Предисловие

Я открывал и продолжаю открывать Шекспира на протяжении всей моей жизни. Сначала мое отношение к Шекспиру было формальным, безличностным, в известной степени анонимным. С годами я все больше и больше ощущаю личность Шекспира, обаяние и оригинальность его индивидуальности. Этому в большой степени способствовало мое посещение Стратфорда на Эйвоне — города, где родился Шекспир и где находится его могила. Когда бываю в Англии, я обязательно приезжаю в этот город, посещаю дом, где жил Шекспир, и церковь, где он похоронен. Когда стихает поток туристов, необходимо посидеть на кладбище на берегу Эйвона, у стен церкви Св. Троицы, где находится могила Шекспира. Здесь особенно чувствуешь историческое время, его скоротечность и то, что остается вечности.

Мне приходилось видеть постановку пьес Шекспира в различных частях мира, в Москве, в Стратфорде, в США, в помещении великолепных театров мира и на ступенях полуразрушенных замков в Уэльсе, под открытым небом и порой даже под дождем. Всюду интерпретация Шекспира была различной, различны были актеры и костюмы, подчас совсем современные, но шекспировский текст всегда оставался неизменным.

И сейчас, когда Шекспир постепенно превращается из анонимного гения, который мне рисовался в школьные годы, в реальную и знакомую личность, мне хочется ответить на вопрос, который я задаю самому себе: а чем дорог мне Шекспир, чем близок? Я думаю, каждый человек когда-нибудь задает себе этот вопрос и каждый по-своему воспринимает Шекспира и по-своему его ценит. Чтобы понять, что такое мой Шекспир, я попытался выразить это словами и поэтому написал эти эссе. Вполне сознаю, что мой портрет Шекспира далеко не полный, но я на это и не претендую. Пишу о том, что я знаю и что чувствую.

Эта книга не претендует на то, чтобы быть комментарием к творчеству Шекспира или исследованием его жизни. Скорее всего, это собрание эссе, цель которых — показать связь Шекспира с кругом гуманистических идей, то есть того революционного по своему характеру мировоззрения, которое стало внутренней философской основой эпохи Возрождения.

Как известно, гуманисты создали прежде всего новую систему светского образования, новую систему представления о мире и, что самое главное, новый взгляд на человека, который был полностью противоположен средневековому мировоззрению.

Читая произведения Шекспира, поражаешься тому, как охотно и органично он впитывал в себя идеи гуманистической философии. И хотя Шекспир был прежде всего художником — поэтом и драматургом, его с полным правом можно назвать гуманистом. Во всяком случае, многие гуманистические представления о природе, человеке и мире в целом получают в творчестве Шекспира живое и поэтическое воплощение.

Шекспир разделял с гуманистами оптимистическую веру в то, что мир основан на законах гармонии. Поэтому он верил в совершенство и достоинство человеческой личности, в ее безграничные возможности. Вместе с тем Шекспир отразил и ограниченность гуманистического мировоззрения. В его поздних трагедиях, в особенности в «Гамлете», отражается духовный кризис гуманизма и предчувствие эстетики барокко с ее контрастами низкого и высокого, красоты и уродства, гармонии и дисгармонии. «Вывихнутый век», о котором говорит Гамлет, основывается на иных принципах, чем гармоническая онтология гуманистов. В «Короле Лире» и «Макбете» также отражается трагическое ощущение того, что в мире царствует не гармоническое согласие, а хаос и разрушение.

Таким образом, в творчестве Шекспира отражаются как достоинство ренессансного гуманизма, так и его слабости и ограниченности. Ниже мы попытаемся показать это на самих шекспировских текстах.

Хотелось бы выразить благодарность нескольким лицам, без которых эта книга никогда, быть может, не была бы написана. Это Александр Абрамович Аникст, прекрасный шекспировед, замечательный человек, с которым мне посчастливилось встречаться, дружить и работать. Из его работ я получил не только знание о Шекспире, но и ощущение богатства и разносторонности шекспировского гения.

Другой человек, работы которого послужили импульсом для написания этой книги, — английский художник Филип Саттон, действительный член Королевской Академии художеств. Впервые мы встретились с ним в 1992 году, когда я в течение года преподавал историю искусства в Уэльсе. Он живет в красивом уголке Пембрукшира, недалеко от полуразрушенного средневекового замка. Это место, куда английские художники совершали паломничество в поисках романтических пейзажей.

Саттон — давнишний знаток и любитель творчества Шекспира. Он выразил свою любовь к нему в серии картин, изображающих мир шекспировских героев и страстей. В 1997—1998 годах они экспонировались в Королевской Академии художеств в Лондоне, в театре «Глоб» и в Стратфорде на Эйвоне. Текст каталога этой выставки написан мною, и из этого небольшого текста в последующем, как из проросшего зерна, выросла эта книга. Я очень благодарен Филипу Саттону за иллюстрации, которые он предоставил мне для этого издания. В большинстве случаев это рисунки пером, написанные в последние годы. Помимо портретов Шекспира, в книге представлены подготовительные эскизы к выставке «Мой Шекспир», которая демонстрировалась в Англии в 1997—1998 годах.

Счастливая судьба свела меня также и с И.М. Смоктуновским, исполнителем главной роли в фильме Г. Козинцева «Гамлет». По воле случая Смоктуновский оказался моим соседом в кооперативном загородном доме на Икше. Здесь мне посчастливилось несколько раз беседовать с Иннокентием Михайловичем. Он очень интересно, порой иронично рассказывал о своей жизни, о своих привязанностях и привычках (он очень любил выращивать цветы, чему посвящал все свое свободное время на Икше). Рассуждали мы и об общих гамлетовских вопросах — о жизни и смерти.

Оказалось, что Филип Саттон — давнишний поклонник таланта Смоктуновского. Он видел фильм Козинцева и считает, что Гамлет Смоктуновского — лучший Гамлет, которого ему приходилось видеть. Узнав, что Смоктуновский мой сосед, он просил передать ему величайший поклон. Я обещал, но, когда вернулся в Россию, Смоктуновского уже не было в живых. Ушел из жизни талантливый актер, быть может самый талантливый из тех, кого я знал, но его образ Гамлета останется навсегда.

И еще один взгляд на Шекспира, с американской стороны. В США в штате Орегон находится небольшой городок Эшлэнд. Он расположен на границе с другим штатом — Калифорния. Это ничем не примечательный провинциальный городок, со штатным колледжем, который в 1997 году получил статус университета. За последние 10 лет этот городок начал бурно расти. Причина тому — Шекспир. Дело в том, что в Эшлэнде находится шекспировский театр, где 8 месяцев в году действует шекспировский фестиваль. В течение последних 10—15 лет я посещаю этот город и наблюдаю за его ростом.

Здесь живет много состоятельных людей, спасающихся в Орегоне от перенаселения и экологических кризисов в штате Калифорния. В их домах вы найдете дорогую мебель или редкие антикварные вещи. Но не пытайтесь найти здесь собрание сочинений Шекспира. Галактика Гуттенберга, как предсказывал социолог Маршал Маклюэн, давно закатилась в этой стране, и книга не выдерживает конкуренции с телевидением или интернетом. Жители Эшлэнда редко читают Шекспира, книги его не собирают, но они отлично понимают коммерческий эффект шекспировских спектаклей — это тысячи и тысячи туристов, которые посещают шекспировский театр в Эшлэнде, останавливаются в дорогих отелях, покупают сувениры, посещают, после шекспировских спектаклей, рестораны и ночные клубы и т. д. Иными словами, Шекспир может приносить доходы даже сейчас.

В Эшлэнде я видел американизированную версию «Двух веронцев», в которой актеры играют в современных костюмах, при современных декорациях. Такая модернизация Шекспира вообще характерна для Америки, и не только для театра, но и для кино. У меня нет идиосинкразии против такой интерпретации Шекспира, но признаюсь, что мне предпочтительней Шекспир, поставленный на его родине.

Так с образом Шекспира переплелись многие человеческие судьбы и труды. Настоящая книга — скорее личный взгляд на Шекспира, и она совершенно не претендует на какой-то особый вклад в шекспироведение.

В заключение хотелось бы выразить благодарность всем, кто помог изданию этой книги, прежде всего Виктору Божовичу, который прочел рукопись и сделал ценные замечания, а также художнику Евгению Андрусенко, создавшему художественное оформление книги.