Загадка в стихах

В 1623 г. вышло первое посмертное собрание сочинений Шекспира in folio, где на титульном листе под заголовком: «М-ра Уильяма Шекспира комедии, истории и трагедии, публикуемые с подлинных оригиналов» помещен портрет, гравированный Мартыном Дройшютом.

Это — первый и единственный портрет великого поэта, оставленный нам людьми, близкими к нему, в то время, когда его современники еще были живы и еще не успели забыть его лица.

Но портрет этот, сделанный несомненным мастером, так странно и неестественно передает черты живого человеческого лица, что все всегда изумлялись, как можно было поместить такой портрет в роскошном издании. А знаменитый английский художник — портретист Иошуа Рейнольдс зло смеялся над теми, кто верит в этот портрет.

На противоположной странице, против портрета, напечатано, являющееся как бы подписью к нему, стихотворение, подписанное инициалами и принадлежащее, несомненно, другу великого поэта — поэту Бену Джонсону.

Портрет-гравюра Дройшюта, в посмертном издании 1623 г.

Комментаторы и особенно переводчики напрягали все усилия, чтобы сделать это стихотворение «понятным», безжалостно насилуя английский язык и придумывая «двойное» значение для самых обыкновенных слов. И в результате получили неуклюжие вирши, недостойные такого талантливого и точного стилиста, каким был Бен Джонсон.

Дословно же, без всяких ухищрений и двусмысленных толкований, стихотворение это гласит:

Эта фигура, которую ты видишь здесь наложенной,
Была вырезана для благородного Шекспира;
При чем гравер вел борьбу
С природою, чтобы выйти за пределы жизни:
О, если бы только он нарисовал его душу
Так же хорошо на меди, как он спрятал
Его лицо. Изображенное тогда превзошло бы
Все, что было когда-либо написано на меди;
Но так как он не мог этого, то смотри, читатель,
Не на его портрет, а на его книгу.

Самого беглого взгляда на портрет достаточно, чтобы, не будучи даже Рейнольдсом, понять, что слова «hit his, face» — «схватил (сцапал?) его лицо» — нельзя понимать в смысле «ухватил сходство», как и недопустимо предполагать, что Джонсон мог сказать, будто гравер «превзошел» природу: он был бы смешон и сделал бы смешным художника, которого он, очевидно, любит и ценит.

Нет, Бен Джонсон, знавший секрет, восхваляет Дройшюта и вместе с тем говорит, что он вырезал эту «фигуру», чтобы скрыть «лицо» великого поэта, так что читателю остается только знать и ценить произведения поэта, а не его внешность.

Смысл этих слов становится ясным, когда мы присмотримся к самому портрету, загадку которого, в свою очередь, расшифровывают намеками эти стихи.