«Гамлет»

В Тауэре у Невилла было достаточно свободного времени, чтобы, несмотря на смятение чувств, продолжать заниматься сочинительством. Можно с уверенностью сказать, что в заключении он написал три пьесы, а возможно, и все пять. Уже в первой чувствуется перелом, изменивший характер и тематику его творчества. Он пишет «Гамлета», свое величайшее произведение, — ничего подобного нет ни в английской, ни в какой другой литературе, — пишет кровью измученного сердца, терзаемый досадой, угрызениями совести и отчаянием.

Насколько позволяют судить наши сегодняшние знания, Невилл написал «Гамлета», по всей вероятности, в Тауэре зимой 1601 /02 года, отразив в нем мятеж Эссекса и свое отношение к мятежу. В «Гамлете» увековечено восприятие Невиллом событий, связанных с бунтом, — событий, которые принесли ему столько бед. Если учесть раздвоенность и многогранность шекспировских персонажей (характерная черта творческой манеры Шекспира), не будет большой ошибкой сказать, что в образе Гамлета соединены характеры Эссекса и самого Невилла. Королева Гертруда — это, похоже, королева Елизавета — облеченная всей полнотой власти скверная правительница, наносящая урон собственной стране. Новый муж королевы Клавдий — это, без сомнения, отчим Эссекса, «злодей» граф Лейстер, который (как утверждает анонимный автор «Благоденствия Лейстера») убил отца Эссекса и женился на его матери. Полоний — это, конечно, Бёрли с примесью сэра Генри Киллигрю, Лаэрт — Роберт Сесил, а Фортинбрас, король Норвегии, о котором Гамлет говорит: «Но предрекаю: / Избрание падет на Фортинбраса; / Мой голос умирающий — ему» (акт V, сцена 2, строки 360—362; перевод М. Лозинского), не кто иной, как король Яков I (во время написания «Гамлета» — король Шотландии Яков VI).

Пьеса, как нам представляется, не может иметь иного толкования. Таким образом, теперь мы знаем, когда, почему и кем написан «Гамлет». Ясно также и то, что вставная пьеса «Мышеловка» — это просто воспоминание о постановке «Ричарда II» накануне восстания. Однако идентификация не упомянутых выше персонажей «Гамлета» представляется весьма затруднительной. Была ли Офелия списана с леди Невилл? Возможно. Но, скорее всего, в образе Офелии нашла отражение ее сестра Дороти. В буйном семействе Киллигрю рождались только сильные женщины, и Дороти, младшая сестра Энн Невилл, являлась исключением, которое лишь подтверждает правило. Она была брошена первым беспутным мужем, который вскоре умер, оставив ее вдовой с двумя маленькими детьми на руках. Сердобольный Невилл взял ее детей под свое крыло. Сохранилось прелестное, полное смирения письмо Дороти сэру Генри — ее беспокоит здоровье отца и подагра Невилла. В общем, Дороти вполне могла послужить прототипом Офелии. Возможно также, этот образ навеян воспоминаниями Невилла о своей юности и о кроткой, несчастной Энн Сесил, любимой дочери лорда Бёрли, которая влюбилась, на свою беду, в жестокого, взрывного графа Оксфорда и вышла за него замуж. Прообраз Горацио, близкого друга Гамлета, — это, возможно, Саутгемптон, а Розенкранцем и Гильденстерном могли быть Чарлз Паже и его сотоварищ по шпионажу Томас Морган. Как упоминалось выше, Невилл знал Паже и в начале посольской службы пользовался во Франции его услугами. А Паже всегда работал в паре с Морганом.

Имена Розенкранца и Гильденстерна, конечно, восходят к предкам датского астронома Тихо Браге. Астроном подарил свой гравированный портрет брату Генри Сейвила — Томасу, сопроводив подарок просьбой не отказать в любезности: сделать оттиски и разослать их «друзьям» в Англии. Невилл, конечно, был в их числе и наверняка получил портрет, украшенный гербами Розенкранца и Гильденстерна. Никто до сих пор и не пытался объяснить, каким образом этот портрет с именами знаменитых персонажей мог попасть в руки жителя Стратфорда Уильяма Шекспира или к другим претендентам на авторство шекспировских сочинений.

Совершенно очевидно, что Невилл, писавший «Гамлета», будучи узником, которому все еще грозит смертная казнь, не мог и не хотел создавать точные параллели. Поэтому он завуалировал образ монарха и причину враждебности к нему Гамлета, что не меняет сути и значения трагедии. Знаменитые колебания Гамлета — это, вероятно, аллюзия на те муки, которые испытывал Невилл, принимая решение об участии в заговоре. Примечательно, что самой измены автор не касается, как не затрагивает правовых и моральных сомнений, всегда одолевающих того, кто совершил измену. В этой неопределенности замысла, несомненно, присутствует желание самооправдаться. Знаменитые диалоги — экзистенциальная реакция на положение, в котором оказался Невилл: он просто не мог не задуматься о самоубийстве. На самом большом и выразительном из сохранившихся портретов Невилл изображен, как Гамлет, — в черном; написан портрет незадолго до отъезда во Францию. Он смотрит с портрета весьма печально — похоже, что накануне мятежа Эссекса в душе сэра Генри поселилась меланхолия. Глубокая печаль станет определяющей чертой почти всех его последующих произведений.

Трагедия «Гамлет» была зарегистрирована в Реестре печатников и издателей 26 июля 1602 года «...в том виде, в каком она недавно исполнялась слугами лорда-камергера». Нет смысла сомневаться в хронологической точности этой записи; она дает веские основания утверждать, что написана пьеса зимой 1601/02 года.

«Гамлета» и «Двенадцатую ночь» разделяет приблизительно год — именно такой промежуток должен был появиться в творчестве Невилла: в эти месяцы он пережил суд и тюремное заключение, а это, конечно, не способствует сочинению пьес. Понадобилось время, чтобы восстановилось необходимое для творчества умственное и физическое равновесие.

В связи с датировкой шекспировского «Гамлета» широко дебатируется ряд других вопросов. Например, обсуждается связь «Гамлета» с пьесой, которую нередко называют немецким «Прото-Гамлетом». В «Прото-Гамлете», поставленном еще в конце восьмидесятых годов XVI века (он также игрался позже — например, в Дрездене в 1626 году), порой видят предшественника шекспировской пьесы, но эта пьеса во многих отношениях отличается от «Гамлета» Шекспира. Обе пьесы открываются сценой на площадке перед замком, весьма похожем на Тауэр; в английском варианте стражник говорит о «резком холоде» (перевод М. Лозинского), в немецкой версии погода в этой сцене, наоборот, «не такая холодная»¹. Понятно, откуда у Невилла «резкий холод», — он писал трагедию в такой столь тяжелой психологической обстановке, что мороз действительно мог продирать по коже.

Неоспоримый факт и существование английского «Прото-Гамлета» — пьеса шла на лондонской сцене в 1589 году и позже — в середине девяностых годов. По меньшей мере два свидетеля цитируют запомнившиеся слова Призрака: «Гамлет, отомсти»; в шекспировском «Гамлете» этих слов нет². Связь английского «Прото-Гамлета» с трагедией Невилла туманна; маловероятно, что его автор — Невилл (многие шекспироведы считают автором Томаса Кида). Но Невилл наверняка знал о существовании этой пьесы и, уловив схожесть сюжета со своим положением, использовал его как источник для собственного «Гамлета». Не зря же он писал в сонете 76: «И в новом старый стих опять преподношу» (перевод П. Быкова). Невилл использовал старую, всем известную пьесу как ширму, чтобы высказать свое мнение о политически опасном восстании Эссекса, которое иначе как предательством не назовешь. Это самое разумное, что мог сделать Невилл в создавшихся обстоятельствах.

Некоторые комментаторы считают, что «Гамлет» написан раньше 1601—1602 годов. В частности, Гарольд Дженкинс называет 1599—1600 годы³. Его вердикт основан главным образом на записи без даты, сделанной Гэбриэлом Харви на страницах книги Чосера. Запись относит пьесу ко времени, предшествующему казни Эссекса, поскольку к руководителю мятежников относится глагол, стоящий в настоящем времени. Мнение Дженкинса, согласно которому постановка Гамлета «состоялась в 1600 году или чуть ранее», покоится на зыбком основании: он утверждает, будто «злободневная аллюзия на актеров [детскую труппу] была вставлена в пьесу спустя год»⁴. Это утверждение выглядит натяжкой, поскольку трагедия явно перекликается с бунтом Эссекса, а факт ее регистрации в июле 1602 года неоспорим. При этом в регистрационной записи отмечено, что пьеса «недавно исполнялась» (а не два или три года назад). Таким образом, нет никаких оснований сомневаться, что «Гамлет» был написан в первой половине 1602 года.

Следует также помнить, что запрещенное сочинение «Благоденствие Лейстера», в котором как и в «Гамлете» отчим изображен убийцей и отравителем, появилось еще в 1584 году. Хотя книгу запретили в Англии, она имелась (и сохранилась) в нескольких аристократических библиотеках. В те годы явно существовали каналы, через которые с ней могли познакомиться те, кого интересовали подробности этой довольно-таки жуткой истории. Что касается версии «Гамлета» Бельфоре на французском языке (1576), то в Англии его было достать нетрудно. Следовательно, любой драматург мог — в традициях времени — использовать сочинение Бельфоре, и любой образованный человек мог заметить совпадение сюжетов двух пьес. Но скажите, пожалуйста, как мог стратфордский Шекспир, не знавший французского и немецкого языков, не вращавшийся в кругах, где читалось «Благоденствие Лейстера», иметь доступ к иностранным источникам «Гамлета»?

Другим аргументом для ортодоксальных биографов, утверждающих, что автором «Гамлета» был именно Шекспир, служит имя его единственного сына — Гамнет Шекспир. Это выглядело бы вполне убедительно, если бы мальчика не назвали в честь Гамнета (или Гамлета) Сэдлера (ум. 1624) — пекаря, бывшего, очевидно, крестным отцом сына Шекспира. Жил Сэдлер в Стратфорде на Хай-стрит; Шекспир упомянул его в завещании, оставив ему 26 шиллингов и шесть пенсов⁵. Гамнет Шекспир родился в 1585 году, за два или три года до того, как Шекспир начал писать. Как уже сказано, «Прото-Гамлет», бесспорно, принадлежит не Шекспиру (кто бы он ни был) и долгое время шел на лондонской сцене; так что схожесть имен Гамнет и Гамлет не более чем случайное совпадение.

Примечания

1. См.: Halliday F.E. Op. cit. P. 429; Palmer A., Palmer V. Op. cit. P. 213. Свидетелем при составлении завещания Шекспира был также Сэдлер.

2. См.: Jenkins G. Introduction to "Hamlet" (Arden Shakespeare. London, 1982. P. 13).

3. Ibid. P. 6.

4. Ibid. Pp. 3—7.

5. См.: Halliday F.E. Op. cit. P. 429; Palmer A., Palmer V. Op. cit. P. 213.