§ 1. Оговорки к цифровой атрибуции шекспировских произведений

Однако мы не решаемся сразу перейти к цифровой подписи. Сделаем несколько оговорок. Если даже автор подписал свои произведения, значит ли это, что он хотел быть узнанным окончательно и бесповоротно? Нет у нас в этом никакой уверенности. Потому что, если бы автор хотел быть узнанным через определенный, связанный с человеческими мерами срок, он нашел бы способ эту сцену узнавания вовремя организовать.

А поскольку подпись автора оказалась прочитанной (допустим, что наша расшифровка достаточно убедительна) лишь через почти 400 лет, постольку можно предполагать, что творец канона хотел оставить проблему его авторства в некоторой неопределенности, если не предполагать, что автор хотел организовать прочтение подписи именно через 400 лет. Вероятнее, что он «запрограммировал» жизнь своих произведений с вариативным выбором автора и таким образом многократно увеличил объем смыслов, в эти произведения заложенных. Очевидно же, что «Гамлет» актера Шекспира-Шакспера — это не то же самое, что «Гамлет» Шекспира — семнадцатого графа Оксфорда, или «Гамлет» Шекспира Кристофера Марло, таинственного шпиона-бунтаря, или «Гамлет» Шекспира-Френсиса Бэкона, основоположника современной научной методологии. Мы по-разному будем воспринимать эту пьесу в зависимости от выбора автора.

Конечно, в действительности основным автором был кто-то определенный (если мы отбрасываем мистические варианты этой истории), но мы должны считаться с его, как нам представляется, очевидным желанием не быть вычисленным до конца. Тем более что о таком вычислении до самого конца нет и речи. Абсолютное доказательство-определение того, кто скрывался под псевдонимом Шекспир, найдено быть не может (хотя уровень вероятности атрибуции вполне может достигнуть высоких отметок). Но чем больше усилий будет приложено, чтобы найти скрытое имя, тем лучше, потому что этого, предположительно, добивался от нас сам автор: активного поиска, а не пассивного восприятия. Важен не только текст, но и метод его прочтения, который и выбирается при том или ином решении шекспировского вопроса. Хотя это и безумие, но в нем есть метод — повторим еще раз слова из великой трагедии Шекспира.

И вернемся к решению шекспировского вопроса со стороны кодового цифрового сигнала об авторстве. Его очень долго и упорно искали бэконианцы, но он у них всегда оказывался невероятно сложным¹. Это первое. Второе: хотя во многих случаях разными способами в тексте Первого фолио расшифровщики обнаруживают имя Бэкона, крайне редко это имя в том месте, где его находят, выглядит как подпись. Но если цифровая составляющая в бэконианстве все-таки существует, то аналоговая составляющая практически просто отсутствует: параллели в судьбе Бэкона и сюжетах шекспировского канона всерьез обнаружить не удается. Вместо них бэконианцы находят отражение идей Бэкона в пьесах Шекспира. Но такое отражение аналоговым сигналом об авторстве никак не назовешь. Как бы то ни было, отсутствие аналоговой составляющей убедительности гипотезе авторства Френсиса Бэкона не добавляет.

А вот при гипотезе авторства Эдварда де Вера аналоговая составляющая просто поражает воображение (см. гл. 5). Однако то, что поражает воображение, редко выглядит научно убедительным. Для математически строгой доказательности оксфордианской гипотезе очень нужна цифровая, кодовая составляющая, которой оксфордианцы почему-то в большинстве своем чураются. Вероятно, опыт поиска шифровок бэконианцами их напугал. Однако не всех и не до конца.

Примечания

1. Хрестоматийный пример такой сложной расшифровки: Donnelly, Ignatius. The great cryptogram: Francis Bacon's cipher in the so-called Shakespeare plays. Chicago: New York, London, R.S., Peale & company, 1888.