Типы сюжетов

Использование повествовательных сюжетов в качестве основы действия имело важнейшее значение для композиции пьес Шекспира. Вся она, в сущности, является эпической или эпико-драматической. Эпическая широта действия, присущая драмам Шекспира, является одним из тех художественных элементов, которые придают им живость и естественность. Не удивительно, что эту особенность оценил по достоинству создатель «эпического театра» Б. Брехт, считавший, что Шекспир мог «поймать» и передать правду жизни «благодаря той эпической стихии, которая содержится в шекспировских пьесах»¹.

Эпичность действия была в драматургии Шекспира архаическим элементом. В этом отношении его пьесы близки к эпической широте средневековых мистериальных циклов. Но эта близость относительна. В средневековых мистериях главным элементом было событие, тогда как участники события являлись марионетками в руках божественных сил. Ренессансно-гуманистический характер драм Шекспира определяется тем, что в рамках эпического действия выступают люди, которые сами творят свою судьбу.

Рассматривая вопрос о содержании пьес Шекспира, нельзя не вспомнить мысли Александра Веселовского о двух типах сюжетов: «Есть сюжеты новоявленные, подсказанные нарастающими спросами жизни, выводящие новые положения и бытовые типы, и есть сюжеты, отвечающие на вековечные запросы мысли, не иссякающие в обороте человеческой истории. Где-то и кем-нибудь таким сюжетам дано было счастливое выражение, формула, достаточно растяжимая для того, чтобы воспринять в себя не новое содержание, а новое толкование богатого ассоциациями сюжета, и формула останется, к ней будут возвращаться, претворяя ее значение, расширяя смысл, видоизменяя ее»².

Мы находим у Шекспира оба типа сюжетов. К традиционным относятся сюжеты «Ромео и Джульетты», «Гамлета», «Короля Лира». Древние легенды о любви, которая сильнее смерти, о мести за убитого отца, о неблагодарности детей существовали у всех народов и прошли через века, обогащаясь новым осмыслением в связи с менявшимися жизненными условиями и нарождением новых философско-нравственных понятий. Такие сюжеты у Шекспира осмыслены в духе его времени.

Когда же мы обращаемся к «Бесплодным усилиям любви», «Как вам это понравится», «Отелло», то не можем не заметить новизны сюжетов, возникших уже в эпоху Возрождения. Ситуации этих пьес порождены более поздними жизненными конфликтами, чем те, которые мы видим в «Гамлете» или «Короле Лире».

К этому надо, однако, добавить, что не только в новых сюжетах, возникших в эпоху Возрождения, но и в старинных действуют персонажи, психология которых соответствует шекспировскому времени.

Новизна сюжетов отвечала интересу публики ко всему неизвестному, чужому и потому привлекательному. Отдаленность событий во времени придавала им величавость, а географическая отдаленность — экзотичность. Шекспир часто отодвигал действие в прошлое, еще чаще изображал другие страны. Историческими являются по сюжету все серьезные драмы Шекспира — хроники и трагедии. Действие ни одной из них не происходит во времена Шекспира. Самая поздняя по времени драма из истории Англии «Генри VIII» изображает события 1530-х годов, то есть за восемьдесят лет до постановки. Рассказ о венецианском мавре — хронологически самый близкий из итальянских сюжетов — относится к началу XVI века. Если считать, что король Наваррский в «Бесплодных усилиях любви» — это Генрих IV, то комедию можно определить как самую близкую ко времени Шекспира пьесу. Наваррским королем Генрих IV (Henri IV) был до 1589 года, когда он вступил на французский престол.

На английской почве происходит действие всех хроник, «Виндзорских насмешниц», «Короля Лира» и «Цимбелина». «Макбет» — трагедия на шотландский сюжет. Действие остальных пьес происходит во Франции, Италии, в древней Греции и древнем Риме, в Австрии, Богемии, Сицилии, и такое перенесение действия в другие страны придавало дополнительный интерес: изображение чуждых миров соответствовало расширившемуся географическому горизонту европейцев — современников великих открытий новых заморских земель.

Историческая точность Шекспира была столь же относительной, как и соблюдение местного колорита. В этих отношениях его пьесы не выдерживают испытания, если применять к ним наши критерии. Но для своего времени такое расширение хронологических и географических перспектив в драме было важным нововведением. Оно отразило новый умственный кругозор европейского человечества, характерный для эпохи Возрождения. Люди стали сознавать, как обширна Земля. Они постигли и грандиозность своей истории.

Герои Шекспира знают четыре части света: Европу, Азию, Африку и Вест-Индию, как тогда называли недавно открытую Америку. У Шекспира действие происходит в разные времена. он изображает Троянскую войну («Троил и Крессида»), век расцвета Афин («Тимон Афинский»), ранний республиканский Рим («Кориолан»), кризис республики и зарождение римской империи («Юлий Цезарь», «Антоний и Клеопатра»), древнюю Британию («Король Лир» и «Цимбелин»), зрелое средневековье (весь цикл пьес-хроник из истории Англии), вплоть до начала разложения феодализма и установления абсолютной монархии («Ричард III» и «Генри VIII»). Пьесы Шекспира отражают основные моменты государственно-политической истории человечества.

Вместе с тем сюжеты Шекспира охватывают наиболее существенные стороны человеческой жизни вообще — отношения между родителями и детьми, любовь, супружество, дружбу, положение человека в обществе, долг подданного и долг государя, поведение на войне. Но все это отнюдь не облечено в непосредственно бытовую форму.

Сюжеты Шекспира, пользуясь метким определением Л. Шюкинга, имеют сенсационный характер. В каждом из них есть по меньшей мере одно необыкновенное событие: война, кораблекрушение, братоубийство, изгнание отца дочерьми, убийство жены из ревности, низложение короля, гибель полководца, владевшего полумиром, попытка вырезать фунт мяса из живого человека. В трагедиях и исторических драмах мы видим гибель многих людей, грандиозные сражения, от которых зависят судьбы целых государств. В «Тимоне Афинском» трагедия героя происходит на фоне междоусобия в городе-государстве Афины; в «Кориолане» и «Юлии Цезаре» решаются судьбы Римской республики, а в «Антонин и Клеопатре» ставкой в борьбе антагонистов являются мировая Римская империя и египетское царство. В «Гамлете» трагедия не только в гибели героя, но и в падении всей династии. В «Макбете» показаны гибель и восстановление династии Дункана. В «Короле Лире» тоже иссякает вся королевская семья и власть переходит к боковой ветви — герцогу Олбени. Во всех хрониках Англия то переживает упадок, то возвышение, то стонет под игом деспотизма и междоусобиц, то с торжеством выходит из тяжелой борьбы. Конфликты серьезных драм Шекспира общегосударственные и титанические по масштабам. Судьбы героя отождествляются с судьбой целого государства.

В комедиях и трагикомедиях также немало событий, выходящих за рамки личных и семейных отношений. В них часто речь идет о положении царственных особ-События, по меньшей мере «сенсационные» и даже катастрофические, встречаются и в них; правда, в последнюю минуту угроза смерти минует героя или героиню, но драматическое напряжение имеется даже в пьесах с благополучным концом. В «Много шума из ничего» это разрыв Клавдио с Геро в церкви перед самым бракосочетанием и мнимая смерть героини; в «Венецианском купце» — смерть, угрожающая Антонио от руки мстительного Шайлока; в «Зимней сказке» — осуждение на смерть Гермионы, спасенной и спрятанной ее друзьями; в «Цимбелине» — опасность, угрожающая Имогене. Словом, и в пьесах, лишенных трагического конца, грозных ситуаций тоже немало. Во всяком случае, драматическое напряжение и здесь подчас достигается таким путем. Вместе с тем комедиям присущи свои особые эффекты, связанные с неожиданными совпадениями, переодеваниями и комическими последствиями их, веселые и не всегда безобидные розыгрыши, которые англичане называют «практическими шутками» (practical joke). Словом, и в комедиях, а также в трагикомедиях всегда много ярких, волнующих, потрясающих событий.

Примечания

1. Бертольт Брехт. Театр, т. 5, ч. 1. М., «Искусство», 1965, стр. 261.

2. А.Н. Веселовский. Историческая поэтика. Под ред. В.М. Жирмунского. Л., Гослитиздат, 1940, стр. 376.