Шекспир и русская культура

На рубеже XVI и XVII вв., в пору расцвета Шекспира и наибольшего успеха его театра, русские дипломаты и торговые люди чаще, чем когда-либо прежде, бывали в Лондоне. В их бумагах, нам известных, нет упоминания о Шекспире. Видел ли кто-нибудь из посланцев России представление в «Глобусе» или при дворе спектакль тех же «слуг Лорда Камергера» (так называлась труппа Шекспира)? Не имея сведений, исследователи с большими сомнениями допускают такую возможность или даже вовсе предпочитают отвечать отрицательно на подобный вопрос¹. Но, безусловно, в самой английской жизни русские люди непосредственно соприкоснулись тогда со многим шекспировским, они вошли в мир, изображенный Шекспиром.

Близко к Шекспиру оказался в 1600 г. русский посол Григорий Иванович Микулин, отправленный в Англию Борисом Годуновым. Русский посол был свидетелем неудавшегося дворцового переворота под предводительством графа Эссекса (1601); среди заговорщиков — граф Саутэмптон, покровитель Шекспира. Наш посол видел суд над бунтовщиками, казнь Эссекса и обо всем этом оставил записки. Микулин присутствовал на рождественском празднике при дворе, для которого была специально написана Шекспиром комедия «Двенадцатая ночь». Спектакля Микулин и сопровождавшие его не видели, покинув дворец до начала представления. Почему же? Дело, скорее всего, в соблюдении каких-то церемоний.

Все же они были в шекспировском окружении. В английской драматургии того времени, и в том числе у Шекспира, нередко попадаются «русские медведи», «русские соболя», «русские ночи», да и вообще «русские» и «русское».

В комедии «Бесплодные усилия любви» развертывается знаменитый маскарад, когда на сцену выходят «московиты». Так вырядились Король, Лонгвиль, Бирон, Дюмен — герои пьесы. Хотя это всего-навсего ряженые — и неизвестно, как ряженые, — но по их адресу раздаются реплики, в которых слышны отзвуки молвы о русских вообще, тех самых русских, что стали все чаще бывать в Лондоне. Их костюмы, манера держаться, говорить, даже пить — обо всем этом толкуют между собой англичане. А те колкости, насмешки, что получают «морозные московиты», так ведь они показывают, до чего Король и его друзья оказались мало похожи на действительных москвичей; к ним в Лондоне успели, как видно, приглядеться.

«О связь времен! О токи просвещения!» — восклицал Михаил Булгаков, приступая к жизнеописанию Мольера. Пусть самого Мольера видел на сцене наш соотечественник (П. Потемкин), а с Шекспиром так не случилось, пусть, по мнению исследователей, первое знакомство России с английской ренессансной культурой не могло быть особенно плодотворным, — все же историческая связь с Шекспиром, шекспировские «токи» идут к нам очень издалека. И когда русский посол в Лондоне Микулин не смог остаться равнодушным к суровым лондонским событиям 1601 г., мы невольно отмечаем этот факт как символическое начало нашей шекспирианы, ибо в нем уже сказывается полнота сердца, сила духа, которые у нас всегда с такой щедростью вкладывались в Шекспира.

В более поздние времена нашей истории мы встречаем уже не стихийное, не косвенное, а прямое и глубоко осознанное сопереживание с великим драматургом. «Рассуждая о нынешнем происшествии, я часто вспоминаю Шекспира», — пишет И.М. Муравьев-Апостол на исходе Отечественной войны 1812 г. Шекспир заставляет вспоминать о себе вместе с мыслями о судьбах родины. «Он был, — поясняет Муравьев-Апостол, — одним из любимых моих собеседников во весь период, столь мрачно начавшийся и столь счастливо и славно для нас оконченный».

То же безраздельное сочувствие двигало нашими крупнейшими толкователями Шекспира от Сумарокова и Карамзина до Станиславского, Качалова, Александра Блока, Михаила Чехова, А.А. Остужева. Пафосом этим вдохновлен не только «русский Шекспир», он жил и живет в «Шекспирах» народов нашей страны, он наполнял творчество братьев Тобилевичей и Ивана Франко, отца и сына Кипиани, Ильи Чавчавадзе и Ивана Мачабели, Геворга Чимишкяна и Петроса Адамяна, А.Ф. Томбаха-Кальювальда и Т. Альтермана, Эдуардаса Смилгиса².

Собственно о «русском Шекспире» можно говорить с середины XVIII в. «Русский Шекспир» представляет совокупность духовных возможностей народа, который принял великого драматурга на свою почву. Шекспир вошел в наш национальный духовный мир и само освоение Шекспира у нас становится «важным национальным делом»³. «Гамлет» Сумарокова, мнения Ломоносова и Тредьяковского в связи с ним, полемическое письмо «Англомана» (Н.И. Плещеева) в «Опыте трудов Вольного Российского Общества», перевод «Юлия Цезаря» и предисловие к нему Карамзина, шекспировские заметки Пушкина, «Гамлет» Н.А. Полевого, Мочалова, Белинского, статьи Ап. Григорьева, Тургенева, «парадоксы» Толстого — все эти и другие наиболее сильные, значительные проявления интереса к Шекспиру в России выступают на фоне разносторонней и многоплановой общенациональной работы. Девизом ее могут служить высказывания Тургеневых. «Чем больше вникаешь в него, — говорил в 1802 г. о Шекспире А.И. Тургенев, даровитый литератор, — тем он становится священнее». А затем уже в 60-х годах прошлого века классические, итоговые слова И.С. Тургенева: «Для нас Шекспир не одно только громкое, яркое имя, которому поклоняются лишь изредка и издали; он сделался нашим достоянием, он вошел в нашу плоть и кровь».

В России складывается своего рода шекспировский словарь, то есть понятия, образы, имена героев из пьес Шекспира широко распространяются в нашей литературе и служат обозначением общих проблем, ситуаций, типов. Этим особым языком пользуются и в печати и в личной переписке. Сколько русских «Гамлетов» и «Горацио» переписывались между собой! Не исключено, например, что «Отцы и дети» как заглавие-формула, как конфликт оформились у Тургенева не без воздействия «Короля Лира», вызвавшего живейшие толки в связи с появлением на страницах «Современника» перевода этой трагедии, выполненного А.В. Дружининым (1856, отд. изд. 1858 г.)⁴ Рассказывая историю «Отцов и детей», Тургенев, впрочем, ни словом не упомянул ни «Короля Лира», ни вообще чего-либо шекспировского, ни дружининского перевода. Трудно, однако, допустить, чтобы он, помогая в переводе Дружинину и позднее работая над романом «Отцы и дети», подводя итоги 50-м годам XIX в. в этом романе и пользуясь для обозначения центральной проблемы в сущности шекспировской терминологией, вовсе не помнил источников этой терминологии. Естественнее предположить, что от середины 1850-х к началу 1860-х годов, когда Тургенев писал роман, шекспировская система суждений об «отцах и детях» успела слишком раствориться в нашем литературно-полемическом языке, чтобы надо было вспоминать, откуда эта терминология, эта система. А между тем, в «Короле Лире» звучит последовательно развивающийся мотив: «Связь отца с сыном нарушена; мой сын идет против меня, король отвергает свое детище!» (VI, 2). И «противоестественность отношений между родителями и детьми» оказывается звеном в цепи мировых, общенациональных несчастий.

Труд ленинградских ученых «Шекспир и русская культура» показывает, как можно рассматривать движение Шекспира во времени, то есть восприятие его творчества на различных исторических этапах — в эпоху классицизма, романтизма, реализма.

Но даже если представить на минуту, что нет на Шекспире неизгладимой для нас печати влиятельных толкований, наслоившихся в течение веков, то все равно время не оставляет Шекспира нетронутым. Время само производит исподволь свою работу над творчеством Шекспира. Многое из того, что для драматурга было предчувствием, с ходом истории прояснилось, оправдав или не оправдав его предвидения. Явления, в шекспировскую эпоху только открывшиеся, лишь наметившиеся, впоследствии повторялись — и неоднократно. Чуть ли не каждый из основных шекспировских героев обнаружил во всем мире множество своих подобий, стал классическим типом. Современный человек смотрит на Шекспира из «точки схода» исторической перспективы. Многое произошло с Шекспиром на протяжении длительного пути во времени.

* * *

Авторы хотели бы выразить свою признательность читателям их книжки «Шекспир. Его герой и его время» (М., «Наука», 1964), которые своими замечаниями, пожеланиями в известной мере и подсказали тему — движение Шекспира во времени. В первой книжке тема эта была уже затронута, вот почему авторы сочли целесообразным в ряде случаев использовать или повторить прежний материал.

Главы — «Шекспир и русская культура» и «Шекспир. Историческая перспектива» — написаны совместно; «Очеловечивание человека», «Шекспировское пристрастие к музыке» — М.В. Урновым, «Вильям Шекспир из Стрэтфорда-на-Эвоне», «Споры о Шекспире. Пушкин и Шекспир» — Д.М. Урновым.

Цитаты из произведений Шекспира приводятся в этой книжке с указанием порядкового номера сонета, действия и сцены, как правило, по изданию: Шекспир. Полное собрание сочинений в восьми томах. Под ред. А.А. Смирнова и А.А. Аникста. М., «Искусство», 1957—1960. Авторы переводов в этом издании — Е. Бирукова, Т. Гнедич, М. Донской, М. Зенкевич, Ю. Корнеев, А. Курошева, В. Левик, Э. Липецкая, М. Лозинский, С. Маршак, П. Мелкова, М. Морозов, А. Некора, Б. Пастернак, А. Радлова, Б. Томашевский, Т. Щепкина-Куперник. Отдельные ссылки на эти имена не даются. В тех случаях, когда использованы переводы из других изданий, это оговорено.

Авторы считают своим долгом принести благодарность академику Н.И. Конраду и профессору Б.И. Пуришеву, которые взяли на себя труд просмотреть работу в рукописи и сделать замечания; а также — директору Шекспировского Мемориального музея в Стрэтфорде-на-Эвоне доктору Л. Фоксу за советы, в том числе по подбору иллюстраций. Теперь, по обычаю еще шекспировских времен, авторам остается попросить у читателей снисхождения и внимания к своей работе.

Примечания

1. «Шекспир и русская культура». Под ред. акад. М.П. Алексеева. М.—Л., «Наука», 1965, стр. 12. К этому труду, а также к фундаментальной библиографии («Шекспир. Библиография русских переводов и критической литературы на русском языке. 1748—1962». Сост. И.М. Левидова. Отв. ред. М.П. Алексеев. М., «Книга», 1964) непременно обращаются за помощью все приступающие к теме о «русском Шекспире».

2. См. об этом: Н.А. Модестова. Шекспир в украинском литературоведении (также — І. Ваніна. Шекспір на українській сцені. Київ, 1958); В. Алттоа и К. Каск. Шекспир в Эстонии; Н.К. Орловская. Шекспир в Грузии. Сб. «Вильям Шекспир. К четырехсотлетию со дня рождения (1564—1964). Исследования и материалы». М., «Наука», 1964, стр. 250—373.

3. «Шекспир и русская культура», стр. 70.

4. О впечатлении, произведенном на Тургенева переводом «Короля Лира» и вступительной статьей переводчика, см. его письмо А.В. Дружинину от 13 января 1857 г. (И.С. Тургенев. Собрание сочинений в двенадцати томах, т. 12. М., Гослитиздат, 1958, стр. 268). См. также «Шекспир и русская культура», стр. 453—454, 475—476.