Портреты «Шекспира»

Век Шекспира был веком портретной живописи. В эту эпоху особенно усердно пополнялись в старинных аристократических замках пресловутые «галереи предков». Богатые буржуа тянулись за дворянами и спешили увековечить на память потомству свои собственные образы и образы своих жен, детей и домочадцев, помещая их даже на иконах.

Англия не отставала в этом отношении от других стран и, не довольствуясь собственными живописцами, выписывала с материка лучших художников, — таких, как Гольбейн, Ван-Дейк и др.

Портреты писались в человеческий рост и в миниатюрах для ношения на груди, и масляными красками, и резцом по дереву.

Редко кто из богатых и средних классов оставался незарисованным — тем более знаменитые люди, которых художники сами искали, чтобы оставить свое имя в лучах их бессмертия. Благодаря этому до нас дошли подлинные портреты всех лучших писателей Елисаветинского времени: и Филиппа Сиднея, и Эдмонда Спенсера, и Бен Джонсона, и Бэкона, и Кэмдена, и десятка других. Не осталось только ни одного несомненно подлинного, при жизни его сделанного, портрета самого знаменитого из них, — тогда уже самого известного, — Уильяма Шекспира.

Правда, в прошлом XIX веке, двести слишком лет после смерти поэта, предприимчивым людям удалось откопать несколько десятков портретов Шекспира, часто даже помеченных его именем и подходящею датой. Но большинство из них, — увы! — оказалось самой откровенной подделкой, которой не удалось обмануть даже таких легковерных людей, как старые биографы Шекспира. Одна «Национальная портретная галлерея» в Лондоне, основанная только в 1856 г., успела за короткое время своего существования отвергнуть свыше 60 представленных ей портретов Шекспира. «Подлинность остальных не установлена», как деликатно выражаются биографы Шекспира.

Все эти портреты отличаются тем, что изображенные на них «Шекспиры» поразительно — до смешного — не похожи один на другого.

Рассказывают анекдот о захолустном исправнике, который, получив после убийства Судейкина несколько фотографий Дегаева в разных видах на предмет розыска, через некоторое время телеграфировал в Петербург, что трех Дегаевых он уже арестовал, а двух еще держит на примете. Попадись этому исправнику все портреты Шекспира, даже хотя бы те из них, которые молчаливо и бездоказательно признаны наиболее достоверными, он был бы уверен, что в сочинении «Гамлета» принимало участие не менее десяти различных лиц.

Из всех этих портретов наибольшим признанием, — и не без основания, — пользуются: 1) открытый Эдуардом Флоуэром в 1892 г. портрет с пометкой: «Шекспир 1609», до чрезвычайности похожий на гравированный Дройшютом портрет, приложенный к посмертному изданию полного собрания сочинений В. Шекспира in folio 1623 г., так что несомненно, — или он послужил оригиналом для гравюры, или же сам скопирован с нее; 2) «Фельтоновский» портрет, в котором также склонны видеть оригинал гравюры 1623 г., хотя в лицах нет большого сходства, а имеются только некоторые общие, чрезвычайно любопытные детали, о которых мы поговорим, когда остановимся на гравюре Дройшюта. Портрет этот приписывается почему-то художнику-актеру Ричарду Бербеджу, считавшемуся другом Шекспира; 3) оригинал Дройшютовской гравюры видят также в портрете, принадлежащем епископу Элийскому, еще менее похожем на нее, чем предыдущий; 4) наконец, самым распространенным является также приписываемый Бербеджу и вое-произведенный в многочисленных гравюрах так называемый «Чандосский» портрет, с особенно красивым и эффектным лицом, но, что всего примечательнее, совершенно, ни капли не похожий ни на портрет in folio 1623 г., тоже приписанный Бербеджу, ни на] надгробное изваяние в Стратфорде.

А ведь только эти два изображения Шекспира и могли бы претендовать на наибольшую достоверность.

Поэтому и перейдем к этим двум любопытным портретам.