2. Семейство Шекспиров: из Снитерфилда в Стратфорд

В трех с половиной милях к северо-востоку от Страт форда и непосредственно к северу от старого тракта, ведущего из этого рыночного городка в Уорик, высоко на холме расположено небольшое тихое селение Снитерфилд. Здесь около 1529 г. поселился дед Шекспира, Ричард. В те дни, как и сейчас, одно-единственное здание господствовало над селением — большая и красивая приходская церковь св. Джеймса Великого с ее длинным нефом и внушительной башней, расположенной в западной части. Верхний ряд окон, освещавший хоры, в те времена выглядел иначе, так же как и аспидная крыша, снятая (как некоторые утверждают) с замка Фулбрук-Касл. Алтарные сиденья, выполненные в стиле Ренессанса, увитые искусно вырезанной из дерева лозой, а также восьмиугольная купель датируются началом XIV в.; по всей видимости, отец поэта был крещен в ней — мы не располагаем столь ранними записями о крещениях. Старая мельница, стоявшая у Хилл-Филда, возле ручья, давно исчезла; мало что сохранилось от небольших домов с каркасом из деревянных балок и с такими же амбарами и деревянными голубятнями. Селение Снитерфилд расположено в красивой холмистой местности, на которой много небольших рощ, зарослей невысоких деревьев и кустарников, а также зарослей вереска и утесника с его желтыми цветами. Здесь Ричард Шекспир арендовал в нескольких поместьях землю, обрабатывал плодородную почву и пас скот.¹

Протоколы гражданских и манориальных судов свидетельствуют о повседневных неприятностях и (гораздо реже) об отрадных событиях в жизни фермера. Вероятно Ричарду пришлось чинить свои ограды, когда в 1538 было приказано чинить их. Суд присяжных обвинил его том, что он выгонял слишком много своего скота на общинный выпас. Он платил штрафы за то, что, несмотря на запрещение, выпустил свиней пастись без ошейника, а так же за то, что позволял своему скоту без привязи пастись на лугах. Это произошло в 1560 г., когда каждому держателю земли Снитерфилда было предписано «построить свои изгороди и вырыть канавы между концом проулка, где жил Ричард Шекспир, и оградой, называемой «оградой Докинсов». Когда ему не удавалось найти приемлемое оправдание, как, например, в 1529 г. (упоминание об этом — первый письменный документ, касающийся Ричарда Шекспира, которым мы располагаем), он предпочитал заплатить штраф в размере двух пенсов, вместо того чтобы являться на заседания манориального суда, происходившие дважды в год в Уорике, до которого от Снитерфилда было шесть миль пути. Один преуспевающий олдермен из стратфордской гильдии, виноторговец и торговец сукном Томас Этвуд по прозвищу Портной, завещал Ричарду упряжку из четырех быков, которой последний уже пользовался. В январе 1560 г. Ричард Шекспир, по всей вероятности дед поэта, входил в состав суда двенадцати иоменов и утверждал обвинительный акт при расследовании, которое Томас Люси проводил в Уорике по делу о поместьях сэра Роберта Трокмортона; Ричард вовсе не был таким уж провинциалом и деревенщиной.² Он помогал оценивать имущество одного скончавшегося приходского священника, а также Других жителей селения. (Это была обязанность друзей и добрых соседей, «по крайней мере двух лиц, которым умерший задолжал»; таков был порядок вещей, установленный в королевстве, говоря о котором Генри Суинберн, крупнейший специалист времен Елизаветы по вопросам, связанным с передачей наследства, добавляет: «Недостаточно составить опись, в которой перечислены все до единого предметы имущества покойного; каждый из них в отдельности должен быть оценен честными и умелыми людьми, назначающими справедливую стоимость сообразно со своими суждением и совестью...»³) После смерти Ричарда, умершего до 10 февраля 1561 г., его собственное имущество было оценено в 38 фунтов и 17 шиллингов — почти на о фунтов дороже, чем имущество упомянутого приходского священника. Дом Ричарда Шекспира находился на Хай-стрит, являвшейся, возможно, главной дорогой в Уорик. При доме был земельный участок, граничивший ручьем, который протекал через Снитерфилд и далее в направлении Эйвона. Это имущество он арендовал у Роберт, Ардена из Уилмкотта. У Ардена была дочь Мэри, впоследствии вышедшая замуж за Джона Шекспира.

У Ричарда было по крайней мере два сына. Некий Томас Шекспир, плативший самую высокую арендную плату (4 фунта стерлингов) среди арендаторов, обрабатывавшие землю в поместье Хейлз, расположенном в СнитерфилдеД возможно, тоже был его потомком, но это еще требуется доказать. Однако Генри Шекспир, несомненно, был сынов Ричарда. Так же как Томас, он арендовал землю в поместье Хейлз и к тому же обрабатывал участок в близлежащем Ингоне, в приходе Хэмптон-Люси, который был рас положен на левом берегу Эйвона и простирался до водораздела, отделяющего эту плодородную долину от Арденского леса. Его брат Джон также арендовал землю на Ингонской луговине. Генри был довольно незадачливым малым. Он учинил драку с неким Эдвардом Корнуэллом (который впоследствии стал вторым мужем тетки поэта Маргарет), ранил его до крови и был оштрафован, но не явился в суд, чтобы ответить за это. Его заключили в тюрьму за нарушение права владения; он наделал долгов и не смог в срок уплатить их. Был случай, когда Генри отказался платить и церковную десятину — несколько должностных лиц оспаривали право на ее получение — и на какое-то время был отлучен от церкви. Власти штрафовали его за то, что он носил шляпу, а не берет, посещая церковь. Возможно, это было связано с некоей нормой поведения, так как многие, особенно пуритане, отвергали устав о ношении беретов, введенный для поощрения приходившего в упадок ремесла изготовителей беретов. Кроме того, Генри был наказан за то, что не трудился вместе с теми, кто должен был производить ремонтные работы на тракте ее величества королевы, а также «за то, что его канава между полями Ред-Хилл и Бермен оказалась в запущенном состоянии». (Местонахождение этих полей, которые все еще называются Ред-Хилл и Бермен, можно и сейчас установить на небольшом расстоянии к востоку от снитерфилдской церкви с правой стороны от дороги, ведущей в Ласком.) Однажды, когда Генри находился в тюрьме на Хай-стрит за неуплату долга, его поручитель Уильям Раунд отправился в его дом и присвоил себе двух быков, которых последний купил, но, что было характерно для него, еще не заплатил за них. Когда Генри умер, в его доме, по утверждению очевидца, было обнаружено довольно много денег в сундуках, в амбаре — пшеница, сено «на большую сумму» и кобыла в конюшне. Таков был дядя поэта, Генри. В приходской церкви Хэмптон-Люси (перестроенной в начале XIX в.) Генри крестил двух своих детей: Летис в 1582 г. и Джеймса в 1585 г. Вполне вероятно, что Шекспир мальчиком не раз ходил через поля в Ингон навестить дядю, тетку, а также своих двоюродных брата и сестру. Маленький Джеймс умер в 1589 г. Генри был похоронен в Снитерфилде 29 декабря 1596 г., и менее чем через два месяца «Маргарет Сакспир (Sakspere), вдова, бывшая в свое время женой Генри Шекспира (Shakspere)», последовала за ним в могилу. Второй сын Ричарда Шекспира был человеком совсем иного рода. Не пожелав возделывать землю и пасти скот со своим отцом в Снитерфилде и с братом в Ингоне, он в 50-е гг. переселился в Стратфорд, где стал перчаточником и шорником, то есть кожевником и дубильщиком, и изготавливал мягкую белую или окрашенную в светлые тона кожу. Занимаясь этим ремеслом, он «выделывал» оленьи и лошадиные кожи, а также козьи, овечьи и собачьи (но не коровьи и не свиные), пропитывая их (после предварительной обработки) раствором квасцов сульфатом алюминия — и солью. Он производил и продавал не только перчатки, но и всякого рода изделия из мягкой кожи: поясные ремни, кошельки, фартуки и прочее. (Наш драматург вспомнил этого перчаточника в «Виндзорских насмешницах»: миссис Куикли, пытаясь определить внешность мистера Слендера, спрашивает: «Уж не тот ли, что носит большую бороду? Широкую и круглую, как нож у перчаточника?» (Шекспир Уильям. Полн. собр. сеч. М., 1957—1960, т. 4, с. 270.)) Заниматься этим ремеслом было выгодно, так как перчаточники были защищены от иностранной конкуренции постановлением парламента. В базарные дни и во время ярмарок перчаточникам выделяли наиболее выгодно расположенные стоячие места для торговли на базарной площади, у рыночного креста под часами.

Живший в XVII в. известный сплетник Джон Обри, прославившийся своими «Краткими жизнеописаниями», сообщает, что Джон Шекспир был мясником, но это маловероятно; строгие постановления, обеспечивавшие доброкачественность мяса, не допускали сочетания этих двух занятий.⁴ Во всяком случае, в Стратфорде были свои мясники, Ральф Коудри и Томас Роджерс, занимавшиеся своим делом с разрешения совета корпорации.

Хотя в тот период перчаточники формально еще не объединились в гильдию (это произошло около 1606 г.), они, вероятно, уже установили порядок, при котором для посвящения в тайну ремесла требовалось семь лет поработать подмастерьем. Приобщению Джона к ремеслу способствовали связи его отца. Как мы уже видели, Ричард знал Томаса Эдвуда, одного из олдерменов стратфордской гильдии, еще до того, как Стратфорд получил хартию о правах. Возможно, он также познакомился в Снитерфилде с Джоном Таунсендом из Уолда. У Таунсенда была дочь Джоан, которая вышла замуж за видного стратфордского гражданина Томаса Диксона по прозвищу Водонос, олдермена, вошедшего в первый состав муниципального совета и владельца постоялого двора «Лебедь» на Бридж-стрит. По профессии этот Диксон был перчаточником и, возможно, тем мастером, у которого Джон был подмастерьем.

Имя Джона Шекспира появляется в исторических записях 29 апреля 1552 г. при описании довольно бесславных обстоятельств, когда он заплатил шиллинг в качестве штрафа за то, что вопреки запрету властей свалил кучу нечистот (sterquinarium) на Хенли-стрит. В данном случае Джон не был единственным правонарушителем, наказанным за невыполнение постановления о пользовании «общей свалкой нечистот», возвышавшейся там, где кончалась улица у дома колесного мастера Уильяма Чемберса. В тот же день по той же причине были оштрафованы Хэмфри Рейнольдс и Адриан Куини. Куча нечистот Джона Шекспира (по мнению нашего выдающегося авторитета в вопросах, связанных с чумой в елизаветинской Англии) стала символом тюдоровских методов улучшения санитарных условий.⁵ Нечистоты были рассадником чумы; и наложение столь строгих штрафов, равных двухдневному жалованью ремесленника, свидетельствует о том, что община заботилась о здоровом состоянии своих улочек и сточных канав. Эта запись вызывает дополнительный интерес, так как позволяет сделать вывод, что к весне 1552 г. Джон Шекспир проживал как квартиросъемщик или как домовладелец на Хенли-стрит. Должно быть, он жил в западной части большого сдвоенного дома, в том его крыле, которое впоследствии стало известно как дом, где родился Шекспир, и благодаря которому Стратфорд стал местом вечного поклонения.

Вскоре Джон обзавелся новым имуществом. В 1556 г. он купил у Джорджа Тернера право на безусловное владение усадьбой с садом и огородом (unum tenementum cum gardino et crofto) на Гринхилл-стрит — загородной дороге, которую впоследствии стали называть Мор-таунс-энд. В том же году у Эдварда Уэста он покупает на Хенли-стрит другой дом с примыкающим к нему садом. Вероятно, восточное крыло этого дома стало известно впоследствии как мастерская по обработке шерсти. Спустя какое-то время, когда точно неизвестно, строители соединили эти два дома в одно строение, образовав таким образом сохранившееся до наших дней впечатляющее здание, которое имеет теперь вид единого, построенного из дерева и кирпича дома с тремя фронтонами. Купленный дом был построен в конце XV или начале XVI в. Благодаря связанным с ним ассоциациям этот дом не нуждается в дополнительных выразительных описаниях. «В стропилах — тени и таинственные шорохи, в дымоходах — ветер, за очагом сверчки, эльфы мелькают в свете потухающего огня, сквозь свинцовые стекла светит луна, снаружи — уханье (Имеется в виду звукоподражание в рефрене песни из «Бесплодных усилий любви». — См.: Шекспир Уильям. Полн. собр. соч., т. 2, с. 511. — Прим. перев.) милой сердцу бурой совы».⁶

Это жилище состоит из каменного основания, иди низкой стены, служащей фундаментом, на которой покоится крепкий дубовый каркас постройки. Обмазанные штукатуркой плетни заполняют собой прямоугольное пространство между балками. Расположенная в середине массивная труба дымохода скрепляла строение, у которого была крыша из дранки; со временем ее сменила черепица. В конце XVI в. к задней части дома был пристроен флигель, также из дерева и штукатурки; он вдавался в живописный сад. Джон Шекспир все еще жил на Хенли-стрит когда в 1597 г. за 50 шиллингов продал узкую и длинную полосу земли всего около полуметра шириной и длинной 19 метров; она проходила вдоль западной стороны его владений от Хенли-стрит до Гилд-Питс (так назывался королевский тракт) на севере. Покупатель, драпировщиц Джордж Беджер, по всей вероятности, намеревался возвести на ней стену. Примерно в это же время Джон отделил участок своей земли площадью примерно 5×5 метров, расположенный в восточной ее части, Эдварду Уиллису из Кинг-Нортона, графство Вустершир, где последний планировал перестроить два небольших дома в трактир, который он собирался назвать «Колокол». Эти свидетельства о передаче имущества указывают на то, что в течение почти полувека Джон Шекспир обитал на Хенлистрит. Обосновавшись таким образом, он избрал себе в невесты Мэри Арден, дочь состоятельного фермера. Ардены гордились тем, что их фамилия одна из самых старинных в графстве Уорикшир; Дагдейл описывает их как «наиболее древний и достойный род». Они были «хозяевами Уорика» до завоевания Англии норманнами, а в Англии не так уж много семейств, которые могут проследить свое столь древнее происхождение. Некоторые Ардены были очень богаты. В кадастровой книге список земель, «надлежащих Терчиллусу из Эрдайна (Turchillus de Fardiae), занимает четыре столбца — никто больше не владел таким количеством земли. Наши Ардены были попроще — богатыми иоменами, постепенно переходившими в класс мелкопоместного дворянства. К какой именно ветви принадлежал Роберт Арден, неясно, несмотря на тщательные розыски специалистов по генеалогии.⁷ Возможно, Роберт Арден происходил от кого-нибудь из младших сыновей Арденов из Парк-Холла, который расположен, в Касл-Бромуиче, в приходе Астон, неподалеку от Бирмингема. Его дедом мог быть Роберт Арден, бывший бейлифом Снитерфилда в середине XV в., и он, несомненно, был сыном Томаса Ардена из Уилмкотта. Это селение расположено в приходе Астон-Кантлоу, оно протянулось вдоль долины реки Олн, которая ограничена с востока низкими, кое-где покрытыми лесом холмами, отделяющими ее от долины Эйвона. Этот Томас купил землю и дом в Снитерфилде и передал их своему сыну. Трудно сказать, насколько обширны были владения Роберта Ардена в Снитерфилде, однако у него было два жилых дома, один из которых он сдавал в аренду Ричарду Шекспиру и вместе с домом, возможно, 100 или более акров земли.

Когда вскоре после 21 апреля 1548 г. Арден женился на Агнессе Хилл, урожденной Уэбб, вдове зажиточного крестьянина с фермы Берли, он уже был далеко не молод и имел от предыдущего брака — или браков — восемь дочерей. Должно быть, они были привлекательными молодыми женщинами, так как по крайней мере шестеро из них нашли себе мужей, а две выходили замуж дважды. Новая жена Ардена имела двух сыновей и двух дочерей от предыдущего брака, так что семья была большая. Семья Жила в Уилмкотте. Где именно — неизвестно, хотя в конце XVIII в. Джон Джорден, самоучка, собиравший по собственной инициативе сведения о Шекспире, определил один из домов с бревенчатым каркасом на Федер-Лейн как дом Мэри Арден, и в качестве такового этот дом по сей День посещается туристами. Слова Джордена никогда не следует принимать на веру (это был «один из тех скромных гениев», согласно снисходительной оценке одного его современника, «для которых обладание небольшой эрудицией если и не опасно, то, как потом оказывается, почти совершенно бесполезно»), и все же Мэри должна была расти если не в этих, то в весьма похожих условиях. Расположенное вблизи заросшего зеленью селения на северной стороне дороги, ведущей в Стратфорд, это жилищ представляет собой большой красивый сельский до) XVI в., двухэтажный, с каменным фундаментом и двумя сложенными из камня каминами на каждом этаже (большой очаг есть и на кухне), с площадкой перед камином углу гостиной, с грубо отесанными дубовыми балками деревянных неоштукатуренных потолков и с остроконечными окнами для освещения верхнего этажа.⁸ В последнее время жук-точильщик и мебельный жук создали угрозу для деревянных деталей первоначального интерьера, побудив вечно настороженных попечителей принять меры по предупреждению и устранению повреждений.

Джон, видимо, был на несколько лет старше Мэри, возможно на десять или больше; она была самой младшей из своих многочисленных единоутробных сестер, а Джон был старшим сыном. Ему предстояло прожить до семидесяти с лишним лет, а ей — пережить его на семь лет. Мэри являлась соблазнительной партией: вероятно, она была любимицей своего отца и одной из его наследниц, хотя (как представляется) она не умела ни читать, ни писать и вместо подписи ставила под документами свой знак.

Осенью 1556 г. Роберт Арден находился при смерти. Согласно его завещанию, составленному 24 ноября, когда он был уже болен телом, но находился в «доброй и твердой памяти», он завещал свою душу «всемогущему богу и нашей благословенной госпоже пресвятой деве Марии и всему сонму небесному» согласно католической формуле, естественной в завещании, написанном в царствование католички Марии. Роберт благоразумно позаботился о своей жене, завещав ей 10 марок (6 фунтов 13 шиллингов 4 пенса). Но более нежную заботу он проявил о младшей дочери. Помимо обычных 10 марок, Арден оставил ей наиболее ценное имущество: имение в Уилмкотте, называвшееся «Эсбис», «и урожай на земле, засеянной и возделанной».

Несмотря на свою молодость, Мэри была названа в числе двух душеприказчиков, так что через месяц она присутствовала при описи имущества и движимости. Опись свидетельствует о достаточном состоянии покойного. Среди его имущества было целых одиннадцать пестрых холстов — их использовали в те дни для украшения стен вместо более дорогих гобеленов; на широких полосах холста были грубо написаны темперой сцены библейского или мифологического содержания, под которыми имелись соответствующие нравоучительные надписи. (Шекспир упоминает их в «Обесчещенной Лукреции»: «Кто старческих боялся строгих слов, тот ужаснется крашеных холстов».) Предметом гордости в доме Арденов были два таких холста в прихожей, пять в соседней большой комнате и еще четыре, развешанные в спальнях на втором этаже. Среди имущества были также шкафы и другая дубовая мебель (включая столик с полками), достаточное количество постельного белья, а также медные котлы и латунные сковороды, жаровня, небольшая ручная мельница и квашня. В опись вошли также орудия труда фермера, сельскохозяйственные приспособления, амбар, наполненный пшеницей и ячменем, большое количество скота — быки, волы, жеребята, свиньи и уже подросшие телята, — а также пчелы и домашняя птица, запас дров во дворе и бекона под крышей. Ардены жили в достатке.

Свое тело Роберт завещал похоронить на церковном кладбище в Астон-Кантлоу. Его вдова осталась жить в Уилмкотте (очевидно, как и надеялся Арден, она никому не причинила неприятностей из-за своего небольшого наследства, а, напротив, позволила дочери своего мужа, Алисе, спокойно жить вместе с ней). В 1580 г. «старая и бессильная» (по ее словам), она умерла и была похоронена на том же кладбище. Где-то между ноябрем 1556 г., когда отец Мэри Арден составлял свое завещание, и сентябрем 1558 г., когда родилась ее первая дочь, Мэри вышла замуж за Джона Шекспира. Вполне возможно, что церемония бракосочетания происходила в Астон-Кантлоу — в приходской церкви Иоанна Крестителя. Приходские книги в тех местах были введены позже, и поэтому никакой записи о женитьбе Джона Шекспира не сохранилось.

Примечания

1. Более подробное описание Снитерфилда см. в работе: L.F. Saltzmann, 'Snitterfield', The Victoria History of the County of Warwick (1904—69), iii. 167—172. ME (7—12) кратко исчерпывает все, что нам известно о Ричарде и его сыновьях.

2. Этот документ из архива гражданских актов (E 202/327,2 Eliz), прежде неизвестный ученым, был найден покойным Тэнджи Лином.

3. Henry Swinburne, A Briefe Treatise of Testaments and Last Willes (1590), f. 220; процитирован в: J.O. Halliwell-Phillipps, Outlines of the Life of Shakespeare (7th ed., 1887), ii. 245.

4. См.: Charles Isaac Eiton, William Shakespeare: His Family and Friends (1904), pp. 349—350.

5. F.P. Wilson, The Plague in Shakespeare's London (Oxford, 1927), p. 26.

6. Edgar I. Fripp, Shakespeare: Man and Artist (1938), i. 73.

7. См.: G.R. French, Shakespeareana Genealogica (1869), pp. 416—524; EKC, ii. 28—32; и ME, 12—15. Последний также содержит авторитетные сведения по вопросам, связанным с родом Арденов из Уилмкота (15—23).

8. Более подробное техническое описание дома см. в работе: Philip Styles, Aston Cantlow, Victoria History, iii. 32—33.