Видимое невидимое и невидимое видимое

Еще раз перечитаем эту великую сцену.

Прежде всего отметим, что она — тоже своего рода «спектакль в спектакле». «Спектакль», задуманный Клавдием и Полонием в ответ на «Мышеловку» Гамлета — с целью установить истинную причину «странного» поведения принца.

Главная роль в этом «спектакле» предназначена «авторами» Гертруде. Она — соучастница коварного замысла Клавдия. Соучастница, ибо отлично знает, что за портьерой скрывается Полоний, которому отведена роль королевского «уха» (sic!). В театральном смысле у Полония, прячущегося за портьерой-занавесом (arras), — роль «незримого зрителя» или, попросту говоря, соглядатая.

Таким образом, с самого начала этой сцены Гамлету вольно или невольно приходится играть в «чужом» спектакле. Но он сразу же выходит за рамки предназначенной ему роли, перехватывает инициативу, и «театр Клавдия» мгновенно превращается в «театр Гамлета».

Сцена начинается с диалога Гамлета и Гертруды, с обмена «кинжальными» репликами:

Королева

Сын, твой отец тобой обижен тяжко.

Гамлет

Мать, мой отец обижен вами тяжко.

Королева

Не отвечайте праздным языком.

Гамлет

Не вопрошайте грешным языком.

(III, 4)

Гамлет и Гертруда не только «видят», но и «слышат» по-разному.

Реплики Гамлета, как эхо, зеркально «отражают» реплики Гертруды.

Гамлет ставит перед Гертрудой «звуковое зеркало», увидев в котором свое «отражение», она, по его замыслу, должна содрогнуться, испытать ужас от осознания того, что с ней произошло.

Для усиления театрального эффекта принц включает в действие изображения двух королей — старого Гамлета и Клавдия. Это одновременно и реальные портреты, и символические образы. В портретах двух королей, в этих метафорических (и вместе с тем абсолютно вещественных!) зеркалах, поставленных Гамлетом перед Гертрудой, отражаются истинные лица двух ее мужей: прежнего и нынешнего — благородного рыцаря и законченного злодея.

Гамлет

Взгляните, вот портрет, и вот другой,
Искусные подобия двух братьев.
Как несравненна прелесть этих черт;
Чело Зевеса; кудри Аполлона;
Взор, как у Марса, — властная гроза;
Осанкою — то сам гонец Меркурий
На небом лобызаемой скале;
Поистине такое сочетанье,
Где каждый бог вдавил свою печать,
Чтоб дать вселенной образ человека.
То был ваш муж. Теперь смотрите дальше.
Вот ваш супруг, как ржавый колос, насмерть
Сразивший брата. Есть у вас глаза?

(III, 4)

Гамлет открывает матери подлинный смысл происходящего, заставляя ее увидеть не то, «что кажется», а то, «что есть». Гертруда не выдерживает:

О, довольно, Гамлет:
Ты мне глаза направил прямо в душу,
И в ней я вижу столько черных пятен,
Что их ничем не вывести.

(III, 4)

И далее:

Гертруда

Что ты хочешь? Меня убить ты хочешь?
О, помогите!

Полоний

(за ковром)

Эй, люди! Помогите, помогите!

Неожиданный поворот событий пугает Полония, он выдает себя, и Гамлет убивает «жалкого, суетливого шута», принимая его за короля.

Для Гамлета Полоний — Призрак Клавдия.

Таким образом, в сцене фактически действуют шесть персонажей. Каждый из них в рамках сюжета трагедии может быть причислен к одной из двух противоборствующих сторон — Гамлета и Клавдия. Представим структуру сцены тремя парами персонажей-антагонистов:

Гамлет — Гертруда
Призрак — Полоний
Старый Гамлет — Клавдий

В чем смысл такого симметричного построения?

Это становится ясно, когда появляется невидимый для Гертруды Призрак.

Реальными «заместителями» символических фигур на портретах — старого Гамлета и Клавдия — выступают Призрак и Полоний. Они — театральные дублеры двух королей — символы «живой смерти» и «мертвой жизни».