Глава 7. Изгнание из истории

«Истина — дочь Времени, а не Авторитета». Так сказал когда-то Френсис Бэкон, выдающийся государственный деятель Британии эпохи королевы Елизаветы Английской. Он же — один из исторических персонажей шекспировского времени, в числе первых названный исследователями возможным истинным автором шекспировского канона.

Ф. Бэкон был не единственным из интеллектуалов своего времени, которого прочили на роль «настоящего» Уильяма Шекспира взамен «фальшивого» прикрытия в виде малосимпатичного откупщика из Стратфорда-на-Эйвоне и пайщика театра «Глобус». Их было несколько десятков — британских аристократов и известных дипломатов рубежа XVI—XVII веков, с точки зрения шекспирологов более подходящих на роль человека, удостоенного двух неформальных гуманитарных титулов — Великого Барда и Непревзойденного.

Действительно, глубокие знания в области политической истории, дипломатического искусства, философии и естественных наук выдают в создателе блестящих сонетов и пьес человека суперобразованного, изощренного мастера поэзии, полиглота и искусного политика.

Но зачем перебирать десятки фамилий современников Шекспира и подгонять заведомо неполные данные их биографий к желаемому результату?

Наша гипотеза, которую мы излагаем на страницах этой книги, вполне естественным образом совмещает в себе аристократизм (скрытый) и интеллектуальную высоту титульного автора шекспировского канона с жизнью и деятельностью реального театрального дельца и коммерсанта, урожденного британца Уильяма из Стратфорда-на-Эйвоне.

Исторические данные о миссии девяти годуновских невозвращенцев в Британию в сентябре 1602 года, о их пребывании на территории Туманного Альбиона и в стенах аристократических учебных заведений, сотрудники которых — и об этом написаны горы текстов! — взаимодействовали с продюсерами театра «Глобус», позволяют прийти к выводу, что фабулы некоторых исторических событий, описанных бывшими московитами, были обработаны для сцены настоящим стратфордским драмописцем-ростовщиком Шекспиром.

Подчеркиваем: фабулы лишь некоторых событий стали пьесами. Именно это мы и намерены доказать на страницах предлагаемой книги.

Утверждать, что весь шекспировский канон состоит из «русских сюжетов» мы не можем еще и по той объективной и грустной причине, что объем этой книги (да и любой другой) не позволит нам проанализировать все 36 пьес Первого фолио. Мы отдаем себе отчет в том, что наша гипотеза именно по этой причине останется лишь неожиданным одиноким опытом в области занимательного литературоведения... Но кто знает, не найдутся ли в ней рациональные зерна и после того, как минет 500-летний срок жизни этой великой исторической тайны по имени Феникс? А может быть, разгадка загадки будет явлена более простым способом?

Может быть, один из будущих послов Британии в РФ просто предъявит российской и мировой общественности достоверные данные в виде драгоценных подлинных документов и тем самым продолжит начатое дипломатом Э. Брентоном, заявившим «Шекспир — русский»?

Великий Бард, поэтический Феникс мирового масштаба не случайно обрел славу Непревзойденного. Каков смысл этого аллегорического понятия? Смысл его в том, что поэт Уильям Шекспир добился в своих произведениях такой эстетической высоты и такой технологической сложности, что ничего более сложного продемонстрировать творцам следующих поколений не удастся. Практика показала, что это так и есть — более в истории ни одного автора, равновеликого Шекспиру, не обнаружилось. А все потому, что поэт явил максимум поэтических возможностей, превзойти который нельзя по определению.

Однако этот максимум, одиноко возвышающийся в закатных лучах позднего Возрождения, имеет для нас еще одно печальное следствие: далеко не всякий читатель может его понять. Более того — его не может понять и объяснить и далеко не каждый филолог, даже если он шекспировед. Есть ли в этом утверждении что-то обидное для исследователей шекспировского творчества? Смеем надеяться, что нет. Ведь никому не приходит в голову, что наивысшие достижения в математической науке или в отдельных областях высшей математики доступны для понимания школьника или даже учителя математики! Высшие — максимальные! — достижения в математической области доступны пониманию лишь нескольких человек в стране!

Не каждый альпинист покоряет Эверест, не каждый космонавт взлетает в космос...

Не можем и мы претендовать на то, чтобы в скромной книге небольшого объема изложить все — ВСЕ! — приемы и методы из арсенала изобразительных средств, которыми воспользовался Шекспир. Если кто-то думает, что все приемы шекспировской поэтики можно перечислить по пунктам, если проанализировать любую пьесу, то придется такого читателя разочаровать: в каждой пьесе — свой арсенал, связанный не только с гуманитарной сферой, но даже и с такими далекими от поэзии областями знаний, как математика и естественные науки! Именно поэтому исследователю и невозможно «объять необъятное». Более того, определенную трудность представляет и сам процесс объяснения того или иного приема поэтического или композиционного решения — и особенно для недоверчивого читателя, не имеющего перед глазами аутентичного текста шекспировской пьесы и не слишком глубоко знакомого с историей вопроса.

Но мы все-таки надеемся, что эта книга находится в руках читателя, обладающего необходимым минимум знаний в области европейской истории и культуры и способного не только логически мыслить, но и удерживать в памяти значительные объемы непривычной информации. Именно поэтому мы сознательно уклоняемся от использования специальной филологической терминологии, затрудняющей понимание существа дела для широкого читателя. Следовательно, мы бы приветствовали всякого, кто не поленился бы проверить точность сказанного нами.

Но ведь мы пока что говорим лишь об одной пьесе Уильяма Шекспира, «Бесплодные усилия любви», не слишком известной широкому читателю. Мы увидели, что жанр этой пьесы «поддельный» — пьеса опубликована в разделе комедий в Первом фолио, хотя на самом деле является хроникой, связанной с одним из эпизодов истории Московии Смутного времени. Мы увидели, что из русской истории, созданной в эпоху Романовых, этот сюжет изъят. Мы предположили, что сюжет «Бесплодных усилий любви» связан с биографией царевича Федора Годунова.

Эти предположения влекут за собой определенные выводы и предъявляют автору данной книги жесткие требования найти доказательства сказанного. Рассмотрим эти позиции подробнее.

Где взять доказательства того, что царевич Федор Годунов в 1602 году отбыл из Московии в Британию? Историческая паука — традиционная (официальная) история России — не располагает документами, подтверждающими этот факт. Значит ли это, что романовская историография, скрывая факты, скрывает и документы о них? Оба утверждения неверны.

Во-первых, романовская историография не скрывает факт отсутствия Федора Годунова в Московском Кремле в 1602 году. Мы впоследствии об этом расскажем подробно. Но сейчас можно говорить лишь о том, что «История Государства Российского» Н.М. Карамзина сконструировала версию событий Смутного времени, весьма правдоподобно «затемняющую» эту страницу истории.

Государственный историограф по долгу службы выполнил заказ власти: утвердить в умах образованного общества уверенность в отсутствии конкурентов для Романовых. Все конкуренты умерли! И поздний сынок Ивана Грозного (Дмитрий Самозванец) — из династии Рюриковичей, и талантливый подросток Федор — из династии Годуновых... Политический заказ был талантливо реализован Карамзиным, хотя многотомный плод его архивных изысканий до сих пор поражает читателя не столько объемом текста, сколько объемом «темных мест», кое-как сведенных к правдоподобию... Но другого-то алгоритма прочтения массы исторических событий не существует!

Таково наше убеждение, основанное на культурной традиции последних двухсот лет. «Оно — Дочь Авторитета», — как говорил Ф. Бэкон. Однако он же напоминал, что «истина — дочь времени». Не обязательно будущего времени. Ведь в случае с истиной, касающейся жизнеописания Годуновых, мы, как это ни удивительно, наблюдаем явление истины во Времени прошлого.

Именно в докарамзинскую эпоху мы обнаруживаем конкретные подтверждения того, что с 1602 года царевич Федор Годунов в Кремле отсутствовал! Мы говорим о литературе XVIII века, которая собственно и запечатлела этот факт. Что это значит? Это значит, что писатели докарамзинской эпохи, обращаясь к историческим сюжетам и опираясь на документальные источники, уверенно создавали вполне официальные произведения — публикуемые и восхваляемые — где Федор Годунов как законная политическая сила и наследник царства не фигурировал. Значит, писатели XVIII века располагали документами о его отсутствии в Москве? Значит, эти документы в российских архивах в докарамзинское время спокойно хранились и были доступны для пользования? Значит, романовская историография, формировавшаяся в послепетровскую эпоху усилиями Татищева, Ломоносова и их коллег, работала с этими документами, а императрицы Анна Иоанновна, Елизавета Петровна и Екатерина Алексеевна не видели никакой опасности для правящей династии в их обнародовании?

Что же случилось с этими документами? Где они? Были ли они доступны Н.М. Карамзину? Нет смысла безответственно предполагать, что государственный историограф, как тайный беспородный вандал, их уничтожил! Да и сами Романовы — если хорошенько поразмыслить! — не были заинтересованы в том, чтобы сжечь драгоценные бумаги, свидетельствующие об эмиграции Федора Годунова и его восьми спутников! Ведь эти документы доказывали непричастность Романовых к злодейскому умерщвлению царевича и его матери в 1605 году!

Таким образом можно уверенно говорить о том, что документы об отъезде в Британию Федора Годунова были ценны не только для него самого как подтверждение его царского происхождения и на британской земле, и в Европе вообще, так и для династии Романовых, признание легитимности которых было бы невозможным, явись они цареубийцами. Куда же эти бесценные бумаги девались, если мы знаем, что еще в XVIII веке их существо спокойно фиксировалось писателями в литературных произведениях?

Оставим читателю свободу поразмышлять о возможных путях манипуляций с этими документами. Мы же не сомневаемся в том, что они и поныне хранятся в целости и сохранности и берегутся как зеница ока, а может быть, и еще тщательнее!

Но вернемся к существу этих, неизвестных нам, документов. В этом существе — неизвестном неизвестного — коренятся выводы, которые мы обязаны сделать, если настаиваем на осмысленности и стройности построения нашей гипотезы. Эти выводы — логические. Они должны детерминировать конкретный факт — отъезд из Москвы Ф. Годунова.

По какой причине царь Борис Годунов отправил на чужбину своего сына-наследника?

Ответов на этот вопрос может быть несколько.

1. Борис Годунов как царь избранный (то есть оказавшийся на троне на короткое время по конвенциональному решению кремлевской элиты), осознавал, что его сын — сын царя-временщика — не обладает правом на корону. Однако и статус сына царя-временщика давал Федору возможность породниться с европейскими элитами. Соответственно наша отечественная история фиксирует этот факт — сговор Москвы и Лондона о планируемом браке царевича и британской барышни. Временная привязка этого брачного проекта совпадает по времени с выездом четырех московских недорослей в Британию в июле 1602 года.

Является ли подобный политический конструкт нашей произвольной фантазией? Нет. Мы знаем, что официальные и европейские источники называют Бориса Годунова Правителем. В переводе с латыни — императором. Однако мало кто знает, что в эпоху Смутного времени выборный царь Борис был не единственным Правителем. Так же назывался и князь Димитрий Тимофеевич Трубецкой в 1612—1619 годы.

Этот герой освобождения Москвы от поляков по решению победивших Романовых получил титулы Правителя (императора) и Спасителя Отечества и семь лет руководил страной, дожидаясь появления в Кремле законного царя Михаила.

Д.Т. Трубецкой «руководил освобождением от поляков столицы, причем на время после их изгнания и до избрания Михаила Федоровича был избран главным и единственным правителем государства. За свою деятельность получил титул "Спасителя отечества" и был одним из претендентов на царский престол»¹.

Так же можно интерпретировать и правление Бориса Годунова: после смерти царя Феодора Иоанновича он был избран царем на семь лет (1598—1605), после истечения которых выборный царь-правитель (император) должен был «умереть» как политическая фигура.

Зачем в обоих случаях элитам нужны были эти персонажи-временщики? Затем чтобы протянуть время до совершеннолетия истинных наследников, имеющих право на трон. Это касается и царевича Дмитрия (Рюриковича), которому в 1598 году, в момент выборов на временное правление Б. Годунова, было лишь 16 лет, это касается и царевича Михаила (Романова), которому в 1613 году, в момент выборов на временное правление Д. Трубецкого, тоже было всего 16 лет.

В обоих случаях подростки должны были не только где-то безопасно прозябать до 21 года, но и получить какое-никакое высшее образование, без которого грамотное исполнение властных полномочий невозможно. Поэтому мы и наблюдаем в нашей истории любопытные технологические «стандарты»: и царевич Дмитрий, и царевич Михаил обретаются в Европах и только в 23 года оказываются вправе усесться на трон в Кремле. А как по-иному? Сначала предназначенный к управлению большой страной царь-государь из недорослей должен получить высшее образование — программа бакалавриата и магистратуры и рассчитана на 6 лет!

Почему же, исполнив свою семилетнюю функцию императорства, Д.Т. Трубецкой остался жив и умер только в 1625 году, а Б.Ф. Годунов окончательно и бесповоротно ушел в мир иной сразу же по истечении своей императорской семилетки? И всего-то в 52 года!

Возможно, разница их судеб — при внешней схожести традиционных властных функций и их сроков — диктуется разницей политического поведения и личных амбиций.

Д.Т. Трубецкой, мастер политического маневра и виртуоз искусства лавирования между бурями своего времени, был более дисциплинирован и менее амбициозен. У него тоже был сын-наследник, который с помощью отца резво осыпал услугами то один, то другой брачный объект из высокопоставленных элит². Этот юноша-наследник в конце концов породнился с одним из королевских домов Европы. Но ни он, ни его героический отец не препятствовали воплощению задуманной и осуществляемой властными структурами красивой шахматной многоходовки, разыгрываемой на европейском политическом поле. Поэтому и в последующие десятилетия представители рода Трубецких не только успешно действовали в борьбе европейских элит, но и были вписаны в их историю, как персоны, достойные бессмертия³.

Б.Ф. Годунов, наводнивший Кремль своего времени европейскими спецами-просветителями и политическими интеллектуалами, активно устраивавший супружеское будущее сына Федора и дочери Ксении, возможно, стремился сыграть свою собственную политическую игру. А если это так, то нарушение политических договоренностей 1598 года повлекло за собой не только его политическую смерть, но и физическую. Однако надо понимать, что обе эти смерти как факт «изгнания из истории» запечатлены лишь в бумажном формате. Нельзя исключать того, что фактически (реально) Борис Годунов продолжил и после 1605 года пребывать в реальности как частное лицо, исключенное из «номенклатуры» своего времени.

Подозрение в том, что Борис Годунов в силу непомерных амбиций нарушил политические договоренности и подвергся «наказанию» — изгнанию из истории — подкрепляются и фактами биографий его детей.

Согласно официальной истории Федор Годунов так и не вступил в брачные отношения не только с британской аристократкой, но и вообще с какой-нибудь представительницей хорошего европейского или даже московского рода. Не менее печальна и судьба его сестры: царевна Ксения тоже угасла старой девой в стенах монастыря.

Эти исторические данные (данные нам в бумаге) по виду напоминают системные репрессии за антигосударственную деятельность, когда и сын, и дочь призваны отвечать за преступления отца. Но эти факты старательно «косят» под божий промысел, хотя надо понимать, что мы их видим только на бумаге.

Возможно, предполагаем мы, Борис Годунов с помощью своего сына Федора и его восьми соратников, запечатленных в комедии/хронике «Бесплодные усилия любви», продолжил и после 1605 года борьбу за отмену «приговора» — за отмену Изгнания из Истории. По логике вещей личность, поправшая договоренности 1598 года, должна была обладать не меньшим мужеством для того, чтобы отстоять свою правоту.

Если эта логика справедлива, значит, мы увидим в шекспировском каноне пьесу — или несколько пьес — где нам будет показан не только сам царь Борис Годунов, но и все те обстоятельства, которые привели к его Изгнанию из Истории. Более того, мы сможем увидеть и самого царя Бориса, пребывающего в добром здравии и после 1605 года... А может быть, мы обнаружим в этой части шекспировского канона, своеобразной поэтической летописи годуновского царствования, и тот юридический фундамент. который мы не видим в официальной российской истории, но который для самого Бориса Годунова был безусловным оправданием его права на царский трон и права попирать все сиюминутные политические договоренности?

Отвечая на вопрос, по какой причине царь Борис Годунов отправил в 1602 году на чужбину своего сына-наследника, мы дали один возможный ответ.

Но существуют и другие.

2. Борис Годунов отправил своего сына в Британию для получения высшего образования и последующего заключения брака с юной англичанкой по той простой причине, что, в соответствии с политическими договоренностями 1598 года, он передал право преемственности царского статуса своей дочери Ксении.

Законодательство Московской Руси, конечно, не обладало в числе нормативных актов и Салическим законом, предполагающим передачу права на трон женщинам в отсутствие наследников мужеского пола. Но в Европе эта норма действовала.

В самом начале хроники «Генрих V» Шекспир довольно подробно излагает существо этого закона. Более того, сама история восхождения на британский престол королевы Елизаветы в 1558 году, да и ее предшественницы королевы Марии в 1553 году — конкретная иллюстрация действия Салического закона.

Какой же виделась Борису Годунову, большому поклоннику и пропагандисту европейских стандартов, в момент его выборов на Семилетнее временное правление ситуация будущего? Как он из 1598 года видел свои перспективы 1605 года?

Борис Годунов знал, что в 1605 году его сыну Федору исполнится 16 лет. Но его дочь Ксения еще в 1603 году достигнет совершеннолетия! Если в 1603 году царевич Феодор будет вне политического поля Московии как добровольный эмигрант, то фактически царь Борис сможет воспользоваться Салическим законом и передать право наследования своей дочери Ксении!

Мысль для читателя непривычная, однако такой замысел Бориса Годунова осветил бы новым светом официальные данные о лихорадочном поиске венценосным отцом женихов для Ксении именно в период, предшествующий совершеннолетию царевны и одновременному исчезновению с политической сцены царевича Феодора.

Принимая во внимание такую версию самостоятельной политической игры, нарушающей договоренности 1598 года, мы можем предполагать, что Борис Годунов сознательно устранил из пределов Московского царства своего сына Федора.

Формально в 1603 году сложилась такая ситуация, когда в Кремле не было наследника мужеского пола (Федора) и право наследования по воле царя-отца могло перейти к царевне Ксении — именно в рамках Салического закона.

Правда, дети Правителя (императора) и его внуки, как это хорошо видно по дальнейшей истории рода Трубецких, изложенной испанским Шекспиром П. Кальдероном в пьесе «Жизнь есть сон»⁴, несмотря на все усилия, оказывались за бортом «царской лодки» и никогда не становились легитимными монархами.

Почему же Борис Годунов, осуществляя такой опасный внутриполитический маневр, рассчитывал на удачу? На каком основании он думал, что и после 1605 года, после Семилетней исполнительской деятельности, прописанной в договоренностях, его план по передаче царских полномочий по женской линии осуществится?

Думается, в его расчетах мог фигурировать и царевич Дмитрий как возможный супруг царевны Ксении. Если бы молодые люди понравились друг другу, мечта Бориса Годунова осуществилась: он смог бы по женской линии продлить свою династию на московском троне, а его дочь стала бы законной царицей Московского царства.

Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Въехавший в Кремль весной 1605 года царевич Дмитрий, получивший кличку Самозванец и процарствовавший всего год, несмотря на свою европейскую продвинутость, был уже обручен с будущей царицей Московии Мариной Мнишек.

До прибытия в Первопрестольную своей законной половины Дмитрий-Самозванец, конечно, пообщался с Ксенией Годуновой. Но кто она была для него? Чем могла привлечь молодого монарха дочь кремлевского управленца, ушедшего в отставку? Законных природных прав на трон она не имела, а пленить его лишь своей красотой не смогла... Вот и остались в российских анналах глухие и туманные слухи-намеки на то, что несчастная дочь Годунова завершила свою попытку обретения царского венца постыдной ролью наложницы Самозванца...

Однако есть и третий ответ на вопрос, почему Борис Годунов отправил своего сына Федора Борисовича на чужбину в 1602 году.

3. Каждый гроссмейстер знает, что ситуация на шахматном поле может быть разрешена несколькими способами. Поэтому, зная пристрастия и манеру ведения игры противника, профессиональный шахматист всегда продумывает несколько вариантов ответа.

Таков же и гроссмейстер политического противоборства — у него всегда есть несколько «заготовок», на все случаи жизни: в зависимости от поведения противника в ход пускается разное оружие — поочередно или единовременным залпом.

Политическая игра русского Смутного времени — комбинаторика особого рода, связанная с большим объемом неизвестных ходов соперников, а потому не имеющая возможности целенаправленно и последовательно придерживаться какого-то одного плана. В шекспировскую эпоху, хронологически тождественную Смутному времени в Московии, политический игрок обязан был иметь в загашнике политические сценарии на все случаи жизни. Поэтому Борис Годунов мог одновременно держать в уме три (-четыре-пять- и более) возможных схем своих действий.

Первая: притворяться добропорядочным исполнителем царских функций в течение семи лет, всячески подтверждать, что не будет выходить за рамки договоренностей и не будет беззаконно сажать на трон своего сына — даже отправить его за пределы Московии.

Вторая: параллельно скрытно пытаться возвыситься над своим исполнительским статусом и с помощью дочери влиться в когорту природных царей.

Третья: до истечения своих семилетних полномочий самому обрести супругу, обладающую несомненным царским статусом. В таком случае и после 1605 года он сам останется в ранге члена королевской/царской семьи, как царь-консорт. Такого рода примеров в европейской истории предостаточно было вплоть до шекспировского времени, да и конкретный образец короля-консорта Клавдия мы видим в «Гамлете».

Такая комбинация в последние годы правления Бориса Годунова могла бы вернее всего сработать. Однако в эти судьбоносные годы (1602—1605), как утверждает наша отечественная историография, Годунов не был свободен от единственных брачных уз, и рядом с ним в Кремле все еще подвизалась постаревшая матушка царевича Федора и его сестры Ксении. Таким образом, наша послекарамзинская историография четко и уверенно свидетельствует о том, что самый надежный способ обрести пожизненный царский статус закрыт для Годунова априори. Нам как бы внушается, что кроткий и смиренный правитель-семьянин и помыслить не мог, чтобы отправить ненужную жену в монастырь ради успеха в борьбе за власть.

Мы не очень в это верим, помня о том, как манипулировал царь Борис судьбами своих детей Федора и Ксении, и не забывая о его конкретных действиях в борьбе за престол, доводящих его до «кровавых мальчиков в глазах»... Мы, зная бойцовский политический темперамент Годунова, склонны думать, что этот деятель-интеллектуал не пренебрег единственной верной возможностью обрести пожизненный царский статус. Следовательно, мы должны найти свидетельства того, что в 1602—1605 годы Борис Годунов был вдов и готовился вступить во второй брак. И мы обязаны найти подтверждения тому, что в указанные годы мать Федора и Ксении уже пребывала в мире ином: ее не было в живых. И читатель может не сомневаться — такие свидетельства мы найдем. Но ясное дело, что найдем мы их не в отечественных анналах — Изгнание из Истории, настигшее Годунова и его потомство, дало право победителям изгнать и правду о его жизни.

Сейчас мы перечисляем те искомые доказательства, которые по ходу изложения нашей гипотезы будем предъявлять читателю этой книги. Мы также перечисляем некоторые выводы, которые вправе сделать из анализа текста комедии/хроники «Бесплодные усилия любви».

Вот еще несколько дополнений.

Выехавший из Московии летом 1602 года московский царевич Федор — под вымышленным именем в заграничном паспорте Федор Костомаров — в сопровождении малочисленной свиты ступил на берег Туманного Альбиона. В числе «девяти героев» он оказался в одном из учебных заведений Британии. До Рождества гости отказались от всех радостей жизни, чтобы нагнать объем английской школьной программы — эта ситуация и описана в пьесе «Бесплодные усилия любви».

Поскольку все девять героев скрылись за вымышленными именами (так и в пьесе! — ходят в московских и русских платьях, а говорят, что наваррцы), то мы пока можем опираться лишь на биографические данные предполагаемого царевича Федора Годунова (короля Наваррского Фердинанда).

Федор Годунов родился в апреле 1589 года. Следовательно, в конце 1602 года ему было 13 лет и 8 месяцев.

Видимо, его юные спутники — пока еще не идентифицированные нами — такие же подростки 13—14 лет.

Здесь же обратим внимание читателя на то, что на момент декабря 1602 года царевич Федор (Фердинанд) показан как полноценный наследник своего отца-монарха. Шекспир не погрешил против исторической достоверности: Годунов и его сын являлись законными верховными персонами во властных структурах Московии.

Отметим также, что самый амбициозный и говорливый подросток-московит, выведенный под сценическим псевдонимом Бирон, кажется чуть старше и независимей, чем его товарищи по учебе. Этот герой считает, что он положением и происхождением равен, а то и выше Федора.

Мы увидели уже в «Бесплодных усилиях любви», что оба юноши — соперники. Номинальный лидер (Федор—Фердинанд) не признается в качестве безусловного авторитета лидером природным (Бироном). Мы предположили, что истинные имена московитов и их природные статусы мы сможем установить в ходе дальнейшего анализа шекспировских произведений.

Мы предположили также, что существует ряд пьес в шекспировском каноне, описывающих дальнейшие события в судьбах девяти годуновских невозвращенцев.

Если ход нашей мысли вереи, то мы впоследствии обнаружим не только подтверждение этих надежд, но и даже будем обязаны разглядеть в пьесах Великого Барда известные нам образы и других исторических личностей!

Но куда же двигаться дальше?

Да, мы заявили, что ключ к правильному порядку прочтения пьес, размещенных в Первом фолио, «спрятан» в хронике «Бесплодные усилия любви». Да, мы попытались выявить характерные черты девяти московских героев и их взаимоотношения между собой, мы убедились в том, что благодаря своим литературным талантам они действительно оказались в стенах высшего учебного заведения, где познакомились с юными британками и участвовали в «смотринах» в ходе рождественских каникул... Да, мы заявили, что именно отсюда надо двигаться для выяснения последующих событий... Но куда?

В какой из 35 еще не проанализированных пьес Фолио находится «продолжение» этой истории? В какой комедии или трагедии мы вновь увидим уже хорошо изученных персонажей? Мы же знаем, что в других 35 пьесах фолио мы не найдем ни причудливого испанца Дона Адриано де Армадо, ни шута-пастуха Башки, ни занудного идеолога и грамматиста Олоферна, ни прочих забавных гостей, приплывших из Москвы. Эти герои, как хорошо знают специалисты, явились в шекспировском каноне лишь один раз — в «Бесплодных усилиях любви». Как же мы найдем их в других пьесах?

Известно, что любая гипотеза имеет ценность лишь тогда, когда обладает предсказательным эффектом. Наша гипотеза — не исключение. Если пьеса «Бесплодные усилия любви» является ключом к фолио и — как мы предположили — была написана позже всех других именно как ключ, то в самой пьесе должно быть указано — куда читателю двигаться дальше!

Рассмотрим внимательнее архитектонику этого произведения. Она представляет собой не просто пьесу и даже не пьесу, внутри которой находится еще одна пьеса-интермедия. Это более сложный конструкт.

С самой первой страницы автор показывает читателю текст как некое представление. Это — спектакль, как мы теперь знаем: группа москвичей изображает экзотических иноземцев-наваррцев.

Внутри этого спектакля (шекспировского текста) мы наблюдаем еще одно представление — девочки-капуцинки нежного возраста вместе с наставником имитируют некий французский двор с принцессой и ее фрейлинами.

В ходе взаимодействия этих двух спектаклей-представлений создается будущий «театр» с описанием ролей его девяти актеров — интермедия, активно обсуждаемая молодежью. Эта экспозиция и есть стартовый спектакль, который логично не завершается натуральным бракосочетанием, как и любое театральное действие для реальных актеров-исполнителей.

На последних страницах пьесы об этом прямо и говорится:

Бирон

Мы кончили не так, как в старых пьесах
Влюбленные оканчивают: Петр
Не женится на Марье. Эти дамы
Своею благосклонностью могли б
Окончить все развязкою комедий.

Король

Что ж, подождем; всего ведь год и день —
И явится развязка.

Бирон

Нахожу
Я этот срок для пьесы слишком длинным.

Здесь нам Шекспир ясно подсказывает, что продолжение взаимодействий героев и героинь произойдет не через год, как шутливо планируют девушки, а раньше. Когда же? Бирон думает, что несостоявшееся обручение и есть окончание действа, однако его тут же поправляет старший товарищ, причудливый испанец Дон Адриано де Армадо. Кучерявым слогом доложив своему господину-королю, что женится на Жакнете и ради своей любви будет ходить за плугом три года (пахать — учиться!), автор интермедии «Девять героев» сообщает:

«Но, досточтимое величество, угодно будет тебе выслушать диалог, который два ученых мужа сочинили во славу совы и кукушки? Этим диалогом должно было закончиться наше представление».

Итак, в этом пассаже сказано, что диалог/эпилог пьесы сочинен двумя авторами — Армадо и Олоферном. Эпилог не входил в изначальный текст пьесы: Бирон и его молодые друзья еще до известия о существовании эпилога сочли, что пьеса уже закончилась.

Таким образом нам здесь показан один из фирменных приемов шекспировской драматургии — наличие в пьесе двух финалов! Что это означает? Это означает, что первый (скрытый) финал читателем не распознается — окончание театрального действа воспринимается читателем только на последней странице — фактически финальной странице.

Зачем же нужен такой прием — использование двух финалов? Думается, этот прием нужен для того, чтобы в пространстве между фальш-финалом и финалом поместить указание на следующую серию — вложить в сознание читателя компас! То есть второй финал по сути становится конспектом экспозиции той пьесы, на которую указывает! Скрытым Прологом следующей пьесы.

О чем же поют Зима и Весна?

Они поют о том, что придется пережить тяжелую зимнюю пору одиночества, когда повод для веселья — лишь голос совы. Они поют о том, что настанет весна, расцветут луга и поля, и послышится голос кукушки — «Для всех мужей — источник мук».

Проще говоря, после рождественских каникул, в ходе которых происходит знакомство молодых московитов с гостьями, пройдет тяжелая зима, а затем мучительная весна... И затем? Что будет после того, как кончится весна? Дон Армадо отвечает поэтически емко:

— Слова Меркурия оскорбляют слух после песен Аполлона. — Вы — сюда, мы — туда.

Зная, что Дон Армадо — большой любитель жонглировать эвфемизмами, переведем его финальную реплику на обыденный язык: слова гонца-посланника (указание точной даты будущей встречи как сделка торговца-Меркурия) оскорбит слух. Все сказано в песнях (Аполлоном) — история знакомства Фердинанда и Принцессы получит свое продолжение ЛЕТОМ! После зимы и весны.

Проанализировав таким образом удивительную композицию хроники/комедии «Бесплодные усилия любви» и обнаружив в ней «двойной финал», мы имеем возможность вместе с читателем двинуться дальше и удостовериться в том, что наша гипотеза имеет предсказательный потенциал.

Поэт-драматург Дон Адриано де Армадо нам сообщил, что юные герои встретятся будущим летом? Поверим ему. Тем более, что в составе шекспировского канона есть вполне подходящее для этого указания произведение — комедия «Сон в летнюю ночь». Посмотрим, встретим ли мы на ее страницах юных московитов? Как они проявят себя летом 1603 года?

Примечания

1. http://ru.wikipedia.org

2. Херасков М.М. Избранные произведения. Л.: Советский писатель, 1961.

3. См.: Гранцева Н. Испанская тень на русский плетень // Нева. 2012. № 10.

4. См.: Гранцева Н. Испанская тень на русский плетень // Нева. 2012. № 10.