Разделы
Счетчики
Мировой порядок
Когда Розенкранц и Гильденстерн, подосланные королем, пытаются узнать у Гамлета причину его странного поведения, принц, надевая личину доверительности, признается в том, что уже известно всему двору, — он утратил веселость и забросил привычные занятия: «...на душе у меня так тяжело, что это прекрасное сооружение, земля, кажется мне пустынным мысом; этот несравненнейший полог, воздух, видите ли, эта великолепно раскинутая твердь, эта величественная кровля, выложенная золотым огнем, — все это кажется мне не чем иным, как мутным скоплением паров...» (II, 2, 309).
Эти слова датского принца имеют не только философское и психологическое значение. Терминология Гамлета изобилует словами, связанными с устройством сцены шекспировского театра. Для точности я заменил в цитируемом переводе М. Лозинского одно слово: «эта прекрасная храмина, земля». В подлиннике: Frame — строение, сооружение1. Это слово служило обозначением для стен, окружавших театральное помещение. Мысом вдавалась в зрительный зал сценическая площадка театра. Над сценой иногда навешивали полог, но в данном случае Гамлет, по-видимому, имеет в виду, что пологом служит воздух, небо над открытой сценой. Над частью сцены кровля, поддерживаемая столбами, образовывала нечто вроде балдахина. С внутренней стороны кровли, так, чтобы зрители могли видеть, обычно рисовали расположенные по кругу знаки зодиака. В «Глобусе» они, по-видимому, были нарисованы золотой краской.
Речь Гамлета, таким образом, отражает устройство театра Шекспира1. И это не случайно.
Сравнение «весь мир — театр» было не только выражением определенного взгляда на жизнь. Если перевернуть это изречение, получится определение сущности тогдашнего театра. Сцена представляла собой весь мир. Это отнюдь не было абстракцией. Театр Шекспира, кажущийся нам таким голым, а его сцена — «пустынным мысом», зрителями того времени воспринимались как сооружение, которое заключало в себе весь мир.
В речи Гамлета упомянуты почти все части театрального строения. Не упомянуто лишь то, что сцена, вернее, ее подпол служил преисподней. На сценической площадке был люк, через него в трагедии Марло черти утаскивали в ад продавшего им свою душу Фауста. Из этого люка появлялся призрак отца Гамлета и туда же уходил после встречи с принцем. Когда Гамлет требует, чтобы свидетели встречи поклялись молчать о ней, «из под сцены» раздается голос призрака: «Клянитесь» (Ghost cries under the stage, I, 4, 149). Потом его голос раздается еще два раза и опять «из-под низу» (Beneath, 1, 4, 160, 181).
Таким образом, театр Шекспира заключал в себе всю вселенную: небо, землю и ад.
Каждая пьеса Шекспира представляет собой уменьшенную копию вселенной, микрокосм. Со всей очевидностью это обнаруживается в «Гамлете», где герой показывает нам, как части микрокосма воплощались в самом устройстве сцены. Вместе с тем концепция пьесы такова, что герой и другие персонажи соотносят происходящее с огромным миром вселенной.
Трагедия датского принца начинается с появления призрака из преисподней, а заканчивается вознесением героя на небеса:
Спи, убаюкан пеньем херувимов.(V, 2, 370. МЛ)
В одной из центральных сцен трагедии ощущение того, что судьба человека колеблется между раем и адом, выражено особенно отчетливо — когда Клавдий пытается молитвой искупить свои грехи.
«О, мерзок грех мой, к небу он смердит...» (III, 3, 36), — признается король-убийца. «Ангелы, спасите!» (III, 3, 69) — взывает он. И Гамлет понимает, что душа короля на распутье между небом и адом. Стоит ему убить короля сейчас, когда он на молитве, — «и он взойдет на небо» (III, 3, 74). Не такой мести хочет Гамлет. Надо застичь короля за чем-нибудь греховным — и
Тогда его сшиби,
Так, чтобы пятками брыкнул он в небо
И чтоб душа была черна, как ад,
Куда она отправится.(III, 3, 93. МЛ)
Любопытно, что пьеса в пьесе также отражает сознание персонажами своего места во вселенной. Речь актера-короля начинается с упоминания небес:
Се тридцать раз круг моря и земли
Колеса Феба в беге обтекли,
И тридцатью двенадцать лун на пас
Сияло тридцатью двенадцать раз...(III, 2, 165. МЛ)
Когда королева в «Убийстве Гонзаго» клянется в верности, она готова принять удары всей вселенной на свою голову: «Земля, не шли мне снеди, твердь — лучей» (III, 2, 226. МЛ).
Итак, к судьбам героев этой пьесы в пьесе уже причастны небо и земля. Остается — ад. Мы можем быть совершенно уверены, что и он не будет забыт. И в самом деле, как только появляется убийца Луциан, он сразу же представляется: свое гнусное деяние он совершает при помощи яда, и этот яд —
Тлетворный сок полиочных трав, трикраты
Пронизанный проклятием Гекаты...(III, 2, 268. МЛ)
Геката — владычица преисподней и покровительница ведьм. В этом качестве она, кстати, появляется и в «Макбете» (III, 5 и IV, 1).
Мы видим, насколько последовательно отражено в великой трагедии Шекспира сознание того, что человек — часть вселенной, как ее представляли себе тогда. В таком мироощущении отчасти отразилась религиозная теогония, но, строго говоря, в ней мало специфически христианского. Такое разделение мира на три части: небеса как обитель богов, земля — обитель человечества и ад — скопище всех темных сил — возникло задолго до христианства и существовало во всех древних религиях, включая и греческую. Это древнее представление о мироздании наследовали и люди эпохи Возрождения.
Драмы Шекспира происходят не в Англии, Италии, Греции, Франции, Дании — они разыгрываются на мировой сцене, их место действия — вселенная, и каждая пьеса содержит свидетельства этого.
«Макбет» начинается появлением ведьм, несущих в себе адское начало. Оно овладевает душой Макбета. Когда шотландский тан готовится совершить убийство, он отлично понимает, какие силы влекут его к преступлению:
Полмира
Спит мертвым сном сейчас. Дурные грезы
Под плотный полог к спящему слетают.
Колдуньи славят бледную Гекату,
И волк, дозорный тощего убийства,
Его будя, в урочный час завыл,
И, как злодей Тарквиний, легче тени
Оно крадется к жертве. Твердь земная,
Шагов моих не слушай, чтобы камни
Не возопили...(II, 1, 49. ЮК)
Явно, что деяние Макбета не может исходить с небес. Но оно имеет своим истоком и не землю, — вот почему он заклинает ее не слышать его шагов, потому что и камни восстанут против неслыханного злодеяния. Геката — вот кто стоит за Макбетом, готовым вонзить кинжал в своего государя. Сколько раз еще силы ада появляются в трагедии, предоставляю читателю убедиться самому. Напомню лишь, что в финале Макдуф недвусмысленно называет Макбета «адский пес» (heil-hound; V, 8, 3). Он же говорит Макбету, что тот «служил дьяволу», но силы ада не спасут его от мести (V, 8, 14). Малькольм называет леди Макбет «дьяволоподобной королевой» (V, 8, 69). Страшное царство зла, созданное Макбетом, после его гибели должно уступить место царству «милосердия, исходящего от Высшего милосердия» (the grace of Grace; V, 8, 72). Борьба между адом и небесами заканчивается победой последних.
Трагедия старого Лира также проникнута ощущением связи человеческих судеб со вселенной. Мы замечаем это уже в проклятии, которое Лир обрушивает на голову Корделии:
Священным светом солнца,
И тайнами Гекаты, тьмы ночной,
И звездами, благодаря которым
Родимся мы и жить перестаем.
Клянусь...(I, 1, 111. БП)
Лир клянется силами неба и ада. А когда старый король, преданный старшими дочерьми, попадает в бурю, он воспринимает ее как кару самих небес; «вихрь, гром и ливень, вы не дочки мне» (III, 2, 15), — восклицает Лир, —
Вы не в стороне —
Нет, духи разрушенья, вы в союзе
С моими дочерьми...(III, 2, 21. БП)
Лир все время ведет расчеты с небом, взывает к небесам, корит их, признает справедливость их гнева. Он говорит Гонерилье:
Я стрел не кличу на твое чело,
Юпитеру не воссылаю жалоб.(II, 4, 230. БП)
В ответ на речи Реганы:
О боги, вот я здесь! Я стар и беден,
Согбен годами, горем и нуждой.
Пусть даже, боги, вашим попущеньем
Восстали дочери против отца, —
Не смейтесь больше надо мной. Вдохните
В меня высокий гнев.(II, 4, 274. БП)
Во время бури в степи:
Боги, в высоте
Гремящие, перстом отметьте ныне
Своих врагов.(III, 2, 49. БП)
Еще два примера. На этот раз из «Антония и Клеопатры».
Начало трагедии: входит Антонии — «один из столпов мира» (I, 1, 12), с ним Клеопатра, и она спрашивает, как он любит ее.
АнтонийНичтожна страсть, к которой есть мерила.
Клеопатра
Я знать желаю чар моих предел.
Антоний
Тогда создай другую твердь и землю.
(I, 1, 15. БП)
Любовь Антония безмерна, как небо и земля, она заполняет вселенную. Если возможна другая вселенная, то тогда есть и предел его любви, но это немыслимо...
Конец трагедии: Клеопатра готовится к смерти, — готовится как любовница, которая перед лицом вечности становится законной женой Антония.
Я вся объята жаждою бессмертья...
...Мне пора.
Я чувствую, меня зовет Антоний.
Он просыпается, чтоб похвалить
Меня за доблесть. Он смеется. Боги, —
Он говорит, — шлют Цезарю успех,
Чтобы отнять его потом в возмездье.
Иду к тебе, супруг мой. Знаться так
Дает мне право беззаветность шага.(V, 2, 281. БП)
Над прахом Клеопатры Хармиана обращается к небесам:
Излейся,
Седая туча, проливным дождем,
Чтоб можно было думать, боги плачут.(V, 2, 302)
Для нас все это — смелые образы поэта, не боящегося гипербол. Но подобные сопоставления были бы невозможны, не будь за ними определенного миропонимания. Эти образы имели для Шекспира и его современников не только поэтический, но и буквальный смысл — в них отражалось общее у людей того Бремени ощущение связи отдельной человеческой судьбы со всем миром.
Хотя мы летаем в небесах, но людям Возрождения они были гораздо ближе, чем нам. Вера в то, что каждая личная судьба решается небесами, получила выражение в астрологии. Сколько бы мы ни потешались теперь над наивностью Шекспира и его современников, влияние звезд на каждого человека считалось несомненным.
От небесных светил зависели жизнь и смерть каждого. «Звезды, вот кто управляет нашими судьбами» (IV, 3, 34), — говорит Кент в «Короле Лире». Вся жизнь человека определяется тем, под какой звездой он родился или в каком положении находились небесные светила при его появлении на свет. Когда королева Елизавета упрекает Ричарда III за то, что он убил ее сыновей, он снимает ответственность с себя: «Враждебна жизни их была звезда» (IV, 4, 215. АР). Несчастный исход любви Ромео и Джульетты вызван тем, что
под звездой злосчастной
Любовников чета произошла.(Пролог, 6, ТЩК)
Случается, что астрология применяется Шекспиром в сатирических целях. В «Все хорошо, что кончается хорошо» Елена иронизирует над Паролем:
ЕленаВы, господин Пароль, родились под звездой милосердия.
Пароль
Я родился под звездой войны, под Марсом.
Елена
Под звездой войны? Несомненно.
Пароль
Почему — несомненно?
Елена
Даже самые заметные военные светила так высоко стоят над вами, что вы всегда оказываетесь под звездой войны.
Пароль
Я родился под Марсом, когда он был в зените.
Елена
Пожалуй, скорее, когда он скрывался за горизонт.
Пароль
Почему?
Елена
На войне вы тоже норовите скрыться от противника.
(I, 1, 204)
Сатирический характер имеет и замечание шута в той же пьесе: «...всякий раз, когда появляется комета или случается землетрясение, на свет рождалось по одной порядочной женщине...» (I, 3, 91).
В «Много шума из ничего» Беатриче объясняет свой веселый нрав тем, что в то время, как она родилась, «в небе плясала звезда» (II, 1, 349).
Звезды определяют сословное положение человека. В письме, которое Мария подбрасывает Мальволио, Оливия якобы пишет: «Мои звезды выше твоих; но не бойся моего величья, иные рождаются великими, другие сами достигают величья, третьим оно дается» (12 Н, II, 5, 155).
Героиня «Все хорошо, что кончается хорошо» Елена знает, что ей, низкорожденной, нельзя даже мечтать о браке с любимым ею графом Бертрамом:
Любить Бертрама — то же,
Что полюбить звезду и возмечтать
О браке с ней, — так он недосягаем.
Его лучи издалека ловлю.
Но не могу взнестись к его орбите.(I, 1, 96. МД)
«Жаль, что у наших добрых пожеланий нет плоти», — говорит Елена и объясняет: «это потому, что нас, рожденных бедными, наши низкие звезды ограничивают в желаниях» (I, 1, 96. МД).
Когда Полоний говорит королю, что он предупреждал дочь о невозможности ее брака с Гамлетом: «Принц Гамлет — принц, он вне твоей звезды» (II, 2, 141), — он тоже имел в виду неравенство звезд, сиявших при их рождении.
Небесные светила определяют удачи и несчастья человека. Возвышение и падение могут, например, подобно приливам и отливам, зависеть от Луны. Поэтому Лир говорит Корделии, когда их заточают (перевожу прозой): «За стенами тюрьмы мы переживем множество великих, что поднимаются и падают с луной» (V, 3, 17).
После того, как Отелло задушил Дездемону, вбегает Эмилия и в ужасе говорит, что убит Кассио. Мавр замечает:
Влияние луны. Она, как видно,
Не в меру близко подошла к земле
И сводит всех с ума.(V, 2, 109. БП)
По древним поверьям, затмение тоже грозило несчастиями: «Вот они, эти недавние затмения, солнечное и лунное! Они не предвещают ничего хорошего» (КЛ, I, 2, 112), — говорит Глостер. А Антоний, видя попытку Клеопатры сговориться с его победителем, горестно замечает:
Увы! Моя луна земная!
Затмилась ты, и это уж одно
Антонию паденье предвещает.(III, 13, 133. МД)
Звезды приносили удачу, но они же, сойдя с пути, несли гибель. После первого поражения Антонин понимает:
Моя звезда, сойдя с орбиты,
Готова кануть в бездну преисподней.(III, 13, 145. МД)
Но звезды не всегда враждебны человеку. Решив заманить врагов на свой остров, Просперо приступил к волшебству лишь тогда, когда установил расположение звезд:
Исчислил я, что для меня сегодня
Созвездия стоят благополучно(«Буря», I, 2, 182. МД)
Перикл, принимая приглашение царя Клеона, решает пожить в его стране до лучших времен — «до тех пор, пока звезды, смотрящие на нас хмуро, не улыбнутся нам» (II, 1, 4, 108).
От звезд будто бы зависело здоровье. Созвездия определяли состояние разных частей тела. Это обыгрывается в «Двенадцатой ночи». Смешной обожатель Оливии похваляется, а сэр Тоби подзадоривает его:
ЭндрьюДа, икры у меня сильные и в оранжевых чулках выглядят совсем недурно. А не пора ли выпить?
Тоби
Что же нам еще остается делать? Мы же родились под созвездием Тельца!
Эндрью
Телец? Это который грудь и сердце?
Тоби
Нет, сударь, это который ноги и бедра.
(I, 4, 143)
Душа добродетельного человека после смерти возносится на небеса и становится звездой. Когда Перикл узнает, что скончался отец его жены, он восклицает: «Да станет он / По воле неба новою звездой» (V, 3, 79). После смерти Генри V Бедфорд обращается к звезде, покровительствовавшей покойному королю, прося ее оберегать страну от смут, и если ей удастся сохранить мир, она совершит подвиг более славный, чем все победы Юлия Цезаря:
Звезда твоей души славнее будет,
Чем Цезарева, ярче...(IГVI, I, 1, 52. ЕВ)
Однако не все персонажи Шекспира разделяют веру во влияние небесных светил на судьбу человека. Над нею смеется сын Глостера Эдмунд: «Когда мы сами портим и коверкаем себе жизнь, обожравшись благополучием, мы приписываем наши несчастья солнцу, луне и звездам! Можно, правда, подумать, будто мы дураки по произволению небес, мошенники, воры и предатели — вследствие атмосферического воздействия, пьяницы, лгуны и развратники — под непреодолимым давлением планет. В оправдание всего плохого у нас имеются сверхъестественные объяснения. Великолепная увертка человеческой распущенности — всякую вину сваливать на звезды! Отец проказничал с матерью под созвездием Дракона. Я родился на свет под знаком Большой Медведицы. Отсюда следует, что я должен быть груб и развратен. Какой вздор! Я то, что я есть, и был бы тем же самым, если бы самая целомудренная звезда мерцала над моей колыбелью...» (КЛ, I, 2, 129. БП).
Речь Эдмунда вполне отвечает нашему пониманию астрологии. Мы выдвинем против нее точно такие же аргументы. Однако зрители шекспировского театра иначе воспринимали слова злодея, который потом оклеветал брата и предал отца. Еще не видя его злодеяний, только слушая эту богохульную речь, публика понимала: перед ней негодяй, для которого нет ничего святого. Напомню, что добродетельный Кент твердо верит в значение звезд, так же, как и добрый Глостер, отец Эдмунда.
Вместе с тем надо подчеркнуть, что здесь не идет речь о взглядах самого Шекспира. Мы не станем сейчас гадать, чьи мнения разделял драматург — большинства ли своих персонажей или тех немногих вольнодумцев, которые уже отвергли заблуждение о влиянии звезд на жизнь отдельного человека. Для нас существенно то, что действие пьес Шекспира находится в соответствии с традиционными воззрениями. Эдмунд признает, что его поведение безнравственно, но не перелагает вину за это на звезды, а целиком принимает ответственность на себя. Его взгляды большинству шекспировских зрителей представлялись ересью. Они не сомневались в том, что злонамеренность Эдмунда проистекала из влияния неких отрицательных высших сил.
Все дурное, происходившее на земле, считалось следствием нарушений в небесах. Планеты и звезды будто бы сходят со своих орбит, и это приводит к бедствиям на земле. Именно так, например, объясняются все неурядицы в «Короле Джоне».
Хотя из пьесы и явствует, что Джон был дурным человеком, но все же он — законный король. Поэтому, как говорит Фоконбридж, после смерти душа короля вознесется на небо и станет там звездой. Фоконбридж не сомневается, что после смерти и его душа вознесется на небо и, став звездой, она сможет служить звезде короля «на небесах, как на земле служила» (КД, V, 7, 72). Но до тех пор он намеревается содействовать восстановлению порядка на земле:
Вы, звезды, что вернулись наконец
В свою орбиту, где же ваши силы?
Вновь покажите верность, и за мной,
Скорей за мной! Разруху в позор
Мы выбросим за шаткие ворота
Измученной страны.(КД, V, 7, 73. НР)
Мы подошли к очень важному пункту в той системе взглядов на мир, которая была завещана Шекспиру многовековой традицией. Дело в том, что не только судьба отдельного человека, но и положение всего государства тоже будто бы зависело от влияния небесных светил. Образцовый порядок и гармония на небесах — залог порядка и благоденствия на земле, — так уверяет Улисс в «Троиле и Крессиде»:
На небесах планеты и Земля
Законы подчиненья соблюдают,
Имеют центр, и ранг, и старшинство,
Обычай и порядок постоянный.
И потому торжественное солнце
На небесах сияет, как на троке,
И буйный бег планет разумным оком
Умеет направлять, как повелитель
Распределяя мудро и бесстрастно
Добро и зло.(I, 3, 85. ТГ)
Стоит только планетам нарушить обычное движение и выйти из своих орбит, как на земле произойдет возмущение во всей природе:
Ведь если вдруг планеты
Задумают вращаться самовольно.
Какой возникнет в небесах раздор!
Какие потрясенья их постигнут!
Как вздыбятся моря и содрогнутся
Материки! И вихри друг на друга
Набросятся, круша и ужасая,
Ломая и раскидывая злобно
Все то, что безмятежно процветало
В разумном единенье естества.(I, 3, 94. ТГ)
Но и это еще не все. Нарушение порядка в космосе влечет за собой неурядицы в государстве и обществе — войны, междоусобицы, разлады в семьях, неповиновение, разнуздывание гнусных инстинктов, беззакония, всеобщую вражду:
О, стоит лишь нарушить сей порядок,
Основу и опору бытия, —
Смятение, как страшная болезнь.
Охватит все, и все пойдет вразброд.
Утратив смысл и меру. Как могли бы.
Закон соподчиненья презирая,
Существовать науки и ремесла,
И мирная торговля дальних стран,
И честный труд, и право первородства,
И скипетры, и лавры, и короны.
Забыв почтенье, мы ослабим струны —
И сразу дисгармония возникнет.
Давно бы тяжко дышащие волны
Пожрали сушу, если б только сила
Давала право власти; грубый сын
Отца убил бы, не стыдясь нимало;
Понятия вины и правоты —
Извечная забота правосудья —
Исчезли бы и потеряли имя,
И все свелось бы только к грубой силе,
А сила — к прихоти, а прихоть — к волчьей,
Звериной алчности, что пожирает
В союзе с силой все, что есть вокруг,
И пожирает самое себя.(I, 3, 101. ТГ)
Вчитываясь в эти строки, мы обнаруживаем в них всеобъемлющую философию, стройное представление о мировом порядке, учение о взаимосвязи вещей, о соподчинении различных явлений жизни. Для понимания пьес Шекспира эта философия имеет важнейшее значение1. Речь Улисса выражает мировоззрение, господствовавшее па протяжении многих веков и сохранявшее свою силу в эпоху Шекспира. Оно встречается во многих ученых и литературных произведениях эпохи Возрождения. Не только в «Троиле и Крессиде», в других произведениях Шекспира встречаются прямые и косвенные отголоски этого взгляда на мир. Если не знать эту концепцию, некоторые высказывания шекспировских персонажей останутся непонятными. Для зрителей английского театра XVI—XVII веков она была естественным взглядом на мир. Как и во многих других случаях, Шекспир облек в поэтическую форму часть умственного достояния его времени.
Этические категории более позднего времени не могут объяснить нам нравственную оценку некоторых персонажей Шекспира. Одних понятий «добра» и «зла» для этого недостаточно. Отношение к ряду действующих лиц в пьесах Шекспира не будет полным, если не принять в соображение концепцию мира, одним из выражении которой была речь Улисса.
Для нас очевидно, что король Джон — злодей. И все же, как мы слышали от Фоконбриджа, душа этого узурпатора и убийцы вознесется на небо. Почему? Это обусловлено всем мировым порядком: Джон — король, притом такой, который боролся за праведную веру, против католиков-папистов.
Почему же таким королям, как Ричард III и Макбет, после их смерти уготовано место в аду? По понятиям того времени Джон при всех его пороках был царственного происхождения и занимал трон по праву. Ричард III и Макбет нарушили закон подчинения низших высшим. Ричард устранял одного за другим всех, кто имел более законные права на трон, а Макбет вообще не имел никаких прав. И тот и другой силой добились своего, а это, как мы слышали от Улисса, незаконно и является нарушением мирового порядка.
Порядок, закон, подчинение низших высшим — краеугольные камни социальной философии, вытекавшей из концепции мироздания, которая описана выше. Это и общая философия жизни, и основа государственности, и фундамент семейной и личной морали. Монарх — вершина государства. Покушение на его личность влечет за собой пагубные последствия для всей страны. Как говорит Розенкранц:
Кончина короля
Не просто смерть. Она уносит в бездну
Всех близстоящих. Это — колесо,
Торчащее у края горной кручи,
К которому приделан целый лес
Зубцов и перемычек. Эти зубья
Всех раньше, если рухнет колесо,
На части разлетятся.(Г, III, 3, 15. БП)
Мир состоит из бесконечного количества звеньев, и нарушение в одном из них влечет за собой ломку целого.
Прежде чем продолжать, здесь уместно сделать оговорку. Мы рассматриваем, как отражаются в произведениях Шекспира взгляды, распространенные в его время. Хотя пьесы Шекспира изобилуют сентенциями, было бы поспешным заключить, что сказанное персонажами выражает взгляды самого драматурга. Не говоря уже о том, что Шекспир часто сталкивает противоречащие друг другу мнения, не будем забывать той простой истины, что идейный смысл пьес Шекспира выражен не в отдельных изречениях, а в сложном сочетании всех элементов драмы — речах, характерах и действии.
Примечания
1. Ср. A. Sсhmidt. Shakespeare Lexicon. Rev. ed. Berlin. 1962, vol. I, p. 450.
1. Деталь, не замеченная никем, пока на нее не обратил внимание Nevil Coghill. «Shakespeare's Professional Skills». L., 1964, p. 8.
1. Theodore Spencer. Shakespeare and the Nature of Man. New York, 1942; E.M.W. Tillуard. Elizabethan World Picture. L., 1943; А.Л. Мортон. Шекспир и история. В кн.: Шекспир в меняющемся мире. М., «Прогресс», 1966, стр. 67—72 (раздел «Учение о вселенской иерархии»).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |