Театр «Глобус»

В ту зиму Шекспиру пришлось основательно раскошелиться. «Слуги лорда-камергера» не имели намерения похоронить себя в «Куртине» и, хорошенько все обмозговав, выбрали место для нового театра в Бэнксайде, к неописуемому ужасу Хенсло — почти напротив его «Розы». Вечером 26 декабря они играли перед королевой в Уайтхолле, а два дня спустя совершили давно продуманный дерзкий набег. «Театр» стоял теперь на чужой земле, но, согласно условиям аренды, принадлежал он по-прежнему братьям Бербедж, и вот, вооружившись топорами, актеры ступили во вражеские пределы и, следуя дельным указаниям плотника Питера Стрита, принялись разбирать строение, после чего, по отзыву недружелюбных очевидцев, «противозаконно и возмутительно вынесли с места всю древесину». Древесины в «Театре» было достаточно, и незабываемая, думается, была картина, когда Шекспир с товарищами катили на тачках бревна и брусья мимо ворот Бишопсгейт, через Лондонский мост — в Бэнксайд. Там, на болотистом участке, против «Розы» Стрит построил им новый театр. Они дали ему название «Глобус»: на эмблеме театра был изображен Геркулес, державший на плечах земной шар^*. Что же, и работа у них, считали они, геркулесовая.

Стрит рачительно распорядился отвоеванной древесиной, забраковав только самую труху, но новый «Глобус» — это все же не новоселье старого «Театра». Пьесы 1599 года разительно отличались от пьес 1576-го, когда Джеймс Бербедж внес свою лепту в революционное преобразование театрального дела, и из своего богатого опыта Шекспир и его коллеги отлично усвоили, что им нужно. Публику, разумеется, надо разместить поудобнее, но первейшая забота — сцена. Имелись люки, сообщавшиеся с «адом» под просцениумом, имелись замысловатые приспособления на «небесах» — для гостей из другого мира. Главным достижением была хорошо оборудованная задняя часть сцены, возвышавшаяся над просцениумом до уровня средней галереи; внизу был прикрытый занавесом альков, где игрались интерьерные сцены. Сценических площадок, таким образом, — три, причем на двух уровнях, а если к игровому пространству подключить еще и «двор», то можно было представлять даже самые капризные в постановочном отношении пьесы Шекспира: ни на минуту не прерываясь, действие заполняло собой весь театр. Для этого «круга из дерева» Шекспир писал «Генриха V» — этой хронике будет где развернуться^**.

«Глобус» стал теперь собственностью труппы. Образовалось десять паев: пять отошли братьям Бербедж, владельцам разобранного «Театра», остальные пять разделили между актерами, оплатившими строительство. Одним из них был Шекспир, и в непродолжительном времени о «Глобусе» скажут: «Театр во владении Шекспира и других». Таким образом, к заработкам драматурга и актера теперь прибавилась десятая доля доходов от эксплуатации здания. За пьесу он получал около 10 фунтов; как актер — 1/8 партерного сбора и от половины сбора за места на галереях; как совладелец театра («домовладелец») — 1/10 от второй половины галерейного сбора. Солидное вознаграждение приносили спектакли при дворе. К началу нового века его доходы составляли примерно 5000 современных фунтов, причем свободных от обложения налогом. Неудивительно, что на это вольное и процветающее товарищество с завистью взирали соседи — актеры «Розы», ходившие в неоплатных должниках у Хенсло, отменного мастера держать людей в кабале. Да и сам Хенсло стал посматривать по сторонам, выискивая для своего театра другое место — как можно дальше от «Глобуса».

Шекспир с товарищами разбирал «Театр», а в это время в Лондон приехал бежавший из Ирландии Спенсер^***. Мятежники разграбили и сожгли его дом. Месяц спустя он умер, очевидно, в бедности и был погребен в Вестминстерском аббатстве. Ирландия была охвачена мятежом, и честолюбивый и недальновидный Эссекс убедил королеву отправить его на усмирение. В марте он выступил во главе войска, взяв с собой начальником кавалерии графа Саутгемптона. Завершая «Генриха V», Шекспир писал:

Когда бы полководец королевы
Вернулся из похода в добрый час —
И чем скорее, тем нам всем отрадней! —
Мятеж ирландский поразив мечом,
Какие толпы, город покидая, Его встречали бы!¹

Возвращение Эссекса было иным. Потратив лето на безрезультатные переходы, он пал духом, заключил перемирие с вождем мятежников Тайроном, бросил войско и с повинной головой явился к Елизавете. Королева его арестовала, и, хотя скоро графа освободили, песенка его была спета: он лишился высочайшего покровительства и был отлучен от двора. Но время было такое, что и опальный человек стал опасен: родственник старой королевы, популярен в народе, а вопрос о престолонаследии так и повис в воздухе.

Вскоре после падения Эссекса, осенью 1599 года, «Глобус» открылся — вероятнее всего, играли «Генриха V». Можно предполагать, что Шекспир исполнял роль Хора, и, когда он в Прологе просит прощения за то, что в столь несовершенном театре будет представлен «такой предмет высокий», мы не можем не почувствовать, что на самом деле он гордится «оградой этих стен». Потом в «Глобусе» пошла путаная и скучная пьеса Джонсона «Каждый вне себя», Шекспир в ней не играл. Кстати сказать, в этой пьесе Джонсон прошелся по поводу новоиспеченного дворянства Шекспира и его девиза «Не без прав»; Джонсон предложил свой вариант — «Не без горчицы»^****.

Затраты на строительство «Глобуса» надо было окупать, и в 1600 году «слуги лорда-камергера» предложили книгоиздателям четыре пьесы Шекспира: «Венецианский купец», «Сон в летнюю ночь», «Много шума из ничего» и «Генрих IV», часть вторая. Как полагается, все они были зарегистрированы в «Гильдии печатников и книгоиздателей», причем две последние в один день, и эта запись чрезвычайно важна, поскольку здесь впервые в реестрах «Гильдии» фигурирует имя Шекспира. А несколькими днями раньше в труппе стало известно, что некий актер на жалованье подготовил вариант «Генриха V» и намерен нагреть руки, продав его издателю. Было сделано все, чтобы помешать этой публикации, однако она состоялась, и испорченный текст «Генриха V» попал в книжные лавки около собора св. Павла, где уже сбывались «плохие» кварто «Генриха VI» (части вторая и третья) и «Ромео и Джульетты». Скоро «плохих» кварто станет пять: к названным присоединятся «Виндзорские насмешницы», написанные примерно в это же время.

Хотя Шекспира все меньше занимали как актера, работы ему отнюдь не убавлялось. Приходилось помногу сидеть за столом, сочиняя для «Глобуса» новые пьесы, ибо в них залог успеха — и возврата ссуд, взятых под высокие проценты. В сезон 1599—1600 годов он умудрился поставить «Юлия Цезаря» и «Как вам это понравится» на сюжет романа Томаса Лоджа «Розалинда» (музыку написал Томас Морли); для королевских увеселений на рождество 1600 года он подготовил и третью пьесу, «Двенадцатая ночь», сыгранную в двенадцатую ночь 1601 года в нарядном зале Уайтхолла в честь почетного гостя королевы итальянского герцога Вирджинио Орсино. Впрочем, в честь королевы тоже, поскольку та не преминет узнать себя в образе Оливии: при дворе поддерживалась блажь, что она все еще Королева фей, чьи молодость и красота не подвластны времени. На самом деле это была старуха 68 лет, сморщенная, с гнилыми зубами и в рыжем парике^*****. Сам Шекспир, конечно, не обольщался насчет милосердного времени: «прожорливое время», «время на тебя идет войною» — такие сентенции часты уже в раннем его творчестве. До этого времени он судил о пожилом возрасте как человек молодой, а в «Двенадцатой ночи» совершилась перестройка, примирение с временем, признание того простого факта, что сам он уже не молод, и потому юность он теперь мерит сострадательным взглядом пожилого человека. «Двенадцатая ночь» — последняя и лучшая из комедий среднего периода.

Прошел ровно месяц, и 6 февраля, в пятницу, в «Глобус» явилось несколько джентльменов, попросивших «слуг лорда-камергера» вне репертуара представить на следующий день шекспировского «Ричарда II». Актеры возражали: пьеса старая, публики не соберет. Но им приплатили 40 шиллингов, и они согласились. В субботу озадаченная публика смотрела трагедию, где смещают с трона и убивают короля. Наутро из дома Эссекса на Стрэнде вышло три сотни вооруженных людей. Возглавляемые графом, они шумной толпой прошли Лидгейт и Чипсайд, призывая горожан «освободить» королеву от дрянных советников. Ни один человек не присоединился к ним. Отчаявшийся Эссекс сдался, были арестованы и другие зачинщики, в их числе Саутгемптон. Через десять дней их судили, признали виновными в измене и приговорили к смерти; Саутгемптону казнь заменили пожизненным заключением^******. 25 февраля молодой фаворит старой королевы был обезглавлен в Тауэре. Невольно в мятеж оказались замешанными «слуги лорда-камергера». Поскольку представление «Ричарда II» было частью заговора, имея целью напомнить согражданам, что монархов, случалось, свергали с трона. Актеров допросили и признали невиновными. Накануне казни Эссекса они играли спектакль в Уайтхолле.

В то рождество «актеры лорда-адмирала» дали при дворе три представления. В «Розе» они уже не играли. Они уступили Бэнксайд «слугам лорда-камергера», а сами перебрались через реку в Финсбери, севернее Криплгейт, где Хенсло и Аллен выстроили для них отличный новый театр — «Фортуну»^*******. За образец они взяли «Глобус», только в плане «Фортуна» не овал, а прямоугольник. Событием более решающего значения было появление при дворе (если быть точным — повторное появление) еще двух театральных коллективов: «хористов собора св. Павла» и «хористов королевской капеллы». До этого времени Шекспиру не приходилось мериться силами с детскими труппами: последний раз они играли десять лет назад. Теперешняя ситуация в значительной мере сложилась благодаря самим «слугам лорда-камергера». Незадолго до смерти Джеймс Бербедж превратил одно из зданий монастыря Блэкфрайерс в еще один «частный» театр; в зале площадью около семидесяти футов на пятьдесят соорудили сцену, галерею, ложи. Из-за протестов обитателей района театр не был открыт, но в 1600 году сыновья Бербеджа сдали его в аренду регенту королевской капеллы — и начались спектакли. Пресыщенная публика клюнула на новинку и валом валила в Блэкфрайерс и певческую школу при соборе св. Павла. Заполучить Шекспира регенты детских хоров не смогли — он писал только для своего театра, зато из числа других драматургов они привлекли лучших. Так началась благотворная Война театров — собственно говоря, благотворной она была для детских трупп, а отнюдь не для взрослых.

Задиристые молодые люди Бен Джонсон и Джон Марстон держались разных взглядов на драму. В «Каждом вне себя» Джонсон пародировал напыщенный стиль Марстона, тогда Марстон в одной из первых своих пьес, сыгранной «хористами собора св. Павла», высмеял Джонсона. Для «хористов королевской капеллы» Джонсон незамедлительно написал «Увеселения Цинтии», где выставил на посмешище и Марстона, и его друга Деккера^********. Марстон ответил новой пьесой для «хористов собора св. Павла». Лондон был взбудоражен и требовал продолжения. Оно последовало. Осенью 1601 года «хористы королевской капеллы» сыграли «Рифмоплета» Джонсона: Деккер выведен здесь под именем «штопальщика пьес» Деметрия, а «рифмоплет» Криспин — это Марстон. Обоих приводят на суд к Цезарю, и благородный Гораций (это Джонсон) дает Криспину рвотное, дабы тот излечился от пустословия. Прошло несколько недель, и у «хористов собора св. Павла» прошла ответная пьеса Деккера и Марстона «Бичевание сатирика». Здесь наглый Гораций держит ответ перед самим Вильгельмом Рыжим^*********, а обвинителями выступают Деметрий и Криспин. Они не решаются дать Горацию пилюли, опасаясь, что их самих вывернет от зловония его наглости, но зато увенчивают его крапивным венком и заставляют поклясться, что впредь он не будет заноситься и чваниться. Джонсон не задержал бы с ответом, но власти смекнули, что его сатира разит далеко не одних соперников-драматургов, и Джонсона призвали к молчанию. На этом завершилась Война театров.

На рождество студенты Кембриджского университета сыграли анонимную комедию «Возвращение с Парнаса», где Кемп и Бербедж восхваляют своего коллегу Шекспира за то, что тот сбил спесь с самоуверенного Джонсона. Участие Шекспира в Войне театров и, в частности, какое «слабительное» он дал Джонсону — все это покрыто тайной, но в «Гамлете», над которым он тогда работал, он вскользь упомянул и о склоках в театральном мире, и о «выводке детей»^**********, соперничавших со взрослыми актерами.

Апогей этой словесной баталии он, скорее всего, пропустил: в сентябре умер его отец, и, надо полагать, он был в Стратфорде на похоронах либо приехал чуть позже. Не исключено, что во время последней болезни «старика с веселыми щеками»^*********** пользовал молодой врач из Бедфордшира Джон Холл, недавно открывший практику в городе. Были в доме на Хенли-стрит и другие перемены. Сестра Джоан родила сына (это его первый племянник), младший брат Эдмунд уехал из Стратфорда и, подобно ему, стал актером. Двое других братьев оставались дома, и Гилберту Шекспир доверил переговоры с Уильямом Кумом и его племянником Джоном о покупке 127 акров земельных угодий в Старом Стратфорде, к северу от города. Таким образом, весной 1602 года Шекспир был джентльменом-землевладельцем и обладателем роскошнейшего дома в Стратфорде. Больше того, он был в расцвете сил и накануне своих величайших свершений.

Дни Елизаветы были сочтены. После рождественских королевских увеселений двор отправился по реке в Ричмонд, где 2 февраля 1603 года «слуги лорда-камергера» сыграли пьесу — может быть, недавно завершенного «Гамлета», и если это так, то Шекспир успел попрощаться с королевой, которой больше не увидит:

Спи, милый принц!
Спи, убаюкан пеньем херувимов!²

Ранним утром 24 марта она умерла.

Примечания

1. Шекспир Уильям. Полн. собр. соч., т. 4, с. 475.

2. Шекспир Уильям. Полн. собр. соч., т. 6, с. 155. Перев. М. Лозинского.

Комментарии

*. Поэтому правильнее переводить название театра «Шар земной».

**. «Внутри обнесенного стеной пространства, напоминавшего своей овальной формой букву О, под открытым небом кричали, толкались, бранились, хохотали «дешевые зрители» (Морозов М. Цит. соч., с. 75). «Круг из дерева» ("Wooden О") — слова Хора из Пролога «Генриха V».

***. В Ирландии Спенсер служил чиновником в канцелярии наместника.

****. В пьесе Б. Джонсона честолюбец Сольярдо приобретает герб с изображением головы вепря; ему рекомендуют подходящий девиз — «Не без горчицы».

*****. В честь почетного гостя назван один из героев комедии Шекспира — герцог Орсино. На приеме присутствовал русский посол Г. Микулин, его «статейный список» позволил Л. Хотсону точно датировать постановку: после ужина 6 (а не 5) января 1601 г. (самого спектакля посол не видел). В свете этого уточнения М.П. Алексеев рекомендовал правильный перевод названия комедии: «Вечер двенадцатого дня». Льстя стареющей королеве, фавориты называли ее именами из «Королевы Фей» Спенсера. «Чем менее привлекательны становились ее прелести, — пишет Дж. Литтон Стрэчи, — тем более отстаивала она их наличие. Современники преданно боготворили ее, но от молодых людей, окружавших ее в преклонные годы, она требовала романтического поклонения — и получала его» (Lytton Strachey G. Elizabeth and Essex, Penguin Books, 1950, p. 24; 1 изд. — 1928). Одно из немногих упоминаний Елизаветы у Шекспира — сдержанно-комплиментарная вариация на тему «королева-девственница»: «царящая на Западе Весталка», «царственная жрица» — в «Много шума из ничего» (акт II, сц. 1).

******. Саутгемптона спасло заступничество министра Роберта Сесила, сына лорда Берли, также имевшего значительное влияние на королеву. В семье Берли граф воспитывался в юности. Сцена свержения короля исключалась во всех изданиях «Ричарда II», выходивших при Елизавете. Она восстановлена в издании 1608 г., что специально оговаривалось на титульном листе: «с новыми дополнениями сцены в парламенте и низложения короля». Какую пьесу смотрела Елизавета накануне казни Эссекса — неизвестно. В драме американского писателя М. Андерсона «Королева Елизавета» (1930) «слуги лорда-камергера» играют перед ней сцену из «Генриха IV», часть I.

*******. «Вольный округ» Финсбери был традиционным местом воскресных гуляний горожан. В «Генрихе IV», часть I (акт III, сц. 1), Хотспер выговаривает своей жене, леди Перси: «К кисейным клятвам прибегаешь ты,//Как будто в Финсбери всю жизнь гуляла». «Фортуну» строил Питер Стрит — тот же плотник, что помогал «слугам лорда-камергера» разбирать «Театр», а потом построил «Глобус».

********. Деккер Т. (ок. 1572 — ок. 1632). — Ему принадлежит определение «войны театров» — «Поэтомахия».

*********. Вильгельм II Рыжий (ок. 1056—1100) — сын Вильгельма Завоевателя, король Англии в 1087—1100.

**********. Имеется в виду разговор Гамлета с Розенкранцем и Гильденстерном, посвящающими принца в «последние новости» театральной жизни («Гамлет», акт. II, сц. 2): «Гамлет. И власть забрали дети? Розенкранц. Да, принц, забрали; Геркулеса вместе с его ношей». Здесь определенно имеется в виду театр «Глобус».

***********. Эта деталь внешности и свидетельство о веселом, легком характере Джона Шекспира сохранились в рукописи (ок. 1657) рочестерского архидиакона Т. Плума (1630—1674) со слов Джона Менниса. Однако Меннису было всего два года, когда умер отец Шекспира. Помнить его мог только его брат, Мэтью Меннис, который был старше Джона на шесть лет.