XIX. Первые итоги или равнение на историю

Вот мы и закончили чтение новой пьесы господина Шекспира о страданиях молодого Гамлета, принца Датского. Ну и что, — скажут читатели — мы увидели ворох нарытых фактов, которые, не будучи связаны между собой, только внесли смятение в наше восприятие, отменили привычный сюжет, но не дали нового.

Еще раз повторю: научный метод исследования основан на принципе уравнения — если мы по отдельности определили обе части, то их приравнивание позволит нам найти искомые неизвестные. Под неизвестными я подразумеваю реальных исторических лиц, скрытых в пьесе за масками литературных героев. Но, прежде чем приступить к решению, мы должны собственно составить это уравнение. Только что мы написали левую его часть, в которой сосредоточены все неизвестные, объединенные внутренними связями литературного произведения.

Чтобы подытожить первый этап нашей работы, набросаем в общих чертах новую сюжетную схему, которую подсказывают наши текстовые находки. В отличие от всем привычной трагедии принца Датского, которую навязал нам Горацио, мы сейчас можем впервые изложить версию происходивших событий, рассказанную либо Гамлетом, либо тем, кто знал, что же произошло на самом деле. Истинный же автор, известный нам как Шекспир, предлагает читателю сравнить и выбрать, какая из двух версий ближе к истине.

Вот как выглядят события с точки зрения прозаической реальности:

Принц Гамлет, наследник датского престола, сын королевы Гертрад, недавно потерял отца, старого Гамлета. Умерший король когда-то, в день рождения Гамлета-младшего убил короля Норвегии Фортинбрасса.

Принц Гамлет знает тайну своего рождения, и раскрывает ее читателю при помощи скорректированного им монолога Энея.

В монологе рассказывается о подлом убийстве Пирром царя Приама — подлом не только потому, что оно было совершено в некоем святом месте, предположим, в церкви, но и потому, что Гекуба, низложенная царица, родила во время нападения двоих сыновей-близнецов. Нет сомнений, что речь в монологе идет о разгроме королем Гамлетом гнезда Фортинбрасса, законного правителя. Кстати, если вновь обратиться к истории Троянской войны в интерпретации Гальфрида Монмутского, то выясняется, что Пирр увел с собой одного из сыновей Приама.

В совокупности с намеком Гамлета на прошлую опеку, которая была установлена над ребенком Гамлетом, все это указывает на то, что принц Гамлет и есть тот самый, рожденный в день убийства старшего Фортинбрасса ребенок, которого забрала к себе чета Гамлетов. Сначала он, как и полагается высокородному дитя, потерявшему родителей, находился в категории child of state (дитя государства) под опекой королевского министра Полония. Потом младший сын Фортинбрасса был усыновлен бездетной четой Гамлетов (вероятно у них не было законных наследников, а лишь так называемые природные, т. е. незаконнорожденные) и стал принцем Датским, наследником датского престола.

Когда наследник вырос и узнал (или узнал, а потом вырос?) о своем происхождении, он решил мстить. Спектакль «Мышеловка», который принц сочинил специально для показа его приемным родителям, также как и монолог Энея, очень содержателен. Во-первых, в нем говорится о некоролевской крови старого Гамлета (герцога Gonszago) и его жены Гертрард (Baptista). Во-вторых в «Мышеловке» рассказывается подлинная история смерти старого Гамлета. Точность, с которой Шекспир пользуется словами, позволяет верить тому, что короля отравил вовсе не его брат, но, как прямо сказано, племянник, выведенный в «Мышеловке» под именем Лукиан. Возможно, он — один из двух сыновей королевы Гекубы-Фортинбрасс, мстящий приемному отцу — убийце своего настоящего отца. Однако, «Мышеловка» может рассматриваться и как сценарий убийства короля Клавдия — тогда этим спектаклем Гамлет угрожает королю. Фигуры короля Клавдия и первого министра Полоний в пьесе почти полностью перекрывают друг друга.

Принц не просто мстит — он хочет вернуть власть роду Фортинбрассов, и спектакль «Мышеловка» — осознанное обострение ситуации, открытое заявление датской короне своих намерений. О далеко идущих планах принца знал его «друг» Горацио — и даже обещал помочь, или делал вид, что помогает. Мы предполагаем, что горбатый Горацио, сын Полония — соглядатай, шпион, он ведет двойную игру.

Еще два персонажа, участвующих в гамлетовской пьесе — Офелия и Лаэрт. Эта пара даже более таинственна, чем Гамлет и Горацио — хотя бы потому, что в наш сюжет, в левую часть уравнения «брат и сестра» добавляют немного существенных деталей. Они еще раз подтверждают опекунский статус Полония, поскольку и Офелия и Лаэрт, как это следует из расследования, имеют разных родителей. Совокупность косвенных фактов свидетельствует о том, что в жилах Лаэрта течет королевская кровь. Что до Офелии, то все, что нам известно — это ее слова о дочери хозяина (короля?), украденной фальшивым steward (управляющим). Автор прозы настойчиво предлагает читателю образ жадной и распущенной, беспринципной Офелии, которая отдалась некоей особе королевской крови (из ее слов следует, что Лаэрту) поверив его обещаниям жениться на ней.

Возникает соблазн привлечь в качестве сексуального партнера и Горацио, но мы должны быть осторожны. Автор, чрезвычайно щепетильный в своих указаниях, не говорит напрямую о любовной ипостаси Горацио, а лишь отчетливо намекает на его участие в качестве советника или подстрекателя, который, реализуя свои (или чьи-то) планы, подтолкнул Офелию к опрометчивому шагу.

Посланный в Англию после убийства Полония, Гамлет возвращается. Его возвращение окутано тайной. Ему предшествуют поддельные письма, которые получил Горацио от моряков, те в свою очередь от послов, отправленных королем в Англию. С миссией были отправлены Гамлет и неразлучные Розенкранц с Гильденстерном. Шекспир через Горацио подбрасывает читателю откровенную дезинформацию, вынуждая исключить Гамлета из числа возможных отправителей. Остаются Розенкранц и Гильденстерн, передавшие Горацио информацию о том, что Гамлет возвращается в Данию. Письма к королю и королеве, якобы от Гамлета, — эти письма были подделаны теми же Розенкранцем и Гильденстерном. Ситуация с фальшивыми письмами очень похожа на заговор против Гамлета, который составляют три его фальшивых друга. Они намереваются использовать короля, как орудие устранения Гамлета.

Сцена на кладбище не встраивается в наш сюжет из-за множества непонятных в рамках пьесы подробностей. Ее можно сравнить с кладовой, где хранятся, сваленные в кучу запчасти, которые понадобятся нам при полной сборке нашего механизма. Пока не будем входить в эту кладовую, а сразу перейдем к заключительной части прозаического повествования.

Принца Гамлета вызывает на поединок сам король. Правда он делает это не лично, а при посредничестве молодого придворного, косноязычие которого очень красноречиво. Из разговора Гамлета с Остриком мы узнаем, что от исхода предстоящего испытания (trial — суд, следствие) зависит жизнь Гамлета — прямо говорится, что на кону стоит его голова.

Мы знаем одно — в результате Гамлет проиграл. Последнее слово осталось за стихотворцем Горацио.

Версия Горацио, которую он изложил принцу Фортинбрассу, оказалась так убедительна, что до сих пор, спустя уже 400 лет, не вызывает подозрений у подавляющего большинства читателей. Так получилось потому, что это большинство воспринимает «Гамлета» как выдающееся, но всего лишь литературное произведение, от которого никто не вправе требовать исторической достоверности. Но по внимательном прочтении можно понять, что Шекспир запечатал в художественно оформленный конверт исторический документ. До сих пор мы разглядывали только этот красивый конверт, не удосуживаясь поинтересоваться его содержимым. Теперь же, чтобы выяснить, о чем сказал Шекспир в своей пьесе, нам потребуется уравнять вновь прочитанного «Гамлета» с тем абсолютом, который называется Историей.