Зачем был взят псевдоним?

Почему сэр Генри Невилл писал под псевдонимом? На этот вопрос ответить легче, чем на другие. Четыре причины могли повлиять на это решение. Во-первых, он был членом парламента от графства Сассекс, а в елизаветинской Англии джентльмены такого статуса, тем более в молодые годы, сочинительством пьес не занимались. Были, конечно, исключения: граф Оксфорд писал пьесы под своим именем, но игрались они на частных сценах, а не в общедоступных театрах. Невилл же, мечтающий о единстве нации, хотел писать для народа, но, будучи членом парламента и Рыцарем графства, он оказался в весьма затруднительном положении.

Во-вторых, существовал другой Генри Невилл (1575—1641), сын аристократа, претендовавшего на титул пэра Бергенни и унаследовавшего этот титул в 1622 году. Отец нашего сэра Генри и отец его тезки были кузенами, и наш сэр Генри, возможно, не хотел, чтобы из-за него возникли недоразумения между представителями старшего поколения.

В конце восьмидесятых годов XVI века титул барона Бергенни оспаривали два человека: отец «другого» Генри Невилла — Эдвард (1559—1622) и дочь его кузена — леди Фейн. Спор разрешился в пользу Эдварда Невилла в 1604 году¹. Обе ветви Невиллов были дружны и придерживались одинаковых политических взглядов, о чем свидетельствует тот факт, что, когда наш Невилл в конце 1588 года был избран в парламент от графства Сассекс (этот состав парламента начал работать в 1589 года), вместо него от Нью-Виндзора избрали Эдварда Невилла (с 1584 года Нью-Виндзор исправно отдавал голоса за нашего Генри Невилла)². Вероятно, уже тогда Невилл начал писать пьесы, и, конечно, в его задачи не входило подставлять под удар своего родственника.

В-третьих, не исключено, что ранние сонеты и поэму «Венера и Адонис» Невилл написал, чтобы склонить графа Саутгемптона к женитьбе на внучке лорда Бёрли. До этого Бёрли просил написать такую поэму одного из секретарей, а когда у того не получилось, он, похоже, обратился с той же просьбой к сыну старого друга — Генри Невиллу. Бёрли представил юношу ко двору, и тот, чувствуя себя обязанным, был готов выполнить любую его просьбу. При этом лорд Бёрли, человек высокопоставленный, конечно, не желал, чтобы его семейные секреты предавались гласности. Между семьей Бёрли, графом Саутгемптоном и Шекспиром из Стратфорда не существовало никаких отношений. Публикация «Венеры и Адониса» с посвящением, подписанным «Уильям Шекспир», могла толковаться как угодно. Но, если бы там стояло имя Невилла, проницательный читатель сразу бы догадался, кто за этим стоит, — ведь Невилл был известен как протеже Бёрли и друг Саутгемптона.

Наконец, в-четвертых, что возможно, самое главное: бесспорно, первые пьесы сэра Генри не просто изложение самых ярких страниц английской истории бесстрастным повествователем; это рассказ о взлете и падении правящих династий, и его автор по имени Генри Невилл ведет речь о собственных предках. В те времена исторические пьесы содержали часто определенный посыл: к примеру, вербовали под чьи-то знамена сторонников и даже подстрекали к мятежу. В Невилле могли увидеть глашатая семейных притязаний на трон или по меньшей мере тайного противника династии Тюдоров, который завуалированно говорит о том, что место королевы Елизаветы мог бы занимать другой человек. Особенно опасной с этой точки зрения была историческая хроника «Ричард II»; если бы в ней усмотрели поползновения Невиллов на престол, это могло бы привести к семейной катастрофе. Опасность усугубилась и женитьбой сэра Генри на дочери сэра Киллигрю, родне Сесилов. По-видимому, Невилл полагал, что псевдонимом он отведёт от себя возможную беду.

Примечания

1. См. статью: Sir Henry Neville II (c. 1575—1641) // Hasler P.W. Op. cit. Vol. 3. P. 125.

2. См. статью: Sir Edward Neville I (c. 1575—1622) // Ibid. P. 122.