Глава 9. «Лукреция»
Шекспир посвятил реальным, легендарным и придуманным событиям истории Древнего Рима четыре пьесы и одну эпическую поэму. Из них именно эпическая поэма «Лукреция» связана с самым ранним событием — легендарным падением римской монархии в 509 г. до н. э.
Если бы я расположил все созданное Шекспиром в едином хронологическом порядке, то «Лукреция» заняла бы место между «Троилом и Крессидой» и «Тимоном Афинским». Однако, поскольку я разделил «греческие» и «римские» сочинения, «Лукреция» первым номером идет в данном разделе.
«Любовь...»
Поэма «Лукреция» была опубликована в мае 1594 г., через год после «Венеры и Адониса». Написанная позднее поэма длиннее и серьезнее и более трудная для чтения. Как и раннее произведение, она посвящена Саутгемптону; похоже, что за прошедший год близкие отношения между Шекспиром и его молодым покровителем упрочились. Во всяком случае, посвящение начинается словами:
Любовь, которую я питаю к вашей светлости, беспредельна...Посвящение (перевод Б. Томашевского)
«Тарквиний распаленный...»
Первая строфа поэмы сразу вводит нас в курс дела:
Из лагеря Ардеи осажденной
На черных крыльях похоти хмельной
В Коллациум Тарквиний распаленный
Несет едва горящий пламень свой...Строки 1—3
Согласно легенде, события поэмы относятся к 509 г. до н. э. Пока Рим представляет собой всего лишь город-государство. Он был основан за два с половиной века до этого (годом основания Рима принято считать 753 г. до н. э.), и им управляла династия царей. Ныне Римом правит седьмой представитель этой династии. Его зовут Луций Тарквиний (более известный в истории как просто Тарквиний); за высокомерие и склонность к тирании он получил прозвище Гордый (Superbus).
Тарквиний заставил сенаторов-аристократов подчиниться его воле, казнив некоторых по ложному обвинению и отказавшись заменить тех, кто умер естественной смертью.
Он удерживал власть благодаря вооруженной страже и вел себя как военный диктатор. Тем не менее Тарквиний пользовался поддержкой плебса, поскольку учредил общественные работы и благодаря агрессивной внешней политике, в результате чего окрестные племена платили Риму дань.
Аристократии оставалось лишь ждать, надеясь на то, что в результате какого-то события население захочет сбросить деспотическую монархию.
Однако в третьей строчке поэмы речь идет не о царе Тарквиний, а об его сыне Сексте Тарквиний, наследнике престола.
Римляне ведут войну с вольсками — племенем, жившим к югу от Рима. В данный момент они осаждают Ардею — один из городов вольсков, расположенный в 20 милях (32 км) к югу от Рима. Секст Тарквиний спешит в Рим, оставив свое войско.
«На взор невинный Лукреции...»
Описание события, привлекшего внимание Шекспира, можно найти в первой книге «Истории Рима» Тита Ливия (более известного как Ливий), а также в «Фастах» любимого Шекспиром Овидия.
Хотя инцидент описан древними авторами, это еще не гарантирует, что он исторически достоверен. В 390 г. до н. э., через век с небольшим после правления Тарквиния, Рим был взят и разграблен варварами-галлами, в результате чего городские архивы были уничтожены. Поэтому вся римская история до 390 г. до н. э. представляет собой легенды, основанные на непроверенных слухах.
Однако в наше время легенды, собранные Ливием и другими авторами, считаются твердо установленным историческим фактом; видимо, Шекспир относился к ним так же. В следующих строчках описана причина такой спешки царевича:
Чтоб дерзко брызнуть пепельной золой
И тлением огня на взор невинный
Лукреции, супруги Коллатина.Строки 4—6
У царевича Тарквиния есть двоюродный брат, тоже Тарквиний, имение которого расположено возле Коллации (которую Шекспир называет Коллациумом), крошечного городка в 10 милях (16 км) к востоку от Рима. Поэтому хозяина поместья зовут Тарквинием Коллацианским, или, по-латыни, Тарквинием Коллатином. Чтобы отличать этого человека от царя Тарквиния Гордого и царевича Секста Тарквиния, его можно именовать просто Коллатином.
Похоже, что во время осады Ардеи (обычно осада — дело скучное) римские аристократы обсуждали достоинства своих жен, восхваляя их добродетели и целомудрие. В жизни такое бывает редко, но в беллетристике происходит сплошь и рядом. Таким приемом не гнушался и Шекспир; например, подобный спор, описанный им в «Цимбелине» (акт I, сцена 6), — главная пружина сюжета.
Честно говоря, чрезмерная романтичность ситуации заставляет историков сомневаться в достоверности событий, описанных в «Лукреции». Очень похоже, что эту легенду сочинили намного позже правления Тарквиния с целью объяснить возникновение Римской республики; впоследствии вымысел стал восприниматься как реальный исторический факт.
Однако в данном случае это не так уж важно, поскольку мы имеем дело с художественным произведением. Важнее другое: изо всех римских аристократов Коллатин громче всех восхвалял целомудрие и строгость нрава своей жены Лукреции.
В конце концов спорщики заключили пари; римляне решили на время оставить осаду, чтобы вернуться в Рим и проверить, чем занимаются их жены. В результате они обнаружили, что все жены (кроме Лукреции) вовсю развлекаются: танцуют, смеются, сплетничают и пируют. Дома сидела только Лукреция; она была одна (не считая служанок) и пряла пряжу — похвальное занятие для супруги.
Формально пари выиграл Коллатин, но фактически проиграл его, так как царевич Тарквиний, увидев красоту и целомудрие Лукреции, воспылал к ней плотской страстью. Как только аристократы вернулись к осажденному городу, Тарквиний снова отправился в Рим, на этот раз один, чтобы удовлетворить свое желание.
«Если бы Нарцисс гостил у ней...»
Тарквиний чувствует себя неловко. Он не законченный злодей и понимает непристойность своего поступка, но не в силах бороться с собой. Лукреция встречает его как желанного гостя и спрашивает о муже. Тарквиний думает о ее красоте и вспоминает, как обрадовалась она, узнав, что с Коллатином все в порядке:
И радость так в улыбке заблистала,
Что, если бы Нарцисс гостил у ней,
Пожалуй, не упал бы он в ручей.Строки 264—266
Нарцисс — юноша из греческих мифов, который любил только самого себя и утонул, пытаясь поцеловать свое отражение в воде.
«Взор смертельный василиска...»
Когда наступает ночь, царевич Тарквиний пробирается в спальню Лукреции и угрожает хозяйке. Если Лукреция не уступит, он все равно овладеет ею, а потом убьет раба, обвинив его в том, что он был ее любовником. Лукреция парализована страхом, о котором в поэме говорится следующее:
И взор смертельный василиска он
На жертву устремил и замолкает...Строки 540—541
Слова Тарквиния действуют на Лукрецию как взгляд василиска. Легендарный василиск — чрезвычайно ядовитая змея, однако убивает она не укусом, а одним взглядом.
Затем автор использует похожую метафору совсем из другого мифа:
Так голос нежный удержал злодея:
Ведь сам Плутон внимал игре Орфея.Строки 552—553
Это ссылка на миф об Орфее, спустившемся в подземное царство, чтобы вызволить оттуда покойную жену Эвридику. Его музыка очаровала даже Плутона; Лукреция парализована страхом так же, как владыка подземного царства был очарован прекрасной музыкой.
«Как Тантал...»
Тарквиний силой овладевает Лукрецией, после чего поспешно удаляется, смущенный и охваченный стыдом, бросив свою несчастную, ни в чем не повинную жертву.
Лукреции остается только оплакивать свой позор. Ничто и никто не может ее утешить. Например, что толку в богатстве? Старый скряга, всю жизнь копивший сокровища, на склоне лет обнаруживает, что здоровья нет, а молодость купить нельзя:
Но, как Тантал, под игом страшных мук,
Он проклинает горький свой недуг.Строки 858—859
Образ Тантала испокон веков является символом наказания вечными голодом и жаждой, которые невозможно утолить.
«Колесо судьбы...»
Время тоже не в состоянии излечить впавшую в отчаяние Лукрецию. Оно только усугубляет боль, потому что его долг
Отжившее, как молотом, дробить
И вихрем колесо судьбы кружить.Строка 952
[В оригинале: «колесо Фортуны». — Е.К.]
Фортуну (Тихе), ставшую у поздних греков одной из главных богинь, изображали с вращающимся колесом. Это отражало веру в то, что счастье и несчастье человека определяет только воля бесстрастного случая.
«...Филомела!»
В конце концов Лукреция решает поведать мужу правду. Пусть знает, что его жену обесчестили; тогда Тарквиний не сможет тайно смеяться над неведением Коллатина. Эта мысль утешает ее; она на время прекращает причитания и обращается к ночной птице:
Слети ко мне и вспомни — уж давно
Ты пела о насилье, Филомела!
Земное лоно ночью слез полно...Строки 1079—1080
Филомела — героиня греческих мифов, которая (согласно версии Овидия) подверглась еще более жестокому насилию, чем Лукреция, и в конце концов была превращена в соловья, печально поющего по ночам о своем несчастье. Поэтому Филомела — поэтическая аллегория соловья, часто используемая Шекспиром.
Действительно, Шекспир не раз использовал этот миф в «Тите Андронике» (см. в гл. 13: «...У Филомелы»), написанном незадолго до «Лукреции».
Насильником Филомелы был фракийский царь Терей; Лукреция знает это, потому что говорит воображаемому соловью:
Тарквиния проклясть — досталось мне,
Ты проклинай Терея в тишине!Строки 1133—1134
Затем она вспоминает легенду о соловье, который прижимается к шипу розы, чтобы бодрствовать всю ночь, намекая на самоубийство:
Ты, в грудь себе шипы от роз вонзая,
Уснуть терзаньям острым не даешь,
А я, твоим порывам подражая,
Я к сердцу приставляю острый нож...Строки 1136—1138
«Пирр его пятою попирает...»
Однако Лукреция не покончит с собой до тех пор, пока Коллатин не узнает правду. Лукреция пишет мужу письмо с просьбой поскорее приехать домой. Ожидая мужа, она тщательно изучает картину, на которой изображена Троя, осажденная греками. Напомним, что после этой осады прошло семь веков.
(На самом деле в 509 г. до н. э. Рим находился под сильнейшим культурным влиянием этрусков и не имел понятия о греческом искусстве и литературе. Чрезвычайно маловероятно, что Лукреция хорошо знала греческую мифологию или изучала картины, посвященные Троянской войне. Однако высокий стиль, избранный Шекспиром для этой поэмы, предусматривает классические ассоциации.)
Автор описывает картину. Она
Прекрасное изображенье Трои,
И рати греков — в яростной войне
За стыд Елены мстящие герои.Строки 1367—1369
Согласно древним сказаниям, причиной Троянской войны было надругательство над Еленой (точнее, ее похищение Парисом); естественно, что Лукреция видит в этом аналогию с собственным положением.
Далее упоминаются отдельные греческие герои:
Лицо Аякса гневным, грозным было,
А вкрадчивый и хитрый Одиссей
Почти пленял улыбкою своей.А дальше — старец Нестор перед вами.
Он греков воодушевлял на бой.Строки 1398—1402
Аякс — сильнейший из греков после Ахилла; Улисс (Одиссей) — хитрейший; Нестор — мудрейший. Все они играют важную роль в «Троиле и Крессиде». Их имена приводятся здесь с целью показать, что Троя была взята силой, хитростью и мудростью.
Кроме того, против Трои выступала сама непреодолимая судьба; олицетворением этой мысли является фигура Ахилла:
Ахилла нет, он где-то сзади скрыт,
Но здесь копье героя заменило.Строки 1424—1426
Копье имеет символический характер; скрытый за ним герой олицетворяет бесстрастную и беспощадную силу, которая превосходит человеческую. Ахилл также один из главных героев «Троила и Крессиды», однако там Шекспир наделяет его множеством пороков и слабостей.
Как ни странно, на картине представлены разные стадии Троянской войны. Лукреция находит фрагмент, изображающий павшую Трою, и сравнивает страдания ее жителей со своими собственными:
Лишь скорбь Гекубы тяжелей свинца:
Приам пред нею кровью истекает,
А Пирр его пятою попирает.Строки 1447—1449
Этот эпизод не описан ни в «Илиаде» Гомера, ни в «Троиле и Крессиде» Шекспира. Его придумали более поздние мифотворцы, стремившиеся нагромоздить побольше ужасов, чтобы подчеркнуть трагедию полного разрушения Трои.
Троянский царь Приам был свидетелем десятилетней осады своего города и того, как один за другим погибли почти все его пятьдесят сыновей. Наконец греки уплыли, но оставили на берегу огромного деревянного коня. Приама и троянцев удается убедить в том, что коня нужно ввезти в город; скрывающиеся в коне греческие воины ночью выходят наружу и открывают ворота своим, после чего начинается резня.
Приам и его престарелая жена Гекуба бегут к алтарю Зевса, где надеются найти спасение. Полит, один из немногих оставшихся в живых сыновей Приама, тоже бросается к алтарю. За ним гонится Пирр (или Неоптолем), сын Ахилла.
Пирр прибыл в Трою уже после того, как Ахилл был убит стрелой Париса, попавшей ему в пятку, однако быстро зарекомендовал себя таким же смелым и жестоким, как отец.
Однако в данном случае на первый план выходит его жестокость. Пирр убивает Полита прямо у алтаря, на глазах его родителей. Взбешенный Приам бросает в Пирра копье, но промахивается, после чего Пирр убивает и старика.
«...Предателя Синона!»
Лукреция с грустью рассматривает фрагмент, посвященный несчастьям павшей Трои:
Гекуба плачет, смерть у глаз Приама,
Чуть дышит Гектор, ранен и Троил...Строки 1485—1486
Гектор был величайшим из троянских воинов, но в средневековых вариантах легенды о Трое его едва ли не затмевает доблестью младший брат Троил, заглавный герой «Троила и Крессиды».
Наконец Лукреция обращает внимание на грека, взятого троянцами в плен после того, как греки построили деревянного коня. Этот пленник по имени Синон притворился, что сбежал от греков, и рассказал вымышленную историю о том, что деревянный конь посвящен Афине; если этого коня перевезти в Трою, он будет вечно защищать город от любого захватчика. Лжец характеризуется следующим образом:
Столь кроткий образ мастер создал нам,
Изобразив предателя Синона!
Ему доверясь, пал старик Приам.Строки 1521—1522
Ложь, которой поверил Приам, стала причиной смерти старого царя. Вследствие этого имя Синон — символ предателя; именно поэтому Лукреция сравнивает с ним Тарквиния.
«А Брут из раны нож извлек...»
Наконец из войска, осаждающего город, приезжает встревоженный Коллатин и пытается выяснить, какая неотложная необходимость заставила жену написать ему. С ним прибывают и другие высокопоставленные лица. Лукреция во всеуслышание рассказывает о случившемся; всех присутствующих охватывает ужас, они не в силах пошевелиться. Тогда Лукреция вынимает кинжал и закалывает себя.
Мгновение все стоят как пораженные громом. Затем обезумевший от горя Лукреций, отец несчастной, падает на труп дочери:
А Брут из раны нож извлек умело,
И вот за лезвием потоком вновь
Как бы в погоню устремилась кровь.Строки 1734—1735
Это первое упоминание об аристократе Луции Юнии Бруте, который усыпил подозрения царя Тарквиния, притворившись глупым, а потому безвредным. («Брут» означает «глупый»; видимо, это прозвище осталось за Юнием и после того, как он успешно сыграл свою роль. Впрочем, возможно и другое объяснение. Вероятно, сохранилось воспоминание, что одного из предводителей мятежа против Тарквиния звали Брутом, а так как после разграбления Рима галлами в 390 г. до н. э. письменных свидетельств о предыдущем периоде истории Рима не осталось, само значение имени позволило сочинить легенду о том, что его носитель только притворялся глупцом.)
Впрочем, у Брута были серьезные причины для такого притворства, потому что Тарквиний казнил его отца и старших братьев; естественно, любви к царю этот человек не испытывал.
Видя потрясение, ужас и ненависть, овладевшие свидетелями этой сцены, Брут понимает, что он может возглавить восстание и свергнуть царя. Притворяться глупым больше не нужно:
А Брут, извлекший раньше нож из раны,
Увидев схватку этих скорбных сил,
Обрел теперь величие титана,
Он блажь былую в ране схоронил.Строки 1807—1810
Брут взывает к толпе, и поэма заканчивается финальной (265-й) строфой:
Когда и остальные клятву дали,
Они Лукреции кровавый прах
Всем римлянам с помоста показали,
Как повесть о Тарквиния грехах.
И вынесло злодеям всем на страх
Свой приговор народное собранье:
Тарквинию навек уйти в изгнанье!Строки 1850—1855
Так закончилась история Римского царства. Вслед за этим возникла Римская республика, которая через пятьсот лет подчинила себе все Средиземноморье.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |