Заговор Эссекса

Участие сэра Генри Невилла в заговоре Эссекса неоднозначно; есть веские основания подозревать, что он вел себя куда более активно, чем показал на следствии после ареста. Но сначала следует вкратце рассказать, что такое заговор Эссекса и почему он оказал столь сильное влияние на многих деятелей последних лет елизаветинской эпохи. Роберт Девере, второй граф Эссекс (1566—1601), унаследовал графский титул в десятилетнем возрасте. В середине восьмидесятых он был при своем отчиме графе Лейстере во время военной кампании в Нидерландах и отличился в сражении под Цутфеном. Будучи на тридцать три года младше королевы Елизаветы, он после смерти в 1588 году графа Лейстера занял место ее очередного фаворита.

Отношения между Елизаветой и Эссексом, честолюбивым молодым человеком, своенравным, но на редкость обаятельным, были необычайно пылкими. Однако после женитьбы Эссекса на вдове сэра Филиппа Сидни в 1590 году между ним и королевой нередко возникали бурные ссоры. Как и предыдущим фаворитам, королева прощала Эссексу частые проступки и оскорбления и даже подарила ему приносящую большие доходы долгосрочную монополию на торговлю сладкими винами. В 1591—1592 годах Эссекс командовал войском, посланным в Нормандию на помощь французскому королю Генриху IV, который воевал с Католической лигой. При этом надо признать, что слава Эссекса как искусного военачальника была несколько преувеличена.

Эссекс, подобно другим аристократам, был не чужд искусству и литературе; он оказывал покровительство провинциальной труппе актеров, созданной в 1572 году еще его отцом; эту труппу называли «слугами Эссекса»¹.

В середине девяностых Эссекс создал серьезную оппозиционную партию, куда вошли главным образом противники Сесила; основу ее составили католики (хотя сам Эссекс был протестантом), бедные дворяне и участники его ирландской кампании. На первых порах к Эссексу примкнул Фрэнсис Бэкон, но около 1597 года великий философ предпочел отойти в сторону от опасного предприятия. По всей видимости, именно Эссекс был главным инициатором ареста, а затем и казни в 1594 году Родриго Лопеса. Этот португальский еврей, врач королевы, был обвинен в тайных сношениях с Испанией. Еще раз скажем: если Лопес в самом деле послужил прообразом Шейлока, это означает, что Невилл уже в период написания «Венецианского купца» был среди сторонников Эссекса.

Со временем Эссекс становился все менее управляем, и, в конце концов, произошла дикая сцена — Эссекс ворвался в личные покои королевы, а в ответ на августейшую пощечину в ярости схватился за меч. Естественно, после этого графу грозила прямая дорога в Тауэр. Однако состоялась очередное примирение, и королева назначила его командовать армией, отправлявшейся на усмирение Ирландии, восставшей под водительством Хью О'Нила, графа Тиронского.

В Ирландии Эссекс не проявил себя блестящим военачальником, но, коль скоро имел соответствующие полномочия, многих соратников произвел в рыцари. В 1599 году он опять в Лондоне, где ведет себя столь дерзко, что королева в конце концов не выдерживает и велит арестовать зарвавшегося любовника, но граф каким-то образом изловчился остаться на свободе. Начиная с 1600 года он предпринимает целый ряд действий, одно опаснее другого. Все закончилось открытым выступлением, цель которого сводилась к тому, чтобы пленить королеву, сместить Сесила и гарантировать протестантское правление Англии при поддержке шотландского короля Якова VI, которому заговорщики обещали корону после смерти Елизаветы. По общему мнению, Эссекс был наделен необыкновенным обаянием, что позволило ему собрать вокруг себя многочисленную партию сторонников; среди них был и граф Саутгемптон. Ходили слухи, что Эссекс при столь мощной поддержке сам претендует на монарший престол.

«Мятеж Эссекса» случился 8 февраля 1601 года, и в тот же день он был подавлен. Девятнадцатого февраля суд обвинил Эссекса в государственной измене, а 25 февраля его обезглавили.

У Невилла были личные причины примкнуть к Эссексу и его партии; впрочем, прежде чем сделать это, он прошел через многие сомнения. Во второй половине девяностых годов политическая карьера Невилла определенно шла в гору, но он так и не получил действительно важного государственного поста — дипломатическая миссия во Франции оказалось делом трудным, малоуспешным и разорительным. Постепенно у сэра Генри появилось ощущение, что на пути его карьеры ставят искусственные преграды. В то же время партия Эссекса, как увидим далее, высоко ценила способности Невилла, и ему недвусмысленно намекнули, что он сменит Роберта Сесила на посту государственного секретаря. Это, конечно, льстило честолюбию сэра Генри; такой поворот событий сулил славному роду Невилла возвращение на самое высокое место в национальной иерархии. Сомнения же Невилла были вызваны тем, что получив посольский пост (хотя, разумеется, это было не совсем то, чего ему хотелось), он в будущем мог рассчитывать и на другие не менее почетные назначения; кроме того, благодаря женитьбе Невилл обрел родственные связи с Сесилом и его другом, влиятельным придворным, сэром Генри Киллигрю.

Наверное, нам никогда не узнать, что именно вовлекло Невилла в заговор Эссекса. Безусловно, на его решение повлияло то, что в случае успеха заговора он мог получить очень высокий пост; альтернативой участию в заговоре было возвращение в качестве посла во Францию, которую он, признаться, невзлюбил. Но карьерные устремления, как представляется, не были главным мотивом действий Невилла. Королеве Елизавете в 1600 году было шестьдесят семь лет, и, по мере того как она заметно дряхлела, возрастала опасность прихода к власти в стране католиков. Вероятнее всего, сэр Генри примкнул к Эссексу в стремлении способствовать сохранению в Англии после смерти королевы протестантского правления. В качестве кандидата на английский трон заговорщиками предлагался король Шотландии Яков VI. Еще в Париже Невилл тесно общался с шотландскими эмиссарами, так что один безымянный наблюдатель назвал его (впрочем, не совсем обоснованно) «пуританином и настоящим шотландцем... много времени проводившим в беседах с шотландским послом»². Этот же мотив приобщил к числу активных соратников Эссекса и графа Саутгемптона, близкого друга Невилла.

Мы, в сущности, не знаем, как Невилл лично относился к Эссексу, политическому лидеру и харизматической личности; возможно, автору сонетов мужественный глава заговорщиков казался в высшей степени привлекательным, хотя прямого и близкого общения до последних дней перед мятежом между ними, похоже, не было. Правда, посторонние об их контактах могли не знать, а переписка, возможно, была уничтожена после неудачи заговора. Мы знаем, что Невилл был близким другом Энтони Бэкона, тайного агента Эссекса. А из письма Чемберлена известно, что не кто иной, как граф Эссекс, уговорил Невилла ехать послом во Францию, и совсем не потому, что считал это назначение большой для него удачей: Эссексу нужен был свой человек в Париже — его тамошний агент решил возвратиться в Англию. Из дипломатической переписки Невилла с Сесилом и личным секретарем Ральфом Уинвудом ясно, что Невилл следил за ходом кампании Эссекса в Ирландии и был весьма озабочен тем, чтобы французы не пронюхали о трениях между Эссексом и Сесилом. Кроме того, некоторые историки утверждают, что сэр Генри Невилл, возведенный Эссексом в рыцарское достоинство в Кадисе, и есть наш Невилл; в таком случае сэр Генри был просто обязан хранить верность своему сюзерену. Следует иметь в виду и то, что вряд ли Эссекс мог обещать высокий пост при «новом правлении» малознакомому человеку. Таким образом, отсутствие переписки Эссекса и Невилла кажется довольно странным; скорее всего, такая переписка имела место, но в силу обстоятельств не сохранилась.

Примечания

1. Об Эссексе см.: Harrison G.B. Life and Death of Robert Devereux. London, 1937; Lacy R. Robert, Earl of Essex. New York, 1971; имеются и другие, весьма многочисленные источники.

2. Цит. по статье: Henry Nevill (1562—1615) // Hasler P.W. The House of Commons, 1558—1603. Vol. III: Members M—Z. London, 1981. P. 124.