5. Белая роза — против золотой

Примирение двух ветвей Плантагенетов, прекращение кровопролития, истребление знатных родов с обеих сторон и «официальный» пакт о ненападении в виде брачного союза Тюдоров—Йорков, дающий возможность обеим сторонам передохнуть и выработать новые способы борьбы за власть, — все это было лишь на поверхности политической жизни Англии и католического мира. Подавленные Йорки хоть и сохранили свои позиции при дворе, что было предусмотрено условиями «примирения» и породнением обеих ветвей, все же стремились любыми способами вернуть свое «генетическое» господство. Для этой цели они использовали сладострастие и религиозную Реформацию.

Именно эти силы и привели в спальню Генриха VIII Анну Болейн.

Дело в том, что сторонникам Йорков было очевидно, что род царствующих Тюдоров — выморочный. И потомство его если и может что передать своим детям, то только сифилис, а вовсе не здоровье, физическую и интеллектуальную полноценность, так необходимые для удержания на троне и сохранения власти над подданными.

Ситуация была такова, что власть могла вообще уйти в руки других европейских династий, имеющих более сильные позиции в Риме — таким образом Йорки вообще бы оказались не только вне игры, но и вынуждены были отдалиться от дворцовых покоев и навсегда утратить шансы возвращения на престол.

Поэтому, с одной стороны, им надо было сохранять видимость усилий по сохранению каких угодно Тюдоров, а с другой стороны — надо было дистанцироваться от Рима. Но ровно настолько, чтобы, добившись своих целей, иметь возможность вновь сблизиться и получить «благословение».

Если учитывать эти обстоятельства, то многое проясняется не только в жизни королевы Елизаветы, но и в появлении и бытовании так называемого Шекспировского проекта.

Ниже мы приводим данные о женах и детях Генриха VIII.

Всего у шести жен Генриха VIII было 8 родов (с учетом мертворожденных и выкидышей — 13, с учетом внебрачного сына — 14):

1) Катерина Арагон (5 + 3):

— мертворожденная дочь: 31 января 1510 г.;

— Генрих (1) Тюдор, герцог Корнуэльский (с момента рождения), принц Уэльский: 1 января 1511 — 22 февраля 1511 г.;

— выкидыш: конец 1511 г.;

— Генрих (2) Тюдор, герцог Корнуэльский (с момента рождения): ноябрь 1513 — ноябрь 1513 г.;

— Генрих (3) Тюдор, герцог Корнуэльский (с момента рождения): декабрь 1514 — декабрь 1514 г.;

— Мария I Тюдор, королева Англии: 18 февраля 1516 — 17 ноября 1558 г. Брак с королем Испании Филипом II (на протяжении 14 лет) был бездетным;

— выкидыш, 1517 г.;

— дочь: 10 ноября 1518—10 ноября 1518 г.;

2) Анна Болейн, маркиза Пембрук (2 + 2):

— Елизавета Тюдор, королева Англии: 7 сентября 1533 — 23 марта 1603 г. (регистрация брака Анны Болейн с королем — 25 января 1533 г.);

— мертворожденный: август-сентябрь 1534 г. (по неподтвержденным данным — сын);

— выкидыш: лето 1535 г.;

— сын: 29 января 1536—29 января 1536 г.

3) Джейн Сеймур (1):

— Эдуард VI Тюдор, король Англии: 12 октября 1537 — 6 июля 1553 г. (причина смерти — сифилис; Джейн Сеймур скончалась через 12 дней после родов).

4) Анна Клевес:

брак — 6 января 1540, развод через 6 месяцев; историки пишут, что, хотя король посещал покои королевы, дальше игры в карты дело не доходило; после развода остались друзьями.

5) Катерина Ховард:

брак с королем — 28 июля 1540; 13 февраля 1542 казнена за измену.

6) Катерина Парр:

брак с королем 12 июля 1543 (бездетный, ее третий по счету; после смерти короля вышла замуж в четвертый раз).

Итак, мы видим, что из восьми беременностей Екатерины Арагонской — только одна завершилась выживанием ребенка, дочери Марии (будущей Марии Тюдор). Остальные дети даже если и рождались, сразу умирали. Да и Мария прожила всего 42 года.

Вступление в брак с Анной Болейн, как мы видим, было вызвано настоятельной потребностью добиться появления на свет наследника мужского пола. Но Анна родила дочь (здоровую, не несущую в себе проклятия отцовского сифилиса — что уже одно это свидетельствует о постороннем отце). Еще три беременности, как видно, не привели к появлению на свет мальчика, способного жить. Но Генриху ждать милости от природы было некогда — жизни у него самого оставалось немного. Анна была казнена.

Больше повезло другой ставленнице Йорков, оказавшейся в постели короля, — Джейн Сеймур. Она родила мальчика, который выжил. Правда, сама мать через 12 дней после родов умерла. После смерти Генриха десятилетний Эдуард VI взошел на трон. Но бедный мальчик прожил всего 16 лет, что само по себе было чудом, и, разумеется, не способен был иметь потомство.

Генрих VIII, видимо, предвидел раннюю смерть ребенка и не оставлял попыток продлить свой род. Джейн Сеймур в королевской постели сменила Анна Клевес. Правда, историки считают, что король девушку не трогал, а только играл с ней в карты. Эта претендентка на роль матери наследника, видимо, была из ланкастерского лагеря, потому что Генрих через 6 месяцев с ней расстался и даже остался потом в дружеских отношениях.

Надежды на продление рода в 1540 году Генрих возложил на Катерину Ховард — почти два года она ждала беременности, — но безуспешно. Ставленница Йорков, она была обречена на смерть — развестись с ней и оставить ее в живых король не мог. Ибо после его смерти могла возникнуть сложная дворцовая коллизия: королева, дочь от законного брака Мария, сын Эдуард — все могли претендовать на трон, и вряд ли бы Катерина Ховард допустила свое поражение в этой борьбе. Поэтому она была казнена в 1542 году. Якобы за измену.

Шестой женой Генриха стала Катерина Парр, которая уже дважды была в браке, а после смерти Генриха вступила в четвертый брак. То, что она, не подарившая королю наследника, осталась жива, говорит о том, что она принадлежала к ланкастерской ветви.

Таким образом, мы можем ясно видеть, что как минимум три ставленницы Йорков пытались вернуть «генетически» Белую розу на английский престол. Две из них были казнены с формулировкой «за измену», третья умерла сама, родив-таки йорковского наследника Эдуарда, который не смог закрепить достигнутый успех и вступить в брачные отношения, результатом которых могло бы явиться утверждение Йорков по мужской линии.

После смерти Эдуарда VI в 1553 году Йоркам пришлось отступить перед более сильным противником, каковым оказалась Мария Тюдор.

Наследовать ей через пять лет могла опять же только представительница Тюдоров, а ею была Елизавета, хоть и непризнанная католической церковью в качестве законной дочери Тюдора.

Она вступила в брак с Робертом Дадли, представителем йорковской линии. У них родились дети. Это были подлинные Йорки, которые могли бы не одно столетие сидеть на престоле, ибо обладали хорошим здоровьем. Но родились они не в момент ослабления Рима, когда можно было бы надеяться на новый компромисс, а наоборот — в годы активизации католических усилий по пресечению еретических учений и движений. То есть в эпоху Тридентского собора (1545—1563).

Напомним нашим читателям, что этот собор, на котором была выработана доктрина Контрреформации, растянулся на 18 лет. В 1550—1560, когда рождались дети Елизаветы и Дадли, еще не было очевидно, что вместо ожидания «прощения» еретикам предстоит в последующие десятилетия отражать многолетнюю атаку Рима, развернутую по всем направлениям. Им еще не было очевидно, что речь пойдет не о том, чтобы оставить трон детям, а о том, чтобы хотя бы самим на нем удержаться... Но, как мы уже говорили, Елизавета и ее муж были людьми государственного ума, их окружали верные люди, привыкшие вести тайные действия и выявлять зреющие заговоры... Эти люди во многом тоже были связаны с Йорками, и их благополучие зависело от судьбы королевы.

Эти обстоятельства надо иметь в виду, размышляя о судьбе Елизаветы, о судьбе ее первого сына Эдуарда де Вера и о судьбе ее второго сына Филипа Сидни.

То, что Йорки планировали со временем узаконить свое пребывание на престоле и думали о том, что первенец Елизаветы и Дадли, видимо, действительно венчавшихся дважды — но первый раз не в Тауэре, конечно, а еще до рождения Эдуарда, — будет наследником, видно и из содержания трагедии Шекспира «Генрих VIII».

В последней сцене Кранмер говорит о новорожденной Елизавете:

Как девственница-феникс, чудо-птица,
Себя сжигая, восстает из пепла
Наследником, прекрасным, как сама, —
Так и она, вспорхнув из мрака к небу,
Свои заслуги передаст другому,
Который из ее святого пепла
Взойдет в сиянье славы как звезда
Ее навек незыблемый наследник.

Фрагмент трагедии дан в переводе В.Б. Томашевского, но две последние строки в подлиннике звучат несколько по-другому:

тот, кто родился из пепла королевы-Феникс, будет так же велик и славен, как и она сама.

Здесь есть несколько важных обстоятельств, на которые мы хотели бы обратить внимание читателей.

Во-первых, трагедия «Генрих VIII» шла на сцене в 1613 году — то есть еще при жизни Шакспера из Стратфорда. Мы полагаем, что в это время был еще жив и Филип Сидни, Голубь—Гораций, вторая половина ШЕКСПИРА.

Во-вторых, в 1613 году, уже после официального пресечения династии Тюдоров, уже при правлении Якова

Стюарта, публично заявлено, что королева-девственница Елизавета оставила наследника.

В-третьих, хвалы в адрес Елизаветы вложены в уста Кранмера, который является фигурой не вымышленной, а реальной. Это был тот самый основатель англиканской церкви, который подвиг Генриха VIII на разрыв с католицизмом и узаконил брак короля с Анной Болейн. Его роль этим не ограничилась — он убедил короля записать новорожденную как первую претендентку на престол, потеснив ее семнадцатилетнюю сестру Марию.

Томас Кранмер, архиепископ Кентерберийский, который в пьесе рассуждает о наследнике, который будет равен матери (новорожденной Елизавете) в славе и величии, видимо, успел в 1550 году стать крестным отцом сына Елизаветы и Дадли, Эдуарда (Феникса—Вергилия). В 1553 году Кранмер был смещен со своего поста католичкой-королевой Марией Тюдор, а в 1558 году, когда Елизавета взошла на престол, стал ее личным капелланом. Все это вряд ли носит случайный характер — и мы видим, что одни и те же люди оказываются связанными с семейными проблемами королевы, которая, будучи представительницей династии Белой Розы, вынуждена была для легитимности носить маску Алой розы.

Почему же король Яков Стюарт так благодушно отнесся к появлению на сцене трагедии, в которой предрекались слава и величие, равные королевским, его формальному сопернику — сыну королевы Елизаветы? Почему он не воспринял эту пьесу как своеобразную попытку заговора, направленную на его свержение? Как, например, было в случае с постановкой Ричарда II?

Думаем, этому было несколько причин.

Во-первых, тот самый наследник, о котором говорится в «Генрихе VIII», уже был мертв — Эдуард де Вер, граф Оксфорд, Феникс—Вергилий к этому времени умер, стяжав славу и величие не в династических битвах, а в науке и литературе. Умер, как думаем мы, в 1605 году. Официальная дата смерти неясного происхождения — июнь 1604 года, незадолго до официального провозглашения Якова королем Великобритании и Ирландии 20 октября 1604 г. Возможно, это был «официальный» отказ от власти — запись в Книгу Смерти.

Во-вторых, другой сын Елизаветы — Филип Сидни, Голубь—Гораций, воспевавший рождение брата, на престол не претендовал и сам был внебрачным ребенком, нашедшим свое счастье не во власти, а в творчестве (его отец король Испании Филипп II скончался в 1598 году).

В третьих, третий сын Елизаветы (Фрэнсис Бэкон), хотя и оставался при дворе, но шансов занять престол у него более не было — власть снова вернулась в руки ланкастерской ветви. Король Яков был правнуком короля Генриха VII (мать Якова — Мария Стюарт была внучкой Генриха VII). Яков уладил отношения Англии и Испании, он сам имел детей и был дееспособным монархом.

Не получивший легитимного статуса Фрэнсис Бэкон, согласно наследственной традиции, идущей от матери, нашел свою славу и величие в науке и литературе.

(Мы думаем, что на портрете с детьми, с которого мы начали эту главу, изображена Елизавета с Филипом и Фрэнсисом, а в тени находится Эдуард — тщательно оберегаемый «наследник», первенец Йорков.) Впрочем, возможен и другой вариант: в тени находится Филип, как чуждый династии Йорков.

Надо полагать, что еще задолго до своей смерти Елизавета поручила Роберту Сесилу, начальнику своей разведки, вести тайные переговоры с Яковом, который в качестве короля Шотландии показал себя умеренным сторонником реформатской церкви (в Шотландии большая часть знати исповедовала кальвинизм). Нет сомнения, что Сесил смог выторговать у Якова условия сохранения жизни детям Елизаветы. Видимо, ему было сказано о том, что они, Йоркские отпрыски, на власть не претендуют, доживают свои последние дни в уединении, занимаются творчеством под общим именем английского автора

Уильяма Шекспира — пишут своеобразную историю Англии времен Тюдоров.

Вот почему графиня Пембрук приглашала короля Якова, едва он прибыл из Шотландии и заступил на престол, посетить свое имение — она велела в письме сыну, подвизавшемуся при дворе, объяснить королю, что «здесь находится человек Шекспир».

Это был своеобразный жест примирения Йорков и Стюартов—Тюдоров.

Белая роза, наконец, признала свое поражение.

Но это была видимость поражения — недаром Йорки имели традицию пользоваться образом сгорающего и восстающего из пепла Феникса.

Феникс — этот неформальный титул носила Елизавета. Этим титулом наделили графа Оксфорда его друзья в честеровском сборнике. И не только потому, что он был приговорен пройти через огонь (сожжение) под именем Джордано Бруно — итальянизированной анаграммой Эдуарда де Вера.

Образ Феникса, думаем мы, стоял и перед глазами Фрэнсиса Бэкона, который, так же как и его братья, нашел способ реализовать свою власть над умами — и опять же в тайной, подспудной форме.

Если Эдуард и Филип воскресли в образе Уильяма Шекспира и, действительно, создали общее Великое Творение, Символ Совершенства, символ Братской Любви (платонической), нераздельное Единое, в котором-таки осуществился символический «брак» Йорков и Габсбургов, то Фрэнсис Бэкон разработал механизм тайного общества «Розы и Креста» — первые розенкрейцеровские манифесты, говорят исследователи, были написаны им. Он создал «баснословную» историю розенкрейцеров и был в якобианскую эпоху высшим иерархом этого общества — Императором. Он правил не только Англией, но и всей католической Европой — создав, говоря нынешним языком, параллельную инфраструктуру политического управления.

Но почему же, спросят нас читатели, Яков Стюарт не мстил детям Елизаветы за смерть своей матери — ведь именно Елизавета казнила Марию Стюарт! Заядлая заговорщица и убийца мужа (отца Якова), Мария сложила свою 45-летнюю голову на плахе в 1587 году. И именно тогда, говорят нам исследователи, Яков начал интенсивные консультации (не афишируя их) с английской разведкой о возможности наследовать Елизавете на английском троне!

Малоизвестные источники, обычно не включающиеся в научный оборот, разбросанные по монастырским хранилищам и частным собраниям, содержат сведения, которые с точки зрения ортодоксального шекспироведения являются фантастическими домыслами. Поэтому такого рода сведений обычный читатель в академических трудах не найдет.

Мы же, не трепеща над своей «научной репутацией», которой у нас, слава Богу, нет, эти сведения приведем.

Все они связаны в единый неразрывный клубок.

В 1584—85 годах с помощью Кристофера Марло Риму удалось добыть неопровержимые доказательства тайной миссии Филипа Сидни (подвизавшегося в Риме («блюститель народа римского Гораций»). Поскольку он был сыном действующего и могущественного короля Испании, с которым Риму ссориться никак не следовало, Филип был выдворен в Англию. Испанский король начал готовить интервенцию.

Английские тайные службы не знали имени предателя, но опасались, что он слишком много узнал и о Вергилии—Фениксе, Эдуарде де Вере — первенце Йоркской супружеской пары, Елизаветы и Дадли, потенциальном наследнике престола. Граф Оксфорд был срочно возвращен в Англию и отправлен на пенсию — якобы доживать уединенно свои цветущие годы в захолустном имении.

На самом деле он под другой личиной — монаха Джордано Бруно, посещал города Германии, Швейцарии, Нидерландов — то есть протестантские очаги...

Королева Английская Елизавета — может быть, для предотвращения интервенции Испании — подготовила почву для того, чтобы иметь рычаги воздействия на бывшего шурина. Видимо, она не исключала того, что Филипп II, собираясь свергнуть ее с престола в ходе интервенции, планирует оставить на престоле своего сына — ведь Филип Сидни был хоть и незаконнорожденным, но единственным сыном испанского монарха. К тому времени уже умер и принц Карлос (1568), единственный отпрыск мужского пола испанских Габсбургов. Для самосохранения (и сохранения перспектив для Йоркских отпрысков) требовалось сына ликвидировать — но разве любящая мать на это способна? Она способна только объявить сына мертвым! Что и было сделано.

Филип Сидни, якобы погибший в Нидерландах от раны из мушкета в бедро, был с помпой «похоронен» в соборе св. Павла в центре Лондона — за счет казны.

На самом деле этот спектакль был разыгран для посторонних, в основном, для испанских и папских шпионов — сам же Филип Сидни, записанный в Книгу Смерти, пребывал на острове Пафос (в имении Пензхерст) в глубочайшем унынии. Он, выброшенный из общеевропейской культурной жизни, где добился славы под именем латинского поэта Горация, оказался в одночасье никем и ничем.

С другой стороны, была подготовлена юридическая база для того, чтобы обезглавить уличенную в заговоре Марию Стюарт, добровольно предавшуюся в руки Елизаветы. Был проведен показательный процесс. Мария была «казнена». Официальный указ о казни был доведен до всеобщего сведения.

В то же время были начаты переговоры с Яковом, кандидатура которого как наследника Елизаветы на троне никогда не отвергалась.

Эти события говорят о том, что Елизавета и Дадли, жертвуя некоторыми фигурами, как искусные шахматисты, пытались создать выгодную для себя ситуацию. В чем заключалась выгода?

Постараемся посмотреть на ситуацию глазами Йорков.

Зачем Филиппу Испанскому свергать Елизавету с престола? Кого он может на этот престол посадить? Сына Филиппа (Филипа Сидни)? — но он уже «умер». Марию Стюарт, принявшую титул и герб английской королевы в 1558 году (после смерти Марии Тюдор)? — но она уже «казнена». Сына Марии Стюарт Якова? — но он и так унаследует трон Елизаветы, которая согласна на такого наследника.

То есть с точки зрения заговорщиков, которую они, вероятно, пытались довести до сведения Филиппа, его действия были не только экономически невыгодны (подготовка армады действительно влетела в копеечку!), но и практически бессмысленны. К тому же и Яков, король Шотландии, должен был отказаться от желания немедленно скинуть с трона Елизавету Английскую.

Что бы могло заставить его отказаться (временно!) от титула короля Англии в придачу к имеющемуся титулу короля Шотландии?

Только обещание сохранить жизнь его матери!

Какая бы ни была Мария Стюарт злостная заговорщица, как бы она ни была виновна в смерти Генри Дарнли, отца Якова, — но все-таки она была его матерью! И вполне возможно, что именно она умоляла сына спасти ее от верной гибели! А переписку матери с сыном обеспечивали и контролировали английские тайные службы.

Таким образом, мы приходим к единственно возможному выводу — «казнь» Марии Стюарт была инсценирована!

Напрасно в католических странах проливали слезы по поводу гибели правоверной католички Марии Стюарт! Напрасно скрипели творческие перья, создавая стихи и драмы о смерти прекрасной королевы! Напрасно Рим отлучал дочь Анны Болейн от церкви и громогласно призывал убить еретичку Елизавету!

Мария Стюарт осталась жива. Где и как протекала ее жизнь? Об этом знали английские спецслужбы и ее сын Яков. Он, напомним, вырос в кальвинистском окружении, воспитывался францисканским диссидентом Бьюкененом, и сам обладал определенным литературным талантом и художественным вкусом. Он умел ценить прекрасное — будь то литература или благородство души.

Историки пишут, что он, воцарившись на английском престоле, перезахоронил останки матери в Вестминстерском Аббатстве. Мы утверждаем, что именно там просто была похоронена мать Якова Мария Стюарт, благополучно дожившая в безвестности до глубокой старости.

Елизавета сохранила жизнь матери Якова.

Яков сохранил жизнь детям королевы Елизаветы.

Он возвысил Фрэнсиса Бэкона и дал ему возможность умереть собственной смертью. Он не препятствовал воскрешению из пепла Вергилия и Горация, на латинских поэтических трудах которых был воспитан. Он не мог уничтожить живых классиков, которые весь свой талант отдали служению национальной английской литературе, продемонстрировав высшее проявление братской любви — слияние в едином образе. Образ этот имел имя Уильям Шекспир.

Изложенное выше объяснение высокого патронажа, под которым осуществлялось издание шекспировских произведений, делает пресловутую «таинственность» шекспироведческих толкований особенно глупой и смешной.

Но многолетняя вера шекспироведения (западного конечно же!) в эту смешную таинственность на самом деле глупой не является. А является очень даже умной и сконструированной сознательно.

Вы думаете, что изложенное нами в этой главе неизвестно западным интеллектуалам?

Известно — хотя и далеко не всем. Они уже вам все это рассказали и не раз! Даже в книжках, издающихся для массового чтения, в мягких обложках.

И мы докажем это в последней главе нашей книги!