Приложение. О том, как исполнять «Гамлета». Замечания для актеров

Здесь я кратко изложу некоторые свои соображения. Надеюсь, что они окажутся полезными. Сам по себе образ Гамлета достаточно выразительный, поэтому только полностью бездарный актер может потерпеть фиаско, исполняя эту роль. С другой стороны, фигура Гамлета многогранна, а черты его характера весьма разнообразны, поэтому не стоит ожидать, что одному актеру удастся передать их целиком и полностью.

Размышляя об исполнителе этой роли, всегда следует задавать только один простой вопрос: какие особенности характера он хотел подчеркнуть? Вряд ли в образе Гамлета в наши дни на сцене появится слабохарактерный меланхолик. Такая трактовка образа осталась в прошлом. Основной акцент, безусловно, нужно сделать на мучительных переживаниях главного героя, природа которых не позволяет мужественно их переносить. Гамлет импульсивно хватается за любую возможность, чтобы отвлечься и дать отдых своему измученному сознанию или чтобы хоть как-то уменьшить эмоциональное напряжение, поскольку он не в состоянии найти способ сконцентрироваться на своей задаче. Он попал в западню, и выбраться из нее ему не по силам. Поэтому, несмотря на его проницательность и способность прочувствовать ситуацию, Гамлет лишен энергии, без которой он не в состоянии целенаправленно действовать. Как бы он ни боролся, действия его обречены на провал.

Из всех виденных мною на сцене Гамлетов в памяти моей остались Гамлет в исполнении Генри Ирвинга, который был то обуреваем страстями, то внезапно обнаруживал огромную внутреннюю силу; Гамлет в трактовке Сары Бернар, которая удивительно хорошо изобразила его душевные страдания; Гамлет, которого сыграл Бирбом Трии, придавший образу сентиментальность; красивый и образованный Гамлет Форбс-Робертсона, который, правда, был чересчур вменяемым и вел себя слишком разумно; Гамлет в исполнении Г.Б. Ирвинга, изобразившего его слабым и обидчивым; романтичный Гамлет Мартина Харвея; энергичный Гамлет Матесона Ланга; Гамлет, которого исполнил Джон Джильгуд, изобразивший его человеком, утратившим все иллюзии; и, наконец, Гамлет Лоуренса Оливье с его грубоватой страстностью.

Образ Клавдия настолько однозначен, что его роль, как правило, исполняется безупречно. Гертруда на сцене обычно выглядит чересчур благородной королевой. Возможно, этому образу и недостает глубины, но главная ее характеристика — это чувственность, а это как раз очень редко изображается актрисами.

Образ Офелии также не должен оставлять сомнений в ее сексуальности, а на сцене это можно увидеть нечасто. Пусть она будет невинной и покорной, но прекрасно осознающей свои женские чары. Гамлет же, напротив, вынужден время от времени вести себя непристойно, но в нем никогда не должна проявляться сексуальность, особенно по отношению к матери.

Полония, как правило, на сцене изображают шутом, а его детей (которые, конечно, его уважают и повинуются ему) режиссеры порой заставляют подсмеиваться над его нотациями. Это большая ошибка. С пренебрежением к Полонию может относиться только Гамлет, да и то только по личным причинам, которые зачастую являются весьма субъективными.

Возраст. Актер должен играть Гамлета согласно собственному возрасту, однако следует изображать его человеком в возрасте от двадцати до тридцати лет, желательно ближе к тридцати. Мне приходилось видеть, как Гамлет на сцене выглядел и неопытным восемнадцатилетним юнцом, и зрелым сорокалетним философом. Оба эти варианта совершенно неприемлемы.

Призрак не должен выглядеть столетним стариком, однако зачастую именно таким он и изображается. Самый подходящий возраст для него — около пятидесяти лет. Клавдий лучше всего будет выглядеть сорокалетним мужчиной, а возраст Гертруды должен быть около сорока пяти, но очень часто ее играют совсем молодые актрисы, даже моложе Гамлета.

В заключение еще один совет режиссерам и актерам. Бесполезно играть эту пьесу как современную историю и полагаться на строки, которые могли бы создать ощущение современности. Чтобы осуществить адекватную постановку, к этой трагедии следует подойти чрезвычайно вдумчиво, с глубоким проникновением в ту эпоху. Вполне возможно, что режиссеры и актеры могут многого и не знать о елизаветинском периоде, могут быть незнакомы с богатейшими аллюзиями, двусмысленностями и архаизмами того времени. Следовательно, самое разумное — это обратиться к профессионалам, которые по крупицам собирали эти знания. К счастью, теперь у нас есть книга Д. Уилсона «Что происходит в "Гамлете"», в которой представлен весь необходимый для постановки материал. Было бы непростительной самонадеянностью осуществлять постановку «Гамлета», не ознакомившись по крайней мере с этой книгой.