Духовное завещание Шакспера

Духовное завещание «Шекспира» — документ, который мог бы дать богатый материал о последних днях «поэта», его настроениях, окружающей обстановке, всех условиях его жизни, — всегда приводило в смущение биографов, несмотря на то, что им приходилось наталкиваться и на худшие странности.

В предчувствии близкой кончины, — хотя и скоропостижной, — за четыре недели до смерти «поэт» на трех листах излагает «во имя божье» свою последнюю волю, распределяя между своими близкими остающееся после него имущество: дом, мебель, одежду, шпагу, широкую чашку, деньги, часто по мелочам в несколько шиллингов. Забытой оказалась только жена, но потом автор завещания вспомнил и о ней и вписал между строк: «также я даю и завещаю жене моей мою вторую по качеству кровать с принадлежащей к ней утварью».

Этот «человеческий документ», три века хранившийся среди литературных реликвий, стоит того, чтобы его привести здесь полностью. Вот он:

В двадцать пятый день (января) марта¹, в лето царствования государя нашего Иакова, ныне короля Англии и пр., четырнадцатое, в лето царствования его в Шотландии сорок девятое, в лето же господа нашего 1616-е.

Во имя бога, аминь. Я, Уильям Шакспир (Shackspeare) из Стрэтфорда на Эвоне, в графстве Уоррик, дворянин, будучи в полном здравии и памяти, благодаря богу, делаю сие мое последнее завещание и изъявляю сию мою последнюю волю следующим образом и в следующей форме, т. — е.: во-первых, я поручаю душу свою богу, творцу моему, уповая и истинно веруя, что единственно заслугами Иисуса Христа, спасителя моего, я могу стать причастником жизни вечной, тело же свое я поручаю земле, из которой оно сотворено. Также я даю и завещаю (сыну и) дочери моей Юдифи сто пятьдесят фунтов стерлингов законной английской монетой, которые должны быть выплачены ей следующим образом и в следующей форме, т.е.: сто фунт. ст. в уплату ее брачной доли в течение одного года после моей смерти с процентами в размере двух шиллингов на фунт ст., которые должны быть выплачиваемы до тех пор, пока упомянутые 100 фунтов ст. не будут выплачены ей после моей смерти, остальные же 50 фунт ст. из поименованной суммы должны быть выплачены ей после того, как она выдаст или даст такое достаточное обеспечение, какое душеприказчики сего моего завещания пожелают, в том, что она сдаст или подарит все ее имущество и все права, которые перейдут к ней по наследству или поступят в ее пользу после моей смерти, или которые она имеет теперь, на один арендный участок с принадлежностями, лежащий и находящийся в Стратфорде, на поименованном Эвоне, в вышеназванном графстве Уоррик, участок, который является долей или владением поместья Роуингтон, моей дочери Сусанне Холл и ее наследникам навсегда. Также я даю и завещаю упомянутой дочери моей Юдифи сто пятьдесят фунт ст. еще, если она или какой-нибудь потомок ее будет жив по истечении трех лет, непосредственно следующих за днем подписания сего моего завещания; при чем в течение упомянутых трех лет мои душеприказчики обязаны выплачивать ей проценты со дня моей смерти в вышепоименованном размере; буде же она умрет в течение помянутого срока без потомства, моя воля такова: я даю и завещаю сто фунт. ст. из только что упомянутой суммы моей племяннице Елисавете Холл, и 50 фунт. ст. должны быть удержаны моими душеприказчиками в течение жизни сестры моей Иоганны Гарт, доходы же и проценты с упомянутых 50 ф. ст. должны быть выплачиваемы упомянутой сестре моей Иоганне, после же ее смерти поименованные 50 фунт. ст. должны остаться за детьми упомянутой сестры моей и должны быть разделены поровну между ними; если же упомянутая дочь моя Юдифь будет жива по истечении поименованных 3 лет или будет жив кто-нибудь из ее потомков, то моя воля такова, и я предназначаю и завещаю упомянутые 150 фунт, ст., которые должны быть отложены моими душеприказчиками и попечителями ради большей выгоды ее и ее потомков; капитал не должен быть выплачен ей, покуда она будет замужем и под властью мужа (моими душеприказчиками и попечителями); но моя воля такова, что ей ежегодно должны быть выплачиваемы проценты в течение ее жизни, после же смерти ее упомянутые капитал и проценты должны быть выплачены ее детям, если у нее будут таковые, если же нет, то ее душеприказчикам или уполномоченным, если она будет жива упомянутый срок после моей смерти. Если супруг, за которым она будет замужем, по истечении поименованных 3 лет или в какое-нибудь другое время после сего в достаточной мере обеспечит ее и ее потомков землями, соответствующими доле, предоставленной в ее пользу настоящим завещанием, и это будет признано моими душеприказчиками и попечителями, то моя воля такова, что упомянутые 150 фунт. ст. должны быть уплачены упомянутому супругу, давшему такое обеспечение, для его личного пользования. Также я даю и завещаю упомянутой сестре моей Иоганне 20 фунт. ст. и все мое носильное платье, которые должны быть выплачены и выданы ей в течение одного года после моей смерти; и я завещаю и предназначаю ей дом со службами в Стратфорде, в котором она живет, пожизненно, под условием уплаты ею ежегодной ренты в 12 пенсов. Также я даю и завещаю трем сыновьям ее, Уильяму Гарт, ...Гарт и Михаилу Гарт, по пяти фунт. ст. каждому, которые должны быть выплачены в течение одного года после моей смерти (деньги сии должны быть отложены для нее в течение одного года после моей смерти моими душеприказчиками по совету и по указанию моих попечителей, ради большей выгоды ее, до ее замужества, а затем упомянутые деньги с процентами на них должны выплатить ей). Также я даю и завещаю (ей) поименованной Елисавете Холл всю мою посуду за исключением моей широкой серебряной позолоченной чашки, которую я теперь имею в день написания настоящего моего завещания. Также я даю и завещаю бедным поименованного Стратфорда 10 фунт. ст.; г-ну Томасу Комбу — мою саблю; Томасу Рессель, эсквайру, — пять фунт. ст. и Фрэнсису Коллинсу, из города Уоррик, в графстве Уоррик, дворянину, — 13 фунт. ст. 6 шилл. 8 пенс., которые должны быть выплачены в течение одного года после моей смерти. Также я даю и завещаю (г-ну Ричарду Тайлеру старшему) Хамнету Садлеру 26 шилл. 8 пенс. на покупку ему кольца; Уильяму Рейнольдсу, дворянину, — 26 шилл. 8 пенс. на покупку ему кольца; крестнику моему, Уильяму Уокеру — 20 шилл. золотом; Антонию Нашу, дворянину, — 26 шилл. 8 пенс. и г-ну Джону Нашу — 26 шилл. 8 пенс. (золотом); товарищам моим: Джону Геммингу, Ричарду Бербеджу и Генриху Конделлю по 26 шилл. 8 пенс. каждому на покупку им колец. Также я даю, завещаю и предназначаю дочери моей Сусанне Холл, дабы она лучше могла выполнить настоящее мое завещание и для приведения его в исполнение, всю ту главную усадьбу, или дом со службами, в вышеупомянутом Стратфорде, называемую Новым Местом, где я ныне живу, и две усадьбы, или два дома со службами, расположенные, лежащие и находящиеся на улице Генли в вышеупомянутом городе Стратфорде; и все мои сараи, конюшни, фруктовые сады, сады, земли, дома и все какие бы то ни было унаследованные мною имущества, расположенные, лежащие и находящиеся, или которыми я буду владеть, которые я получу, или которые я предполагаю получить, или приобресть в городах, селах, деревнях, полях и землях в Стратфорде на Эвоне, в Старом Стратфорде, Бошептоне или Уэлькомбе, или в любом из городов, сел, деревень в вышеназванном графстве Уоррик. Также всю ту усадьбу или дом со службами в котором проживает некий Джон Робинсон, расположенный, лежащий и находящийся в Блэкфрайрсе в Лондоне близ Уордроба; все мои другие земли, наемные дома и какие бы то ни было унаследованные мною имущества, упомянутые поместья все в совокупности и каждое в отдельности с их принадлежностями я завещаю поименованной Сусанне Холл во владение на срок пожизненный, после же смерти ее я завещаю помянутые только что имущества первому законному сыну ее и законным наследникам мужского пола упомянутого первого сына ее; за неимением же такового потомка, — второму законному сыну ее и законным наследникам мужского пола упомянутого второго сына ее; за неимением же таковых наследников, — третьему законному сыну поименованной Сусанны и законным наследникам мужского пола упомянутого третьего сына ее; а за неимением такового потомства, — упомянутому выше имуществу быть и оставаться за четвертым (сыном), пятым, шестым и седьмым законными сыновьями ее в последовательном порядке и за наследниками мужского пола упомянутых 4-го, 5-го, 6-го и 7-го законных сыновей ее таким образом, каким выше был ограничен способ перехода упомянутого имущества к первому, второму и третьему сыновьям ее и их наследникам мужского пола, а за неимением такого потомства, поименованным поместьям быть и оставаться за упомянутой племянницей моей Холл и за законными наследниками ее мужского пола; а за неимением такого потомства, — за дочерью моею Юдифью и за законными наследниками ее мужского пола; за неимением же такого потомства, — прямым наследникам моим, упомянутого Уильма Шакспира (Wilm Shackspeare) навсегда. Также я даю и завещаю жене моей мою вторую по качеству кровать с принадлежащей к ней утварью. Также я даю и завещаю поименованной дочери моей Юдифи мою широкую серебряную позолоченную чашку. Все прочее недвижимое мое имущество, мою собственность, арендуемые мною имущества, посуду, драгоценные каменья и какое бы то ни было движимое имущество по уплате моих долгов и уплате завещанного мною имущества и по израсходованию денег на мои похороны я даю, предназначаю и завещаю моему зятю Джону Холлу, дворянину, и дочери моей Сусанне, супруге его, которым я повелеваю быть, и которых я назначаю душеприказчиками сего моего последнего завещания. И я прошу и назначаю упомянутого Томаса Рессель, эсквайра, и дворянина Фрэнсиса Коллинса быть попечителями сего и уничтожаю все прежние завещания и объявляю, что сия есть моя последняя воля и последнее мое завещание. Во свидетельство сего я приложил к сему мою (печать) руку числа и года вышеозначенного.

И люди верили, что это — последняя воля поэта!

Любопытная деталь: распределив имущество, вплоть до таких мелочей, как старая сабля, и денег мелочью до нескольких пенсов, предусмотрев переход имущества до законных наследников седьмого внука, завещатель забыл о собственной жене и потом только спохватился и вписал между строк в ее пользу «вторую по качеству кровать с принадлежащей к ней утварью».

По вопросу об этой второй кровати существует целая литература, где шекспироведы изощряются в догадках, — был ли Шекспир в неладах со своею женой и нарочно обошел ее наследством, даже посмеявшись над ней, или же ей все равно, и без завещания, доставалась треть его имущества, а вторая по качеству кровать, это — та, на которой спали супруги, так как лучшая де предназначалась для гостей, — так что этот предсмертный подарок носит характер сентиментально-лирического сувенира.

Над такими талмудическими вопросами ломали себе головы биографы, чтобы не задумываться над более существенными.

Как это могло случиться, что в столь подробном завещании поэта, оставившего в наследство человечеству тридцать шесть драм, поэм и сонетов, ни одним словом не упоминается о существовавшем уже праве литературной собственности, ни о расчетах с издателями и книгопродавцами, ни о дальнейших изданиях? Как это могло случиться, что в завещание попала широкая чашка, и не упоминается ни об одной книге, хотя в то время книга была довольно дорогою вещью, а у Шекспира, судя по его произведениям, должны были быть под рукой многие классические произведения и современные очень ценные многотомные новинки? На этот второй вопрос, правда, ответ уже имеется: в доме умершего в Стрэтфорде Шакспера не было книги, и его дети не умели читать.

Но нас сейчас это завещание интересует с другой точки зрения: со стороны «автографов».

Следовало бы обратить внимание на правописание имени в самом тексте завещания, которое начинается — после обычной датировки на латинском языке — по традиции:

Во имя бога, аминь. Я, Вильям Шакспир из Стратфорда и т. д.

Написано определенно, Shackspeare. Никакого e после k нет, но зато имеется c перед k. Биографы очень удачно обходили это затруднение тем, что, перепечатывая духовное завещание, добросовестнейшим образом вносили в него корректорскую поправку и печатали Shakespeare.

Подпись имени завещателя имеется на всех трех листах, чего совершенно не требовалось, и на каждом листе по-разному: 1) William Shakspere (в две строки) 2) Willm Shaksper и 3) William Shakspere. Вторая подпись странно сокращена, и ни разу имя не написано ни так, как оно стоит в начале завещания, ни так, как писалось имя Шекспира-поэта.

Все три подписи сделаны явно одной и той же рукой, но, очевидно, непривычной к этой подписи: иначе, эта рука не выписывала бы так по — разному все три w и особенно s и h во второй и третьей подписи.

Чья же это рука?

Под завещанием имеется пять подписей: письмоводителя фра Коллинса и четырех свидетелей из местных граждан:

Фра: Коллинс
Юлиус Шоу
Джон Робинсон
Хамнет Садлер.
Роберт Уотткотт

Все пять подписей сделаны одной и той же рукой — той же самой рукой, которой написан и текст завещания, т.е. рукою письмоводителя фра Коллинса. Он подписался и за всех четырех свидетелей, которые не могли сделать этого сами за себя, так как были неграмотны: обычное явление в тогдашнем Стрэтфорде. (Недавно было опубликовано о новой очередной сенсационной находке: рукописи какой — то пьесы Шекспира, написанной тем же почерком, что и духовное завещание. Если это так, то мы уже знаем, какая цена этой находке.)

Этой же рукой сделаны и подписи имени завещателя на двух первых листах, служившие, очевидно, только пометками для памяти, чтобы не перепутать листов одного документа с листами другого: в те времена еще не было наших «скрепок».

Этой же рукою письмоводителя фра Коллинса сделана и подпись завещателя под завещанием: «Мною: Уилльям Шакспир».

А последние слова самого текста весьма недвусмысленно гласят:

«Во свидетельство сего я приложил к сему мою (печать) руку числа и года вышеозначенного».

Написанное сперва слово «печать» было зачеркнуто, и над ним надписано «руку».

Конец духовного завещания с подписями и точкой Шакспера

Завещатель мог только приложить печать, если бы она у него оказалась, или «руку». Но имя его подписано по его поручению писцом.

Под завещанием, слева, над другими подписями сделана нажимом пера несколько удлиненная точка. Эта точка слишком отчетливо бросается в глаза даже на прилагаемой уменьшенной репродукции конца текста. Не заметить ее мог только тот, кто пробежал, не задумываясь, последние строки завещания, кто не присматривался к почерку и написанию имени, — одним словом, тот, в ком не могло возникнуть даже тени сомнения в том, что пред ним завещание самого «Владыки языка».

Примечания

1. Вычеркнутое в завещании взято в скобки, вписанное — напечатано курсивом.