Христианский бог, библия и Бэкон

Наверное, главная историческая черта XVI века — раздробление западного христианства. Началось христианство с объединения людей разных верований и национальностей. Апостол Павел горячо призывал людей быть в мире друг с другом, не воздавать злом за зло. Не быть побеждаемым злом, но побеждать зло добром. Он убеждал, что нет различия между иудеем и эллином. Бог призывает не только из иудеев, но и из язычников¹. Очень скоро появились разные мнения, что Павел тоже приветствовал, но со временем они стали перерастать в разногласия, а потом и во вражду. Христиане долгое время препирались в спорах, чье толкование начал более верно. Церковь разделилась на Восточную и Западную. Но разногласия в Западной церкви продолжались. Потом все же пришли к соглашению. И многие века в Западной Европе была одна истинная кафолическая (вселенская) Церковь. Но Церковь — дело земное, в руках человеческих. И люди низвели ее до политического инструмента, притом, что Церковь оставалась и телом Господним, объединяющим всех христиан.

История возникновения протестантства известна. Это была реакция на алчность, сластолюбие, обжорство католического священства, словом на все то, что по учению Христа было пороками и смертными грехами. И в итоге у европейцев оказалось две религии: католическая и протестантская; накал ненависти, вопреки заповеди Христа возлюбить не только брата, но и врага своего, был велик и очень опасен, чему пример Варфоломеевская резня, когда погибло во Франции в августе 1572 года около тринадцати тысяч гугенотов (французские кальвинисты). Но и сами протестанты были неоднородны: лютеране, кальвинисты в Европе, англиканская церковь (умеренные протестанты), пресвитерианцы, пуритане-нонконформисты. Все разногласия в Англии касались не главных доктрин и таинств, а обрядов, головного убора священника во время богослужения и других «маловажных вещей». Пуритане очень скоро стали святее самого Папы Римского, их установления должны были соблюдаться под страхом отлучения. Борьба между католиками и англиканской церковью была жестокая и беспощадная, внутренняя борьба между протестантами (реформаторами) была острая, отнимающая возможность жить спокойной добрососедской жизнью.

Самое главное отличие нашего времени (начиная со второй половины XIX века и кончая сегодняшним днем) от шекспировского — отношения с Богом. Хотя и по сей день существуют искренне верящие христиане: и православные, и католики, и протестанты, но повыветрилась, однако, в большинстве умов искренняя, чистая и несомненная вера в Творца, создавшего природу, ее законы и нравственные ценности; вера в его доктрины, во все библейские притчи, законы, заповеди, дела Бога, записанные в Библии. Бэкон, Кеплер, Галилей, Декарт и многие другие философы верили в божественное происхождение Вселенной. Для них мораль, понятия добра и зла были предметами серьезных религиозных и философских раздумий, цель которых — вразумить человечество, что для его выживания абсолютно необходимо соблюдать законы вселенской нравственности. Религиозность не была модой или соломинкой, за которую хватается утопающий, это было естественное состояние ума и духа. Но, как и мы сейчас, запутавшись в понятиях экономических, политических, социальных, примешав сюда и «духовность», считаем, что от правильного выбора зависит качество жизни, а у каждого свое понятие правильности, так и тогда людей неразрешимо волновали вопросы чистоты христианской веры, предопределения, следования заповедям Иисуса Христа, очищенным от многовековых наслоений, от правильного решения которых, им представлялось, зависело всеобщее благоденствие. Тогда в сознании людей благополучие напрямую зависело от следования религиозным доктринам. И Бэкону приходилось убеждать их, что настоящее благоденствие наступит лишь тогда, когда человек познает законы природы, созданные Богом, научится управлять ими, не нарушая Божьего промысла, и подчинит природу для своего благоустройства.

Чтобы глубже понять историю «Шекспира», необходимо осознать отношения с Богом Ратленда, Бэкона и Шекспира — автора пьес.

Мать Бэкона была яростная пуританка, что не могло не сказаться на характере и вере ее двух сыновей. Бэкон бесспорно принадлежал англиканской церкви, но в отличие от матери он был умеренный протестант. Бэкон превосходно знал библейский текст, его произведения пестрят цитатами из Ветхого и Нового Заветов. Он относился к Священному Писанию с доверием к написанному, понимая при этом, что многое — иносказания, за которыми скрыты определенные послания, заветы. Бэкон во всех работах много рассуждает о теологии. Девятая, последняя книга «Приумножения наук» (1623) состоит из одной главы, которая вся посвящена «боговдохновенной теологии». Вот первый постулат: «Власть Бога распространяется на все существо человека, включая как его разум, так и волю, дабы человек полностью отрешился от самого себя и приблизился к Богу. Поэтому, как мы обязаны подчиняться Божескому закону, даже если воля наша сопротивляется этому, так же мы должны верить и слову Божьему, даже если разум сопротивляется этому. Ведь если бы мы верили только тому, что оказывается согласным с нашим разумом, то мы принимали бы только факты, а не их творца... Таким образом, мы можем заключить, что источником священной теологии должны быть слово и пророчество Божьи, а не естественный свет и не требования разума. Ведь сказано в Писании: "...Любите врагов ваших, творите добро ненавидящим вас" и т. д., "чтобы быть детьми отца вашего небесного, посылающего дождь и праведным, и неправедным"². Эти слова поистине заслуживают того, чтобы о них было сказано: "Не голоссмертных в них звучит"³, ибо эти слова превыше естественного света природы»⁴.

Это было написано через два года после карьерного крушения Бэкона, и можно подумать, что в этих словах заключен его личный опыт, личное испытание, что нашло выражение и в вышеприведенной молитве 1621 года. Но и в раннем сочинении 1605 года, вошедшем почти целиком в «Преумножение наук», есть эти слова. Правда, в них нет важных дополнений (одно из них — «дабы полностью отрешиться от самого себя и приблизиться к Богу»), и не ими завершается книга. Тогда как в 1623 году именно они заканчивают главное философское сочинение. И самые последние слова, обращенные к государю, таковы:

«Между прочим, мне вспоминаются слова Фемистокла (Примечание переводчика: «Это слова не Фемистокла, а Лисандра. — См.: Лисандр // Плутарх. Сравнительные жизнеописания».), которыми он оборвал возвышенную и высокопарную речь посла одного маленького города: "Друг, твоим словам не хватает государства". Действительно, я считаю, что мне с полным правом могут возразить, что мои слова нуждаются в столетии для доказательства их истинности и во многих веках для своего осуществления. Однако поскольку любое великое дело обязано своему началу, я считаю достаточным то, что я произвел посев для потомства и для бессмертного Бога, которого я на коленях умоляю во имя сына Его, нашего Спасителя, благосклонно принять эти и подобные им жертвы человеческого разума, как бы окропленные религией и принесенные во славу Его»⁵.

Вынесение слов о необходимости жить по слову Божьему в последнюю книгу — с них начинается заключительный раздел книги — и коленопреклоненное обращение к Богу в последних словах отражают перемену мировосприятия. Пример его жизни показал ему, а Бэкон время от времени делал письменный обзор этапов своей жизни, что главное — «полностью отрешиться от себя и приблизиться к Богу»: сколько бы ты ни упорствовал в собственных планах, предписанное свыше, если будет на то благодать Божья, возьмет верх и исполнится, пусть даже не полностью.

Такое отношение к Творцу, Библии согласуется с отношением к христианскому послушанию в уставах Ордена розенкрейцеров. И якобы меньшая религиозность Бэкона не может помешать предположению, что он был зачинателем розенкрейцерства.

У Бэкона есть короткий трактат «A Confession of Faith» («Исповедание веры»), первый раз опубликованный в 1641 году; когда он был написан и по какому случаю — неизвестно. Документ этот необычный. В эпоху Реформации XVI века «Исповедание веры», выражающее канон протестантства, было важным документом. Оно имело юридическую силу и было обязательно для всех, живущих на определенной территории. Далее цитирую Викерса: «Профессор Байзил Холл... пишет: "Я не знаю ни одного частного лица (будь то даже клирик высокого положения), написавшего Исповедание веры для внесения ясности в собственные мысли или приведения в порядок своих понятий... Не могу подумать ни о ком, кто написал бы Исповедь, подобную Бэкону. Люди оставляли отчет о своих религиозных убеждениях или даже краткое изложение, но никто не называл их "Исповеданием веры", насколько мне известно. Бэкон в этом отношении, по моему мнению, единственный (unique)". Что касается формы и содержания этого документа, то они тоже единственные в своем роде.

...решение издать Исповедание веры государством, которое хочет заявить о своих протестантских верованиях, было теологическим и религиозным актом, вызванным каким-то важным поворотным моментом в жизни сообщества и способным усугубить кризис. Какие события в жизни Бэкона, внешние или внутренние, заставили его сесть и написать свою личную "Исповедь", узнать нет возможности».

Содержание «Верую» Бэкона показывает, что Бэкон, подобно английским протестантам, многое принял из доктрины Кальвина, то есть не был ни пуританином, ни сепаратистом. Все написано строго, сухо, точно, и везде выдержана средняя позиция, чтобы ни с кем не вступать в спор по трудным теологическим вопросам (например, по вопросу о предопределении). В документе сказано: Бог «создал небо и землю, и все их воинство, то, что мы называем природой, и дал им вечные и неизменные законы».

«Но главное значение этой работы в том, — пишет Викерс, — что она — свидетельство религиозных верований Бэкона. Тем современным критикам, которые прилепили Бэкону ярлык атеиста, следует обратить внимание на слова, которые употребляет его духовник Уильям Роули, описывая этот текст в своем "Послании читателю", предпосланном "Resuscitatio" (важное собрание малых работ Бэкона, опубликованное в 1657 году. — М.Л.): "Этот трактат его Лордства, названный "A Confession of Faith", я помещаю в конец этого всего тома: демонстрируя таким образом миру, что он был Магистр теологии так же, как философии и политической науки, и что он был искусен в науке искупления не менее, чем в универсальной науке и науке прекрасного. Ибо хотя он сочинил его за много лет до смерти, однако, думаю, это место в томе будет самое подходящее, как наиболее угодное Богу благоухание Веры, сопутствующее его последнему вздоху, как Венец всех других его совершенств и способностей, как самый лучший Аромат его имени для мира после его смерти"».

Обратите внимание на три области, составляющие занятия Бэкона и названных в этом послании читателю человеком, который знал Бэкона, как никто, и до последнего дня его жизни: «he was versed no less in the the saving knowledge than in the universal and adorning knowledge». Роули недвусмысленно заявил потомкам, что все три отрасли человеческого дела — религия, наука и искусство были в равной мере подвластны Бэкону.

В этом трактате Бэкон говорит о способности Бога творить чудо и точно так же пишет о чуде в «Новой Атлантиде». Это замечание комментатора напомнило мне, что второй устав (1615) розенкрейцеров называется «Confessio Fraternitatis» («Вероисповедание Братства»). Если Бэкон в эти годы, после смерти Ратленда, активно взялся за строительство ордена (а мы знаем со слов Гленвиля, что Бэкон создал «романтический» орден), то, памятуя опасности своего времени, он должен был подстраховать себя заявлением о своем вероисповедании, написать свое «Верую». Это был его щит, его охранная грамота.

И еще одна подробность. В 1662 году некто Джон Хейдон издал «Путешествие в страну розенкрейцеров»⁶. Это сочинение — один в один бэконовская «Новая Атлантида», только там Дом Саломона становится «Храмом Розового Креста» («The Temple of the Rosie Cross») и происходят соответствующие замены по всему повествованию. И тогда появились протестующие, кто утверждал, что это плагиат и что настоящий автор — Бэкон.

Их успокоил Фредерик Талбот, ответив биографией Джона Хейдона⁷, в которой восстанавливает честное имя автора «Страны розенкрейцеров», уверяя, что никакой он не плагиатор. Я сама держала в руках эту тоненькую книжицу о трех или четырех страничках, она была подшита к одной из работ Роберта Фладда (1574—1637); врач, неоплатоник и мистик написал «Апологию» (1616) в защиту розенкрейцеров, я даже не сразу ее нашла. Вот что в ней сказано: «Джон Хейдон, сын Фрэнсис и Мэри Хейдон, не низкого, благородного, происхождения. Антиквары ведут его род от Джулиуса Хейдона, короля Венгрии и Вестфалии, который происходил от благородной семьи Цезаря Хейдона в Риме...», и дальше еще несколько, на наш, современный, взгляд, нелепостей, но которые наверняка что-то значили для читателей того времени. Одно ясно, раз речь идет о потомке венгерского короля, то без магического вмешательства (шутка? аллегория? намек?), согласно этой биографии, дело не обошлось.

Но почему именно в 1662 году выходит пересказ «Новой Атлантиды», в котором и самый остров, и все его жители становятся причастны к братству розенкрейцеров? Ясно, что это не простой плагиат. 1662 год вошел в историю английской науки как год создания Академии наук. Именно после этого года идет бурное развитие всех наук. «Почти каждый год в оставшиеся полстолетия делались шаги для дальнейшего развития истинного знания. Выросла наша первая национальная обсерватория в Гринвиче, было положено начало новой астрономии...» И далее следует почти целая страница выдающихся открытий в разных областях знания⁸. Так что публикация «Путешествия в страну розенкрейцеров», в этот столь важный для науки год, напомнила всем, кто читал и помнил «Новую Атлантиду», что на самом деле речь в ней идет о розенкрейцерах, а значит, задумал их великий Фрэнсис Бэкон. Все эти собранные по кусочкам сведения уже составляют какую-то картину. Но надо ехать в Британскую библиотеку и дальше искать — искать среди старых книг и рукописей, современных Шекспиру и тех, что выходили немного позже. Заметим, что через год выходит Третье Фолио Шекспира, ровно через пятьдесят лет после Первого. Его издатель Филипп Четуинд (Philip Chetwinde) присовокупил к тридцати шести пьесам Первого и Второго Фолио еще восемь пьес. Это — «Перикл», «Лондонский блудный сын», «История Томаса лорда Кромвеля», «Сэр Джон Оулдкасл», «Лорд Кобэм», «Пуританская вдова», «Йоркширская трагедия» и «Трагедия Локрина». Три пьесы из этого списка были включены Джаггардом в его первый том сочинений Шекспира 1619 года.

Примечания

1. Рим 12, 17, 18; 10, 12; 9, 24.

2. Мф 5, 44—45.

3. Вергилий. Энеида. I, 327—328.

4. Бэкон Ф. Собр. соч. в двух томах. Т. 1. С. 514—515. Перевод Н.А. Федорова.

5. Там же. С. 522.

6. Waite A.E. The Real History of the Rosicrucians. N.Y., 1888. P. 348.

7. Talbot F. The Life of John Haydon by Frederich Talbot, Esqu.

8. Green J.R. А Short History of the English People. P. 610—611.