Проблема управления и аллегория «государство — сад» в хронике «Король Ричард II»

Хроника «Король Ричард II» больше других исторических драм насыщена поэтическими метафорами и аллегориями, в которых воплощены не только политические темы, но также и психология героев. Эта особенность хроники давно отмечена исследователями¹, но далеко не все метафоры получили убедительное истолкование. В ней изображено низложение законного короля в результате всеобщего восстания, когда бедственное положение страны вызвало недовольство всех слоев народа и даже ближайших родственников короля.

Почти все персонажи в отдельные моменты прибегают к образному языку, особенно свойственно поэтическое воображение королю Ричарду, который, утратив власть, постигает многие истины, скрытые от окружающих. При этом реакция на поэтические излияния и сентенции Ричарда со стороны окружающих его лордов свидетельствует о том, что они воспринимают его поэтические речи как слабость характера, неспособность к решительным действиям, каких требует опасное положение. Например, когда, узнав о начале мятежа, Ричард возвращается из похода и высаживается с войском на берегу Уэльса, он обращается к «милой земле» с приветствием: он радуется встрече, как мать своему ребенку после долгой разлуки, когда она и плачет и смеется, лаская его. И сразу же он просит, чтобы «нежная земля» лишила изменников пищи, усеяла их путь колючим чертополохом, послала пауков и жаб, и пусть из каждого сорванного ими цветка выползет змея и ужалит их насмерть. У его приближенных эта речь вызывает насмешливые Улыбки, а епископ Карлейль намекает, что они теряют время (III, 2).

После победы его врага Болингброка Ричард комментирует свое падение в аллегорических сценах. Он просит принести зеркало и, увидев свое отражение, восклицает: «Неужели это лицо, как солнце, ослепляло всех?». Он разбивает зеркало и обращается к победителю Генриху Болингброку: «Заметь, как скоро печаль разрушила мое лицо», но слышит в ответ: «Тень вашего лица от тени горя разрушилась». Дальнейшее пояснение этой метафоры воспринимается и как прозрение Ричарда и как авторское наблюдение:

Да, горе настоящее внутри,
А внешние печали проявленья
Лишь тени бледные незримой скорби,
Растущей молча. Вся сущность — там.
    (IV, 1, 295—299, здесь и далее перевод А.И. Курошевой)

Рассматривая образы этой сцены, П. Ур делает вывод, что, утратив власть, Ричард переходит от тщеславного самоупоения к покорности и смирению². Однако приведенные выше слова Ричарда и вся сцена с зеркалом не выражают смирения. Напротив, Ричард в этическом отношении возвышается над победителем, поскольку он понимает хрупкость и бренность славы, честолюбия, внешних почестей и титулов. Истинная сущность человека — в его мыслях и чувствах, в его душе. Он отказывается читать обвинительный акт парламента, но готов читать книгу своих грехов в собственной душе.

Вторая метафорическая аналогия — сравнение падения одного правителя и возвышения другого с бадьями в колодце: пустая бадья, танцуя, поднимается вверх, а полная опускается вниз; идущая вниз бадья, полная слез, — это он сам, он пьет свои горести, а победитель взбирается все выше. Это сравнение Ричард произносит в момент, когда он передает Болингброку корону.

На пути в Тауэр Ричард встречает королеву, и та, видя в каком подавленном состоянии находится ее муж, прибегает к метафорическим образам: умирающий лев, король зверей, в ярости терзает землю, а ты, король, подобно школьнику, целуешь кнут и ползаешь в смирении (V, 1). Ричард просит ее считать его мертвым и рисует воображаемую картину, как его королева, вернувшись во Францию, будет в скучные зимние вечера рассказывать грустную повесть о его горестной судьбе, как слушатели уйдут в слезах и даже бесчувственные головни в камине оплачут падение законного короля — слезами они потушат огонь, от сострадания превратятся в золу и угли. В этой, как и во многих других метафорах в речах короля, выражена его скорбь и поглощенность собственной судьбой и собственными страданиями. Метафоры передают эмоциональное состояние Ричарда и усиливают ощущение, что человек, настолько поглощенный своими бедами и поэтическим воображением, вряд ли способен стать хорошим правителем государства.

В момент, когда падение Ричарда уже стало известно народу, происходит диалог садовника и его двух помощников, обсуждающих положение государства в иносказательной форме. Сцена в саду (III, 4) — важнейшая политическая аллегория творчестве Шекспира³. Она представляет зрителю политические идеи в аллегорической беседе, состоящей из множества метафор, где все элементы связаны друг с другом и каждый эпитет дополняет общую картину.

Приказ садовника своему помощнику подвязать ветки, согнувшиеся под тяжестью абрикосов, обретает иносказательный смысл благодаря введению эпитетов, вызывающих политические ассоциации, например: «праздные», «непослушные», «угнетение», «расточительный», «чрезмерный». Другой приказ — «сделай подпорки к склонившимся под тяжестью плодов ветвям» — означает, что необходимо поддержать полезных граждан государства. Образ «праздные» и «расточительные» дети, угнетающие отца, рождает мысль о необходимости сдерживать опасные для государства силы.

Второму помощнику садовник приказывает, подобно палачу, отрубить головы ("cut off the heads") слишком быстро растущим побегам, которые слишком возвысились ("too lofty") в нашем государстве ("in our commonwealth"). Следующая сентенция вводит идею равенства: «Все должны быть равны при нашем правлении» ("All must be even in our gevernment"). Слово "even" в данном случае можно воспринимать и несколько иначе: «Все должно быть уравновешено (сбалансировано, упорядочено)». Для этой идеи комментаторы обнаружили несколько классических источников, в которых встречается сходная метафора — дается совет срезать самые высокие цветы в саду⁴. Там смысл метафоры простой — правитель должен избавиться от опасных для него честолюбцев. У Шекспира гораздо более сложная аллегория, которая разъясняется в дальнейших рассуждениях садовника: «Мы отсекаем лишние побеги, чтобы дать жизнь плодоносящим ветвям», «подрезаем кору, чтобы дерево не погибло от излишнего сока и крови». Садовник добавляет еще деталь: «от чрезмерного богатства». Таким образом, становится ясно, что речь идет о знатных и богатых честолюбцах. Садовник завершает свою речь прямым политическим советом: если бы король Ричард поступил так с «великими и все возрастающими людьми», они могли бы Жить и приносить плоды, а он «вкусил бы плоды их долга». Смысл этой аллегории иной, чем в классических источниках. Там речь идет только о расправе с опасными людьми, а здесь предлагаются два пути для установления порядка: и суровое вырезание ветвей и своевременное «подрезание коры», чтобы сохранить дереву жизнь и сделать его плодоносным.

Для себя садовник оставляет самую трудную задачу — очищение сада от сорняков. «Сорняки» упоминаются несколько раз в хрониках Шекспира и во многих сочинениях его времени. Например, в ранних хрониках Сэффольк собирается «выполоть» врагов: Маргарита советует королю Генриху удалить герцога Хэмфри до того, как он станет опасным: сорняки нужно выпалывать весной, пока они не разрослись; Ричард Глостер напоминает, что он выпалывал, как сорную траву, всех врагов Йоркской династии. В словах садовника видят осуждение «элементов беспорядка», не давая этим «элементам» социальной оценки⁵. Между тем в словах садовника такая оценка есть: он собирается «вырвать с корнем» ("root away") вредные сорняки ("noisome weeds"), которые отнимают плодородную почву у полезных ("wholesome") цветов. Один из помощников развивает эту аллегорию: наша страна — сад, полный сорняков, ее лучшие цветы задушены ("choked up"), полезные растения изъедены гусеницами ("swarming with caterpillars").

Ближайший источник этих советов — речь Джона Болла, приведенная и в «Хрониках Англии» Джона Стоу и в «Хрониках» Холиншеда. Болл советовал восставшим крестьянам следовать примеру хорошего земледельца, вырезающего все вредные сорняки ("did cutaway all noysome weeds"), которые разрастаются и угнетают плоды ("to grow and oppress the froot"). Холиншед пишет о том, что Болл советовал избавиться от сорняков, которые душат и губят добрые злаки ("as choke and destroie the good corne"), призывал уничтожить великих лордов ("great lords"), чтобы все обладали равной свободой и равной властью (т. 2, с. 749). Шекспир сохраняет не только отдельные словесные обороты, но и общую идею Джона Болла, идею, которой нет в классических источниках: сорняки угнетают, душат и губят плоды и добрые злаки.

Аллегория завершается рассказом о положении в стране: фаворитов Ричарда садовник называет «сорняками, которых защищали широко разросшиеся листья королевской власти». В этой метафоре Шекспир скрыл одну из самых дерзких мыслей — мысль о чрезмерной личной власти короля как о причине беспорядка в государстве. Садовник радуется тому, что Генрих Болингброк «вырвал с корнем» эти сорняки, захватил «расточительного» короля.

Таким образом, сложная, детально разработанная аллегория завершается политическим выводом, который выражает народную оценку событий. По сравнению с развернутыми метафорами в ранних хрониках (например, «государство — корабль»), аллегория «государство — сад» содержит гораздо более значительные и опасные мысли о политике, необходимой для сохранения порядка в государстве, для спасения государства от разорения и гибели.

Примечания

1. Clemen W. The development of Shakespeare's imagery. 2nd ed. London, 1977. P. 54—57; Altick R.D. Symphonic imagery in "Richard II" // Publications of Modern Lang. Assoc. of America. 1947. Vol. 62, N 2.

2. Ure P. The looking-glass of "Richard II" // Philol. Quart. 1955. Vol. 34 (April), N 2. P. 221—222.

3. Ф.П. Уилсон упоминает, что сравнение государства с садом было известно в XVI в. из многих источников. Например, в «Трактате о нравственной философии» Эразма Роттердамского, переведенном на английский язык в 1547 г., приводится эта популярная аллегория: «Подобно тому как хороший садовник заботливо ухаживает за садом, поливая добрые и полезные растения н выпалывая бесполезные сорняки, так и король должен поступать в государстве, поощряя добрых и верных подданных и наказывая неверных и бесполезных» (Wilson F.P. Shakespearean and other studies. Oxford, 1969, P. 35).

4. Leon H. J. Classical sources for the garden scene in "Richard II" // Philol. Quart. 1950. Vol. 29, N 1. P. 65—74.

5. Ure P. Introduction // Shakespeare W. "King Richard II". Cambridge (Mass.), 1956. P. LII-LVI.