Восстание

Тайная полиция все же проведала о сборищах заговорщиков, происходивших во дворце Дрери, в доме у Саутгемптонов. В начале февраля к Эссексу явился Роберт Саквиль и пригласил его в королевский Тайный совет для объяснений.

Медлить дольше было нельзя.

В субботу 7 февраля 1601 г. лондонцам показали «Ричарда II», а на следующее утро около трехсот заговорщиков собралось в доме Эссекса. Но тут появляются четыре делегата из королевского дворца, и среди них — дядя Эссекса по матери, Уильям Кноллис, и друг Эссекса и Рэтленда, прославленный своею честностью, Томас Эгертон, — и желают переговорить с хозяином дома.

Поняв, что все открыто, Эссекс принимает их, но сейчас же велит разоружить и оставить под надежной охраной. Двести восемьдесят заговорщиков выходят на улицу под командой Эссекса, и впереди отряда — Рэтленд-Шекспир и Саутгемптон с обнаженными шпагами в руках.

Но народ безмолвствует. Улицы пусты. Шериф Смис — личность влиятельная среди ремесленников и торговцев, прежде обещавший заговорщикам помощь, но теперь, предчувствуя неудачу, благоразумно скрылся.

Заговорщики предоставлены самим себе. Разыгралось нечто подобное 14 декабря 1825 г.: для восставших важны только личности королевских министров и претензии к королеве, а не суть власти как таковой, притеснения и налоги.

Но, и оставшись одни, заговорщики не думают сложить оружия. Смело направляются к «Белому» дворцу королевы, рассчитывая захватить его врасплох. Но, к их удивлению, дворец забаррикадирован и готов к обороне.

Заговорщики бросаются в другую сторону, но наталкиваются на королевские войска, высланные против них англиканским епископом. Завязывается перестрелка, появляются первые убитые и раненые. У Эссекса прострелена шляпа.

Кучка смельчаков рассеивается. Одни бросаются к единственному в то время мосту через Темзу, другие успевает сесть в лодки и спуститься вниз по течению.

Немногие мятежники обходными путями собираются в доме Эссекса. Здесь они узнали, что их товарищи, оставшиеся сторожить заложников, сочли нужным освободить их.

Сейчас же в доме сооружаются блиндажи. Эссекс первым делом уничтожает все компрометирующие документы и письма. Затем начинаются приготовления к длительной осаде. Но скоро всем становится ясно, что без поддержки лондонцев всякое сопротивление бесполезно.

Когда королевские войска окружили дом и приступили к осаде, Эссекс с несколькими друзьями выходит на крышу и вступает в переговоры с начальником отряда королевских войск. Он готов сдаться на одном только условии: всем женщинам дается свободный выход.

Условие принято, и через несколько часов заговорщики уже размещены по лондонским тюрьмам.

По особому приказу королевы был спешно созван верховный суд из девяти судей и двадцати пяти аристократов под председательством лорда Бюкгерста. Все они — личные враги Эссекса. Вел следствие и составил обвинительный акт его прежний друг и покровитель лорд Фрэнсис Бэкон Веруламский, уже три года как порвавший с ним. Подсудимым вменяли не только тягчайшее государственное преступление, но и подстрекательство народа к мятежу постановкой «Ричарда II».

Суд этот, по меткому выражению историка и философа Давида Юма, «мало чем отличался от притона убийц», и пять главных заговорщиков: Эссекс, Кефф, Дэверс, Меррик и Дэви — были приговорены к смертной казни, и у королевы не дрогнула рука отправить на плаху своего бывшего возлюбленного. Только одному Дэви даровали помилование.

И граф Эссекс взошел на эшафот 25 февраля во дворе лондонского Тауэра вместе со своим секретарем Генри Кеффом. Меррик и Дэверс прожили еще пять дней и были казнены в Тайберне.

Стоя на помосте, Эссекс обратился с речью к присутствовавшим, где уверял, что не замышлял цареубийства, и просит Бога, чтобы тот просветил ум и сердце королевы. Затем, попросив у всех прощения, он сам разделся и спросил палача, куда ему лечь на плаху.

Палач опустился пред ним на колени и просил прощения.

«Я прощаю тебе, — ответил он, — я рад встретить тебя как исполнителя правосудия».

Вспомнив, что, находясь раньше в меньшей опасности, он все-таки испытывал иногда телесную слабость, — он сам положил голову на плаху.

Тремя ударами палач отрубил ему голову.

Саутгемптону смертную казнь, по ходатайству перед Сесилом его родственников и жены, заменили пожизненным заключением.

Секира королевского правосудия была занесена и над головою Рэтленда-Шекспира, но на этот раз смерть пощадила его.

Его держали вместе с главнейшими заговорщиками в Тауэре, на суде он покаялся в содеянном и дал признательные показания, был присужден к колоссальному штрафу в 30000 фунтов стерлингов и отдан под надзор дяди в замке Уффингтон.

Отчаяние и мысли о самоубийстве овладели душою поэта. Но поэзия и поддержка друга-жены удержали Рэтленда от рокового шага, и он философски признал, что «скорее несть земное горе, чем ринуться к безвестности за гробом».

Но пережитое оставило в нем неизгладимый след трагического отношения к жизни, окрашивающего все его позднейшие пьесы.

Безысходная скорбь о казненном друге и ненависть к его убийцам и Елизавете, мысли о погибших товарищах, а, быть может, еще и сожаление о своей постыдной слабости на суде, что остался жив и почти на свободе, сознание собственного бессилия, презрение к тем, кто мог, но не поддержал восстания, — вот эти переживания вылил Шекспир на страницы самой значительной своей пьесы — «Трагедии Гамлета, датского принца».