сущности к воспеванию исторических побед Англии; обращаясь к истории, автор, разумеется, имел в виду прежде всего современные события. Трудно поверить, что появление трех частей «Генриха VI», а затем и «Ричарда III» сразу после гибели Непобедимой армады было простым совпадением, хотя связь между победой англичан и историческими хрониками по каким-то причинам обычно не упоминается в шекспировских биографиях. Вероятно, потому, что прямого отношения к испанской Непобедимой армаде ранние пьесы Невилла не имеют. В них речь идет о династических баталиях, в которых принимали участие его предки. Резонно предположить: эти пьесы были задуманы гораздо раньше, но взять в руки перо сэра Генри побудило не что иное, как всеобщее ликование.

Невилл почти наверняка был читателем того экземпляра «Хроник» («Союз двух благородных и прославленных родов Ланкастеров и Йорков») Эдварда Холла (ок. 1498—1547), который описан Аланом Кином и Роджером Луббоком в их труде «Комментатор» (1954). По мнению многих, Холл даже более важный источник для исторических пьес, чем Холиншед. Почерк заметок на полях, несомненно, принадлежит Невиллу, а само сочинение хранилось в библиотеке его зятя, сэра Ричарда Уорсли, чья жена унаследовала после смерти отца большинство книг. Следовательно, Невилл основательно готовился к написанию своих хроник.

Заметки, касающиеся исторических пьес, имеются и в двух рукописных экземплярах «Благоденствия Лейстера», которые, кажется, принадлежали Невиллу. Эта анонимная книга, изданная в Париже и Антверпене в 1584 году, была запрещена в Англии из-за подробного рассказа в ней о преступлениях и убийствах, совершенных якобы графом Лейстером — фаворитом королевы Елизаветы. Если верить слухам, утверждает ее автор, отец Генри Невилла говорил, что этот коварный граф пытался посеять вражду среди английской аристократии, чтобы разжечь новую междоусобную войну династических фамилий. По словам автора, Лейс-тер надеялся воспользоваться смутой и захватить английский престол. Далее подробно повествуется о Войне Алой и Белой розы. Ход войны комментируется на полях в обоих экземплярах — похоже, рукой Невилла.

Сейчас авторство книги приписывают Чарлзу Паже — двойному агенту, который иногда выполнял секретные поручения шотландской королевы Марии Стюарт. Паже был католиком, но всегда противился экстремизму и ненавидел испанскую инквизицию. Будучи послом во Франции, Невилл встречался с жившим в изгнании Паже. Кажется, они были знакомы раньше; известно, что Невилл доверял Паже и использовал как своего тайного агента. В дальнейшем мы остановимся на этом подробнее, а пока только прибавим, что два экземпляра «Благоденствия Лейстера» также были источником исторических хроник. Не исключено, что примирительные взгляды Паже оказали влияние на сэра Генри, и тот стал искать средства, которые могли помешать междоусобице снова вспыхнуть в стране. Невилл избрал единственно верный путь — он решил обратиться к публике с театральной сцены; другого прямого способа общения с народом тогда не было. Невилл, несомненно, считал символичным, что для достижения столь великой цели он, протестант, объединил усилия с католиком Паже.

Конечно, может показаться странным, что протестант Генри Невилл, чей тесть-протестант сражался вместе с графом Лейстером в Нидерландах, теперь ополчился против Лейстера, объединившись с католиком Паже. Но, думается, сэром Генри могли двигать сугубо личные мотивы. В 1583 году королева Елизавета послала в Мейфилд брата Роберта Дадли, графа Лейстера, — Амброуза Дадли, графа Уорика, чтобы призвать Невилла к порядку за незаконный экспорт пушек. Сэр Генри как будто продавал свои пушки только протестантским странам, однако сохранились документы, в которых Амброуз Дадли утверждает, что это не так. Дадли вернулся в Лондон и пожаловался на сэра Генри Елизавете. Королева и парламент отнеслись к делу очень серьезно, а сэр Уолтер Рэли и вовсе заявил, что те, кто экспортирует пушки в таких количествах, представляют угрозу нации. Невилл, судя по всему, пришел в ярость и приложил все свои незаурядные способности к поиску улик против семейства Дадли. В результате он обнаружил их заигрывания с Филиппом II Испанским, а истинное лицо Роберта Дадли, графа Лейстера, оказалось еще хуже, чем он подозревал. Это произошло за год до того, как Паже анонимно издал за пределами Англии книгу, заклеймившую Лейстера и семейство. Таким образом, у Генри Невилла, убежденного протестанта, появилось по крайней мере двое друзей — умеренных католиков: Паже и граф Саутгемптон. Этим можно объяснить, почему пьесам Невилла присущ более широкий взгляд на вещи по сравнению с сочинениями других английских драматургов, которые относились к религии более догматично. Здесь коренится и еще один мотив для создания литературных произведений, в которых Невилл призывает забыть о междоусобицах. Даже «Ромео и Джульетту» вполне можно поставить в этот ряд — история влюбленных, трагически погибших из-за вражды их семей, оказывает сильнейшее эмоциональное воздействие на публику.

Примечания

1. См.: Duncan O.L. Op. cit. P. 74.

2. Ibidem.