Великие трагедии

У Маунтджоя он, похоже, и начал работу над «Отелло». В драматической прозе его исторических хроник и комедий вызрела драматическая поэзия, искусство воссоздавать характер средствами стиха, столь совершенно явившее себя в «Гамлете» и «Мере за меру». Переживая небывалый творческий подъем, он испытал теперь этот благородный инструмент в благороднейшем из драматических жанров — в трагедии. Не следует думать, что в ту пору и в ближайшие несколько лет его мироощущение было трагическим; чтобы обращаться к трагической теме, не обязательно быть несчастным — эпитафией на смерть Гамнета был Фальстаф, но когда великий поэт и драматург вознамеривается создать шедевр, он пишет трагедию, и «Отелло» открывает череду ошеломляющих трагедий, спустя четыре года блистательно завершившуюся «Антонием и Клеопатрой». Если исполнение трагического репертуара должно было выматывать Бербеджа до крайней степени, то что говорить о Шекспире, который месяцами жил страстями своих героев (в этом полном растворении — тайна и магия его искусства): он ревновал за Отелло, с Тимоном и Лиром впадал в безумие, с Макбетом терзался муками совести, делил непомерную гордыню с Кориоланом, отчаивался с Антонием.

В марте стал возможным долго откладывавшийся торжественный въезд короля в Сити. По этому случаю камердинер Шекспир оделся в красную ливрею. Скоро она вновь потребовалась. В августе Сесил договорился о мире с Испанией, и «слуги короля» явились в Сомерсет-хаус представиться испанскому послу. Этот почетный мир стал счастливейшим политическим событием за все годы правления Якова. Двадцатилетней войне был положен конец. Впрочем, это беспокойное двадцатилетие было временем великого литературного возрождения, временем «елизаветинцев».

Не приходится удивляться, что рождественские королевские увеселения были в тот год особенно радостными и продолжительными — с начала ноября до конца февраля. К счастью, сохранились реестры распорядителя королевских увеселений в сезон 1604/05 года. «Слуги короля» сыграли 11 пьес, из них по меньшей мере 7 — шекспировские: «Отелло», «Виндзорские насмешницы», «Мера за меру», «Комедия ошибок», «Бесплодные усилия любви», «Генрих V» и «Венецианский купец» — его играли дважды. Были сыграны также две комедии Джонсона.

По отцу Джонсон был шотландец, и он не преминул воспользоваться столь благоприятным происхождением, а также любовью королевы к экстравагантным зрелищам. При Елизавете «маска» представляла собой нехитрую шараду с переодеваниями и танцами, но с легкой руки Джонсона она развилась в сложное зрелищное мероприятие, с применением выразительных сценических эффектов. В представлении принимали участие сама королева и двор, и если оценить все драгоценности, какие были на дамах, то перед этой цифрой побледнеют королевские доходы. Готовить эскизы костюмов и декорации Джонсон подрядил многообещающего молодого архитектора Иниго Джонса, и в двенадцатую ночь 1605 года было положено начало долгому сотрудничеству этих великих людей: была поставлена «Маска чернокожих»^*, где королева и придворные дамы изображали арапок. В несколько лет Джонсон упрочил свое положение при дворе, сочиняя и ставя эти милые пустяки, а в это же время Шекспир создавал великие трагедии. Видимо, в 1605 году были написаны «Тимон Афинский» и почти весь «Король Лир».

Если в апреле Шекспир был в Стратфорде, то он наверняка почтил своим присутствием бракосочетание Роберта Харварда из Саутуорка и Катарины Роджерс, дочери его соседа Томаса Роджерса; если же ему не довелось тогда побывать на родине, то молодоженов он скоро навестит в их доме в Бэнксайде, где спустя два года родится их знаменитый сын, Джон Харвард^**. В мае Шекспир потерял старого друга: умер Огастин Филипс, «слуга лорда-камергера» первого набора. Преданнейшая душа, он не забыл в завещании почти никого из своих товарищей. Шекспиру он оставил «тридцать шиллингов золотом». Похоже на то, что в июле Шекспир был в Стратфорде, поскольку в это время он вложил 440 фунтов — огромные деньги! — в откуп десятинных земель, примыкавших к его недвижимости в северном пригороде. Там его новым соседом в доме Клоптонов оказался молодой богатый католик Эмброуз Руквуд. Возможно, в начале ноября он еще оставался у себя в «Новом месте», потому что в Лондон нагрянула чума и театры закрылись, и если 6 ноября он был в Стратфорде, то ему довелось увидеть нечто достойное внимания. В Лондоне сорвался «Пороховой заговор»^***. Гай Фокс был арестован, остальные заговорщики укрылись в центральных графствах, и одним таким логовом был дом Клоптонов. Явились констебли, но Руквуда и след простыл. Схватили его на третий день и в положенный срок казнили вместе с Фоксом перед зданием парламента, который они собирались взорвать.

В то рождество «слуги короля» сыграли десять спектаклей, и нетрудно вообразить, как после какой-нибудь шекспировской хроники король высказывает догадку, что, посвятив столько пьес английской истории, его собеседник, наверное, не прочь взяться за Шотландию. У короля есть интересные предки... И кстати: летом ожидается приезд зятя, Кристиана IV Датского. В праздничных мероприятиях спектакли королевских актеров будут на первом плане, и Кристиан, разумеется, захочет увидеть «Гамлета, принца Датского». Действительно, «Гамлет» подходил для такого случая, к тому же это была самая известная пьеса, в Лондоне редко кто не цитировал ее, она добралась до самой Германии, ее ставили даже в открытом море^****. Шекспир внял намеку и, закончив «Короля Лира» (в декабре его показали при дворе), полистал шотландские страницы в «Хрониках» Холиншеда, нашел историю Макбета^***** и сел за работу. К несчастью, Кристиана опередила чума, и празднество пришлось устраивать вне столицы. В Гринвичском дворце «слуги короля» сыграли для венценосцев две пьесы, одной из которых всенепременно был «Гамлет». А несколько дней спустя в Хэмптон-корте торжествующий Яков поквитался с Кристианом за «Гамлета»: был сыгран «Макбет».

Сами по себе пресные «Хроники» Холиншеда выручили Шекспира, но потом он вознаградил себя прекрасной прозой сэра Томаса Норта, переводчика Плутарховых «Жизнеописаний выдающихся греков и римлян», когда приступил к работе над последними трагедиями^******. Возможно, «Кориолан» был уже завершен, а «Антоний и Клеопатра» начаты, когда в июле 1607 года его старшая дочь Сусанна (ей тогда было 24 года) вышла замуж за доктора Джона Холла. Молодой врач приобретал все большую известность не только в Стратфорде, но и во всем графстве и даже за его пределами. Через несколько лет он сможет сесть за работу над врачебным справочником «Наблюдения», который по достоинству оценят: двадцать лет спустя после смерти автора с латинской рукописи был сделан английский перевод, напечатанный в Лондоне^*******. К 1607 году Холл был уже состоятельным человеком, он купил дом неподалеку от церкви, сделал пристройки, обеспечив себя солидным кабинетом и амбулаторией.

Теперь большую часть года в «Новом месте» будут только двое обитателей — Энн и младшая дочь Джудит. Шекспир стал присматривать им компаньона. Городской клерк Томас Грин доводился ему дальним родственником, он был женат, имел двух ребятишек — с такой семьей не заскучаешь, и перед отъездом в Лондон Шекспир договорился, что Грины переберутся в «Новое место», а съедут, когда он отойдет от дел и вернется сюда навсегда.

Он не спешил ехать в Лондон: там опять чума, театры закрылись, труппа в отъезде. Но в ноябре он уже был в столице, а 28 декабря в Уайтхолле игрался спектакль. Наверное, в этот же день умер его младший брат Эдмунд: утром 31 декабря его похоронили в церкви св. Спасителя, это в двух шагах от «Глобуса». Мы не знаем, в какой труппе он играл; возможно, он был актером на жалованье у «слуг короля» и ждал, когда откроется вакансия пайщика. Можно не сомневаться, что пышные похороны — с боем большого колокола — устроил и оплатил старший брат.

Спустя несколько месяцев Шекспир потерял мать. После смерти мужа она могла переехать к сыну в «Новое место», но, вероятнее всего, осталась на Хенли-стрит с Джоан и двумя внуками. Дом теперь принадлежал Шекспиру, и он сдал его сестре и зятю за символическую плату. Его неженатые братья, вероятно, перебрались в восточное крыло, где и продолжали отцовское дело. А еще раньше, в феврале 1608 года, произошло поистине знаменательное событие: Сусанна родила дочь, у Шекспира появилась внучка.

Рождение Елизаветы Холл совпало с важными переменами в делах «слуг короля». «Хористы для королевских увеселений» переживали трудную полосу, и в августе их распорядитель вернул театр Блэкфрайерс владельцам — братьям Бербедж, а те составили компанию на семи паях, куда вошли Шекспир, Хеминг и Кондел. Теперь на другом берегу реки у труппы был еще один театр — на зимний сезон. Значение этой акции трудно переоценить. «Слуги короля» стали первой актерской труппой, могущей регулярно давать представления в небольшом закрытом театре, что не только повлияло на исполнительский стиль, но и потребовало пьес иного характера. «Глобус» был открытый театр, зимой его насквозь продувал студеный ветер, и вмещал он от двух до трех тысяч зрителей, причем половина теснилась на «дворе». А «Блэкфрайерс» был уютный, укромный театрик на двести-триста сидячих мест. Публика в «Глобусе» была самая разношерстная — от придворного до ломового извозчика, а на места в «Блэкфрайерс» могли раскошелиться только люди состоятельные и подлинные ценители^********. Титанические трагедии Шекспира требовалось заменить чем-то более камерным, и «слуги короля» подрядили двух молодых драматургов, уже писавших для детской труппы «Блэкфрайерс». Так началось славное содружество Бомонта и Флетчера^*********, в результате которого появилось изрядное число прелестных, изящных сентиментальных вещиц, с подлинной жизнью мало схожих, а то и вовсе несхожих. Началось вырождение елизаветинской драмы, возмужавшей в открытых театрах.

Шекспир тоже стал писать для «Блэкфрайерс». Достигнув в «Антонии и Клеопатре» высот трагического искусства, он переключается теперь на романтическую драму, которая, впрочем, мрачнее и лиричнее комедий среднего периода: к ноябрю он закончил «Перикла» — историю рожденной в море Марины. Почти не приходится сомневаться, что вдохновляло его рождение внучки, причем этого вдохновения достало и на три последние его пьесы, в центре которых судьбы юных героинь Имогены, Утраты и Миранды. После четырех лет душевного напряжения, которого потребовали трагедии, разрядка была поистине сладостной.

Комментарии

*. Архитектор и художник И. Джонс (1573—1651) ввел рисованные декорации с перспективой, просцениум с аркой, перемену декораций. Название «маски» иногда переводят: «Черные нимфы». Ее сюжет был подсказан королевой Анной. Первое в царствование Якова, это пышное представление обошлось в 3000 фунтов. В столь же дорогостоящей маске «Видение двенадцати богинь» (ее автор С. Дэниэл) Анна изображала Палладу, надев на себя драгоценностей на 100 000 фунтов.

**. Джон Харвард (1607—1638), окончив Кембриджский университет и получив духовный сан, эмигрировал в Америку, где завещал свой капитал и около 300 книг основанному в 1636 г. колледжу в Кембридже (пригород Бостона). С 1639 г. колледж носит его имя; ныне — Гарвардский университет.

***. Некоторых участников заговора Шекспир, возможно, знал по встречам в лондонской таверне «Русалка». Комментаторы различают глухие намеки на заговор в «Короле Лире» и «Макбете». В память о раскрытии заговора, устроенного католиками с целью убийства короля Якова I, в Лондоне ежегодно 5 ноября сжигается на костре чучело главы «Порохового заговора» Гая Фокса (1570—1606).

****. С учетом возросшего при дворе датского влияния из текста «Гамлета» были изъяты сравнение Дании с тюрьмой и слова о приверженности датчан пьянству. Между 1590 и 1626 гг. в Германии гастролировали различные труппы «английских комедиантов», из них наибольшую известность снискали коллективы, возглавляемые Робертом Брауном и Джоном Грином. В их репертуаре были и шекспировские пьесы. «Гамлета» играли на корабле Ост-Индской компании «Дракон». Капитан У. Килинг (ум. 1620) сделал в дневнике (записи 5 сентября 1607 г. и 3 марта 1608 г.) характерное признание: «Я разрешил это, чтобы люди не лодырничали и не предавались азартным играм, а также не спали на ходу».

*****. В «Хрониках Англии, Шотландии и Ирландии», написанных Р. Холиншедом (ок. 1529 — ок. 1580) и другими авторами, Шекспир черпал материал для своих хроник и, помимо «Макбета», для «Цимбелина» и, возможно, «Короля Лира». Вероятно, он пользовался дополненным изданием 1587 г.

******. Английский перевод плутарховых «Жизнеописаний» (1579) Т. Норт (ок. 1535 — ок. 1601) сделал с французского перевода (1559—1565) Жака Амио (1513—1593), ставшего событием в истории европейской культуры. В своих «античных» трагедиях Шекспир широко и свободно использовал прозу Норта, порою почти ничего не меняя.

*******. Книга вышла в 1657 г. в переводе уорикширского хирурга Дж. Кука. Самая ранняя датированная запись относится к 1617 г., почему, видимо, болезнь Шекспира и не попала в книгу Холла. А на иное отношение, помимо врачебного, рассчитывать трудно: убежденный пуританин, Холл вряд ли мог благоволить к поэзии и драматургии своего тестя. Ученые отмечают, что в пьесах Шекспира после 1607 г. возрастают объем и профессиональная точность медицинской «информации».

********. Известно, что по крайней мере однажды на спектакле в «Блэкфрайерс» присутствовала королева Анна.

*********. С именами Бомонта Ф. (1584—1616) и Флетчера Д. (1579—1625) связано становление жанра трагикомедии. Их творческое содружество продолжалось пять лет, с 1608 по 1613 г.; в их сочинениях, изданных в 1679 г., — 52 пьесы, из них достоверно принадлежат им 45.