Изображения

Чтобы еще пополнить представление о том времени, остановимся на изобразительном искусстве в гуманистической культуре Ренессанса, которое играло тогда особую роль. Это необходимо, поскольку в истории с «Шекспиром» важное место занимают титульные листы и портреты: достоверных всего два, второй — почти зеркальное отражение первого.

Изображение по-прежнему служило, помимо всего прочего, средством передачи информации, хотя печатный станок существовал уже более ста лет; рукописи давно уже тиражировались, и их содержание не надо было дословно запоминать. Удерживать в памяти обширные извлечения до книгопечатания помогали рисунки, зрительные образы, которые до изобретения письма были единственными, кроме устного, способами передачи сообщения.

С появлением иероглифов, букв, то есть письменности, изображения утратили корреспондентскую функцию. Человечество стало общаться при помощи письма, но картинки не выбросило как ненужный хлам, а рачительно сохранило за ними некоторые их функции.

Но они приобрели и новое назначение: стали иллюстрациями к рукописям, дополняя замысел автора зрительными образами; более того, наглядные, понятные без перевода, иллюстрации располагали к тому, чтобы нагрузить их кодированным сообщением, понятным немногим. Появились гербы, эмблемы, импрессы. Изображения развивались и по своим законам, и по общим — от прямого и более или менее точного отображения действительности к условному, символическому, порой гротескному. Выработалась целая система символов. Дюрер в портрете Роттердамца ставит перед пишущим Эразмом (символ учености) вазу с ландышем и фиалками, символами скромности и целомудрия¹. А английский художник XVI века изобразил лорда Бэрли (первый министр Елизаветы и дядя Бэкона) на муле с веткой жимолости и гвоздикой в руке, слева большое дерево. Цветы, дерево и мул символизировали верность, смирение, благородство, самообладание и твердость духа².

Живописцы, так же как философы и писатели, пытаются в то время синтезировать герметизм, античность и христианство. Эта историческая склонность к синтезу, уходящая корнями в Средние века и начальный, итальянский, период Возрождения, — такая же характерная черта эпохи, как и склонность к тайне.

Книгопечатание было, мне думается, равносильно для человечества открытию колеса. Печатное слово в эпоху Ренессанса потеснило изображения, однако зрительное восприятие изображений было все еще сильно развито, глаз был способен различать и узнавать мельчайшие детали сложных композиций на титульных листах книг или на полотнах художников. А в книгах эмблем того времени, если они издавались с приложением к каждой книге стихов, эмблема была не иллюстрацией, а визуальным сюжетом, стихи же были всего лишь моралью, как мораль басни. Такие эмблемы назывались «импрессами».

Примечания

1. См.: Котельникова Т.М. Прижизненное изображение Эразма в немецкой графике // Эразм Роттердамский и его время. М.: Наука, 1989. С. 20—36.

2. Wraight A.D. The Story that the Sonnets Tell. Р. 143.