Действие в целом

Теперь, когда разные аспекты драматического действия рассмотрены в отдельности, уместно задаться вопросом, как они сочетаются в пьесах Шекспира.

Есть драматурги, творчество которых представляет собой сочетание одних и тех же элементов, притом в каждом произведении составные части подаются в равной пропорции. Про Шекспира так не скажешь. Его драматургия содержит много элементов, но она несводима к одному типу пьес. Пока рассмотрены только главные элементы фабулы и еще не было речи о других основных элементах драмы — характерах и речи, — но даже в кругу вопросов, связанных с драматическим действием, заметно, что Шекспиру не свойственно единообразие. Всякое правило, вводимое нами, требует оговорок и включает ограничения, слишком очевидные, чтобы ими можно было пренебречь даже для суммарной модели.

Прежде всего — как соотносится сюжет пьес Шекспира с реальностью? Соотношения различны. Есть пьесы, фабула которых имеет явно вымышленный, фантастический характер («Сон в летнюю ночь», «Буря»). В других пьесах реальные мотивы преобладают, как, например, в хрониках и трагедиях. Но реальное никогда у Шекспира не обособляется от поэтического вымысла. Эту особенность Шекспира заметил уже А.Н. Островский: «...интрига есть ложь, а дело поэта — истина. Счастлив Шекспир, который пользовался готовыми легендами: он не изобретал лжи, но в ложь сказки влагал правду жизни. Дело поэта не в том, чтобы выдумывать небывалую интригу, а в том, чтобы происшествие даже невероятное объяснить законами жизни»¹.

Роберт Вайман совершенно справедливо предупреждал против впадения в одну из двух крайностей: признание театра Шекспира либо совершенно условным, либо натуралистическим². Искусство Шекспира сохраняет некоторые традиции площадного театра, но далеко не ограничивается ими. Своеобразие английского театра эпохи Возрождения в его переходном характере. Это уже не наивный площадной театр средневековья, но еще не реалистический театр в более позднем смысле. Условность и натуральность изображения предстают в нем в разных сочетаниях.

Каждое произведение Шекспира обладает особого рода внутренним движением. В одних пьесах неправдоподобность сюжета усугубляется таким нагромождением обстоятельств, которые уводят действие от реальности. В других, наоборот, движение идет от предания к действительности, но не настолько, чтобы совершенно исключить легендарную основу. Она остается даже тогда, когда драматическое изображение характеров и страстей заставляет нас забыть, что сюжетом для пьесы послужила древняя легенда, как, например, в «Гамлете» или «Короле Лире». Иногда переход от сложившегося сюжета к реальности и обратно происходит в пьесе неоднократно, что делает особенно условным понятие о ней как о «зеркале природы».

Речь идет не о соотношении вымысла и реальности, а о том, как устойчивые литературные сюжеты и мотивы то реалистически осмысливаются и психологически оправдываются Шекспиром, то сохраняются во всей своей легендарной данности, оставаясь никак не мотивированными.

Примечания

1. А.Н. Островский. Полное собрание сочинений, т. XIII. М., ГИХЛ, 1952, стр. 321.

2. Robert Weimann. Shakespeare und die Tradition des Volkstheaters. Berlin, 1967, S. 368—369.