Глава 5. «Тимон Афинский»

Шекспир посвятил легендарному периоду греческой истории эпическую поэму и три пьесы. Но лишь одна его пьеса основана (и то весьма приблизительно) на событиях, происходивших в эпоху величайшего расцвета Греции, в V в. до н. э.

Эта эпоха была золотым веком Афин, разбивших гигантскую Персию и создавших морскую державу, имевших великих вождей Фемистокла, Аристида и Перикла, великих драматургов Эсхила, Софокла, Еврипида и Аристофана, великих скульпторов вроде Фидия, таких великих ученых, как Анаксагор, великих философов Сократа и Платона.

Однако Шекспир решил увековечить это время в пьесе «Тимон Афинский», которую большинство считает одним из самых неудачных его творений. Многие критики думают, что пьеса не закончена, что Шекспир возвращался к ней несколько раз, пытаясь исправить ее недостатки, но результаты ему не нравились, и в конце концов он забросил ее.

«...Для Тимона?»

Действие происходит в доме богатого человека. Входят Поэт, Живописец, Ювелир и Купец. Персонажи безымянны, их называют только по профессии. Ювелир несет драгоценный камень. Купец говорит:

Ах, Покажите мне, пожалуйста. Наверно, для Тимона?

      Акт I, сцена 7, строка 13 (перевод П. Вейнберга)

Тимон — владелец дома и центр притяжения для всех остальных персонажей пьесы.

Видимо, Тимон — историческая личность, он жил в Афинах в период Пелопоннесской войны (431—404 гг. до н. э., через восемь веков после Троянской войны), так что время действия пьесы можно отнести к последней четверти V в. до н. э.

Тимон был известен современникам и их ближайшим преемникам в лице Аристофана и Платона исключительно благодаря своей мизантропии. Его так и называли — Тимон Мизантроп (то есть Человеконенавистник). Он жил уединенно и заявлял, что ненавидит человечество и презирает общество. Грекам, для которых беседы и общение были смыслом жизни, такое поведение казалось чудовищным.

Плутарх в своем «Жизнеописании Марка Антония» указывает, что в минуту отчаяния Антоний решил последовать примеру Тимона и удалиться от общества. Во время работы над «Антонием и Клеопатрой» Шекспир, вероятно, обратил внимание на эту фразу и решил написать пьесу о мизантропе. «Тимон Афинский» и в самом деле был создан сразу после «Антония и Клеопатры», в 1607 или 1608 г.

«Афинские сенаторы»

Входят другие люди. Поэт сразу узнает их и восклицает:

Афинские сенаторы! Счастливец!

      Акт I, сцена 1, строка 40

[В оригинале: «Афинские сенаторы, счастливцы!» — Е.К.] Шекспир не был знаком с общественной и политической жизнью Афин, а потому на всем протяжении пьесы описывает ее по римскому образцу, который он знал куда лучше. В Афинах не было ни сенаторов, ни органа, подобного римскому сенату, этому знаменитому институту законодательной власти. Однако Шекспир без устали уподобляет афинских правителей суровым, вспыльчивым и жадным римским аристократам, хотя на самом деле афиняне были людьми веселыми, импульсивными, демократичными и непостоянными.

У большинства персонажей римские имена; это лишний раз свидетельствует, что при описании Афин Шекспир видел перед собой Рим. Конечно, в действительности такого не было. В Афинах времен Тимона не слыхивали не только о римлянах, но и о существовании самого Рима. Для тогдашних афинян Рим был всего лишь варварской итальянской деревней, не играющей никакой роли на политической арене.

«...Фортуну...»

Но в начале пьесы Тимон еще не мизантроп, а очень богатый и поразительно щедрый человек. Он буквально сорит деньгами, и каждый встречный стремится получить свою долю. Однако Поэта не обманывает видимость богатства и счастья, окружающая Тимона. Он сообщает Живописцу тему своего сочинения:

Итак, изобразил
Фортуну я: сидит она на троне,
На высоте прелестного холма...

      Акт I, сцена 1, строки 63—64

[В оригинале: «...неверную Фортуну». — Е.К.]

Богиня удачи (римской Фортуне соответствовала греческая Тихе) стала чрезвычайно популярна в период, последовавший за греческим золотым веком. Александр Великий мелькнул как молния, оставив после себя величайшие завоевания и величайший беспорядок. Отдельные греческие города оказались во власти полководцев и армий, культура приходила в упадок, так как возрастал материализм, богатые становились еще богаче, а бедные — еще беднее.

Божество удачи наилучшим образом соответствовало веку, последовавшему за эпохой Александра Великого, веку, понимавшему, что молодость и уверенность в себе проходят, а добро и зло выпадают на долю человека чисто случайно и никак не связаны с его заслугами.

Поэт объясняет, что Фортуна настроена милостиво и Тимон достиг вершины холма, ведя за собой тех, кого он считает друзьями. Но богиня капризна и может в любой момент сбросить Тимона с холма; при этом ни один из друзей, которых он привел с собой, за ним не последует.

Таким образом Шекспир заставляет публику задуматься над тем, почему Тимон стал мизантропом.

Плутарх сообщает о Тимоне только одно: «...из-за неблагодарности друзей, которым он сделал много добра, Тимон возненавидел всех людей и перестал им доверять».

То же самое, но куда более пространно написал о Тимоне греческий автор Лукиан, родившийся в Сирии около 120 г. до н. э. Он написал двадцать шесть «Разговоров богов», в которых высмеивал религию, но делал это так забавно и изящно, что даже законченный святоша не чувствовал себя оскорбленным.

Лучшим сочинением Лукиана считается «Тимон», где автор высмеивает Юпитера и богатство, описывая человека, ставшего мизантропом из-за неблагодарности ближних. Он использует фразу, брошенную Плутархом, и изображает Тимона фантастически щедрым человеком, который разорился из-за друзей, затем бросивших его в тяжелую минуту на произвол судьбы.

Шекспир воспользовался этим сюжетом, но вместо легкой насмешливости диалога Лукиана его пьеса выглядит мрачной и жестокой.

«Пес»

Но вот появляется сам Тимон и обходит прибывших, щедро и дружелюбно и одаривая каждого тем, что он просит, и не отказывая никому. Хотя Тимон относится к их угодничеству с юмором, но все же мирится с ним. Неприятный момент возникает лишь однажды, когда входит философ Апемант. Он груб, и каждая его фраза оскорбительна.

Живописец не остается в долгу и отвечает ему:

Ты пес.

      Акт I, сцена 1, строка 202

Это не столько оскорбление, сколько констатация факта; правда, здесь Шекспир допускает незначительный анахронизм.

Около 400 г. до н. э. философ Антисфен учил, что добродетель ценнее богатства и удобств, а бедность следует приветствовать, так как роскошь развращает человека. Одним из его учеников был Диоген, живший в окрестностях Коринфа около 350 г. до н. э. Он довел учение Антисфена до абсурда.

Диоген лишал себя самого необходимого, доказывая, что добродетель ни в чем не нуждается. Он публично высмеивал тогдашние общественные условности, называя их лицемерием.

Диоген и его последователи смущали покой обычных граждан. Казалось, эти вредные философы лаяли и рычали на все, что делало жизнь приятной. За это рычание их прозвали киниками («подобными псам»); и в латинском это слово превратилось в «циник».

Диоген принял это прозвище и стал Диогеном Циником. Апемант изображен в этой пьесе циником за сто лет до появления самого термина; называя философа псом, Художник выражает свое презрение к циникам.

Оскорблений Апеманта не избегает даже Тимон. Когда Поэт заступается за хозяина, Апемант расценивает это как попытку подхалимажа и рубит сплеча:

Тот, кто любит лесть, достоин своего льстеца.

      Акт I, сцена 1, строки 229—230

Это первый намек на то, что благородный с виду Тимон на самом деле восхищения не заслуживает. Да, он щедр, но что им руководит? Желание сделать доброе дело или услышать льстивую похвалу? В его благодеяниях есть что-то показное, назойливое и нарочитое, и поэтому их недоверие к нему возрастает.

Алкивиад

Входит гонец и сообщает о прибытии новых гостей:

Алкивиад, и с ним
Десятка два приятелей.

      Акт I, сцена 1, строка 246

Алкивиад — единственный персонаж пьесы, который сыграл важную роль в истории Афин. Он был талантливым полководцем, благородного происхождения, красивым и умным, но впоследствии стал предателем и нанес Афинам громадный ущерб.

Шекспир ввел его в пьесу, поскольку Плутарх использует этого человека в качестве примера мизантропии Тимона. Алкивиад был одним из тех, кому Тимон помогал особенно щедро. Когда Тимона спрашивали, почему он это делает, тот резко отвечал: «Потому что в один прекрасный день этот человек причинит афинянам немало хлопот».

Таким пророческим даром люди обычно не обладают; скорее всего, это апокриф, сочиненный намного позже того времени, когда Алкивиад действительно нанес ущерб Афинам.

«Плутос, бог богатства...»

Вечером Тимон устраивает пир. Некий знатный афинянин, желающий прийти на этот пир, говорит о хозяине:

Да, щедрость он рекою просто льет.
Сам Плутос, бог богатства, только ключник
У нашего Тимона.

      Акт I, сцена 1, строки 283—284

Плутос — первоначально производное от имени Плутона (властителя подземного царства); он является олицетворением минерального и растительного богатства земли.

Позже греки считали его сыном Фортуны, ослепленным Юпитером, а потому раздающим свои дары кому попало. В диалоге Лукиана Богатство тоже изображено слепым, вручающим подарок первому встречному. Иными словами, богатство Тимона вновь ассоциируется со слепой удачей.

Беда в том, что Тимон может отдавать, но не может брать. Он сам говорит об этом Вентидию, одному из гостей на пиру. Вентидий пытается благодарить за оказанные ему милости, но Тимон говорит:

Человек,
Дающий с тем, чтоб получить обратно,
Себя назвать не может давшим.

      Акт I, сцена 1, строки 283—284 (в оригинале: сцена 2, строки 9—11)

Похоже, Тимон считает себя богом; только бог может всегда давать, ничего не получая взамен. Более того, Тимон отказывает в таком праве другим, видимо считая, что лишь бескорыстная материальная помощь приносит истинное наслаждение. Неужели он приберегает это наслаждение только для себя?

Тимон как бы отделил себя от всех людей, обладая единственным в своем роде даром отдавать, не получая. Он не снисходит до простых смертных и поэтому как бы ненавидит род людской. Возможно, Шекспир хотел показать (но не сумел это сделать, так как пьеса осталась неоконченной), что, пока в человеке есть что-то человеческое, он не может стать мизантропом. Или что Тимон не перешел от благотворительности к мизантропии, а лишь сменил одну форму мизантропии на другую.

«...Тысячу талантов»

В конце пиршества Тимон дарует большую сумму каждому гостю, после чего даже циник Апемант догадывается, что хозяин скоро разорится. Впрочем, догадка запоздала; хотя Тимон еще не знает этого (как положено богу, он не интересуется своим финансовым положением), но он по уши в долгах.

Его кредиторы (которых управляющий умасливает изо всех сил) больше не хотят ждать, и вскоре после пира Тимон узнает, в каком положении он оказался. Изумленный Тимон обнаруживает, что все его земли проданы, наличные потрачены, а имущество заложено. Но он не принимает упреков своего управляющего; можно взять взаймы у любимых друзей.

Тимон посылает слуг к людям, которым часто помогал в прошлом, и небрежно просит в долг громадные суммы. Тимон посылает управляющего Флавия к сенаторам с просьбой выдать из казны часть денег, которые он пожертвовал городу. Он говорит:

Просьбу
Им передай: немедленно прислать
Мне тысячу талантов.

      Акт II, сцена 2, строки 208—209

Талант был огромной суммой. Он равнялся почти шестидесяти фунтам серебра и по современным представлениям примерно двум тысячам долларов. Таким образом, Тимон с ходу просит немедленно выдать ему два миллиона.

Кое-кто считает абсурдность суммы указанием на то, что Шекспир не знал настоящей стоимости таланта и бросил пьесу, либо так и не успев это выяснить, либо не считая нужным вносить в нее какие бы то ни было исправления.

Это предположение подтверждается позже. В течение нескольких сцен слуги Тимона тщетно пытаются взять взаймы у тех, кого облагодетельствовал их хозяин. Так, один из этих людей, Люций, не веря своим ушам, спрашивает у слуги:

Уверен я, что шутит он со мною
Талантов тьму легко ему достать.

      Акт III, сцена 2, строки 40—41

[В оригинале: «Он не может хотеть пятьдесят пять тысяч талантов». — Е.К.]

Действительно, это абсурдная сумма. Такая сумма равна 160 тоннам серебра. Во времена Тимона один человек просто не мог накопить таких денег. Возможно, Шекспир пытался сделать выбор между суммой в пятьдесят или пятьсот талантов, подозревая, что последняя слишком велика, написал рядом и то и другое, но затем бросил пьесу и не удосужился зачеркнуть лишнее.

Легко презирать людей, которые ответили на щедрость Тимона черной неблагодарностью. Но попробуем взглянуть на ситуацию с противоположной стороны. Тимон сам заставлял друзей принимать его дары, желая продемонстрировать божественную щедрость. Почему друзья должны давать в долг человеку, который понятия не имеет, как обращаться с деньгами? Эти суммы будут потеряны раз и навсегда.

Разумеется, сам Тимон все видит в ином свете. Претензии на божественную щедрость рухнули, и он приходит в ярость от разочарования и унижения.

«...Со Спартой...»

Тем временем Алкивиад вступает в спор с афинским сенатом. Некоего воина приговорили к смерти за убийство, и Алкивиад просит отменить приговор на том основании, что смертельно оскорбленный воин вызвал своего противника и тот погиб в честном поединке.

О личности воина, а также о причинах дуэли, жестокости решения сената и настойчивости Алкивиада в пьесе нет ни слова. Шекспир вставил эту сцену (возможно, лучшую в пьесе), но не удосужился связать ее с предыдущими. Впрочем, ясно, что таким образом Шекспир хотел привести еще один пример «неблагодарности». Алкивиад говорит о воине:

А между тем все сделанное им
В войне Афин со Спартой, Византией
Могло б легко ходатаем служить
За жизнь его.

      Акт III, сцена 5, строки 60—62

[В оригинале: «В войне Афин с Лакедемоном...» — Е.К.]

Это намек на Пелопоннесскую войну, которая велась во времена Тимона и Алкивиада. Афины сражались с союзом греческих государств, во главе которого стояла Спарта; Лакедемон — ее второе (более официальное) название.

В речи Алкивиада все выглядит так, словно бои велись на территории Лакедемона, однако это не так. Спарта, армия которой не имела себе равных, в VI—V вв. до н. э. была надежно защищена. Город стал уязвим для противника лишь после того, как потерпел чувствительное поражение от Фив, но это случилось через тридцать лет после Пелопоннесской войны.

Византий (позже Константинополь, а ныне Стамбул) в то время не был ареной военных действий, несмотря на то что этот город имел важное стратегическое значение, контролируя проливы между Черным и Эгейским морями; недалеко от него находилась Троя.

«...Навеки изгоняем»

Алкивиад заступается за воина до тех пор, пока Первый сенатор (суровый и непреклонный, скорее напоминающий римлянина, чем афинянина) не говорит:

И смеешь ты так дерзко говорить?
Так знай: хотя наш гнев словами беден,
Но действием богат. Тебя
Отныне мы навеки изгоняем.

      Акт III, сцена 5, строки 95—97

Из истории известно, что Алкивиад действительно был изгнан из Афин, но совсем не из-за такого пустяка и совсем не по личным мотивам. В 415 г. до н. э. он решил завершить долгую войну со Спартой, проведя очень рискованную операцию: вторгнуться на Сицилию и захватить ее столицу, Сиракузы, поддерживавшие спартанцев материально.

Победа на Сицилии позволила бы Афинам овладеть богатством и флотом Сиракуз, обеспечить им надежный плацдарм на западе и подорвать воинский дух Лакедемонского союза. Шаг был отчаянный, но, если бы экспедицией руководил Алкивиад, она могла бы оказаться успешной.

Однако афиняне проголосовали за назначение второго полководца, осторожного Никия, который служил бы противовесом пылкому Алкивиаду. Это ошибочное решение привело к катастрофе. Никий был «миротворцем» и боялся воевать со Спартой, так что особой помощи от него ждать не приходилось; тем более что полководцем он оказался никудышным.

В довершение беды перед отправкой экспедиции в городе было изуродовано несколько священных статуй; подозрение пало на Алкивиада, известного агностика.

Конечно, Алкивиад не был сумасшедшим и вряд ли решился бы на столь циничные действия в такой ответственный момент. Кто покалечил статуи, так и осталось тайной; большинство историков считает это делом рук врагов Алкивиада. Как бы там ни было, но против Алкивиада выдвинули обвинение.

Сначала расследование решили провести после завершения сицилийской экспедиции, но, когда флот вышел в море, афиняне передумали и отозвали Алкивиада. Алкивиад решил, что осуждения ему не избежать, и отправился в добровольное изгнание.

Без него сицилийская экспедиция завершилась полным крахом. Афины потеряли много людей и кораблей и уже не смогли оправиться от этого поражения. Поскольку экспедицию задумал Алкивиад, всю вину взвалили на него. Однако Алкивиад еще не нанес городу того урона, который якобы предвидел Тимон. Главное было впереди.

«Тимону мерзок стал...»

Мы возвращаемся в дом Тимона, вновь созвавшего гостей на пир. Все, кто отказался дать Тимону взаймы, снова в сборе. Они понятия не имеют, как Тимону удалось уладить финансовые затруднения, но кормушка есть кормушка.

Они по-прежнему угодливы, Тимон тоже по-прежнему дружелюбен, но, когда снимают крышки с блюд, оказывается, что они наполнены водой. Тимон выплескивает воду в лицо своим гостям и выгоняет их с проклятием:

Гори, мой дом! Разрушься, город мой!
Тимону мерзок стал весь род людской.

      Акт III, сцена 6, строки 105—106

Это кульминация. Абсолютная доброжелательность Тимона сменяется столь же абсолютной мизантропией. И то и другое отдаляет Тимона от окружающих его людей, но мизантропу богатство не требуется.

Тимон бросает дом, уходит из города, поселяется в пещере близ Афин и проклинает всех подряд. В пещере он находит золото (поворот сюжета заимствован у Лукиана), но это не смягчает его ожесточившееся сердце и не вылечивает отравленную душу.

«Тварь подлая...»

В пещеру Тимона приходят люди (в конце концов, он снова богат). Первым его случайно (поскольку о богатстве Тимона еще никто не знает) находит Алкивиад, ведущий к Афинам вражеское войско. Сначала он не узнает Тимона.

Алкивиада сопровождают две проститутки, которых Тимон тоже поносит. Он говорит Алкивиаду об одной из них:

А эта
Тварь подлая, пришедшая с тобой, —
Хотя лицом на ангела похожа, —
Разит людей сильнее, чем твой меч.

      Акт IV, сцена 3, строки 62—64

Эту проститутку зовут Фрина; Шекспир назвал ее в честь знаменитой афинской куртизанки, жившей во времена Александра Великого, веком позже Алкивиада. Благодаря своему занятию Фрина неслыханно разбогатела, поскольку ее клиентами были самые знаменитые люди, готовые заплатить ей большие деньги. Согласно широко известной легенде, когда Фрину судили за пренебрежение некими религиозными обрядами, она обнажила перед судьями грудь и была тут же оправдана.

«...Надменные Афины в развалины...»

Алкивиад сочувствует Тимону, предлагает ему деньги и говорит:

Когда
Я обращу надменные Афины В развалины...

      Акт IV, сцена 3, строка 102

Бежав из Афин, исторический Алкивиад отправился в Спарту, к смертельному врагу Афин, и стал служить спартанцам военным советником. Какое-то время он фактически командовал спартанской армией, причем делал это намного успешнее спартанских полководцев. Однако похода на Афины при нем не было.

Когда в пьесе Алкивиад говорит о своем намерении разрушить Афины, Тимон желает ему успеха, но советует после этого покончить с собой. Перед уходом гостей он желчно обличает куртизанок и дает им золото.

«...Середины в жизни...»

Затем в пещеру приходит Апемант. Теперь старый циник и новоиспеченный мизантроп находятся по одну сторону баррикад. Здесь Шекспир опирается на Плутарха и стремится показать, что в своей ненависти к миру Тимон далеко превосходит циников. Плутарх сообщает, что как-то Апемант и Тимон обедали вдвоем и первый обмолвился, что приятнее всего было бы есть в одиночестве. На что Тимон мрачно ответил: «Так и было бы, если бы не ты».

Поэтому, когда в пьесе Апемант предлагает приносить Тимону еду, чтобы улучшить его рацион, Тимон отвечает:

Ты общество сначала
Мое поправь уходом от меня.

      Акт IV, сцена 3, строка 284

Но Апемант не дает себя провести. Если на него не производил никакого впечатления Тимон, строивший из себя бога, то Тимон, строящий из себя пса (то есть циника), не производит впечатления и подавно. (Забавно, что в английском языке слова «бог» (god) и «пес» (dog) являются анаграммами.) Апемант цинично говорит:

И до сих пор ты так гордишься?

      Акт IV, сцена 3, строка 278

Затем философ выражается еще более решительно:

Ты никогда не знал середины в жизни, а знал только противоположные крайности.

Акт IV, сцена 3, строки 301—302

В Афинах распространяется слух о том, что Тимон нашел золото. В пещеру приходят грабители, но хозяин, уверенный, что золото принесет им только вред, отдает его с такой злобной радостью, что они уходят в полном недоумении.

К Тимону приходит его старый управляющий Флавий и со слезами на глазах просит позволить ему продолжить службу. Слова старика трогают ожесточившегося Тимона и заставляют его слегка смягчить ненависть ко всему свету. Тимон говорит богам:

Я признаю: есть честный человек;
Но — слушайте внимательнее! — только
И есть один, не более...

      Акт IV, сцена 3, строки 505—506

Похоже, в этот миг Тимон ощущает себя не богом и не псом, а обычным человеком. Возможно, если бы он им и остался, пьеса от этого только бы выиграла, но Шекспир предпочел трактовать образ Тимона как отъявленного мизантропа.

«Повеситься»

Приходят Поэт и Живописец. Они хотят получить золото, притворившись, что любят Тимона бескорыстно, но Тимон подслушивает их разговор и прогоняет обоих.

Затем являются афинские сенаторы и умоляют его возглавить ополчение, которое могло бы отбить атаку Алкивиада, штурмующего городскую стену, но Тимон желчно отвечает, что теперь ему нет дела до Афин. Здесь Шекспир использует еще один эпизод из Плутарха.

Впрочем, он готов оказать жителям города одну услугу. У Тимона есть дерево, которое он собирается срубить; пусть сенаторы объявят всем афинянам, которые захотят воспользоваться его предложением:

Кто хочет все страдания покончить,
Пускай скорей является сюда,
Пока еще топор не уничтожил
То дерево, — и пусть спешит на нем
Повеситься.

      Акт V, сцена 1, строки 212—213

«Из всех врагов Тимона...»

Тимон умирает, так и не примирившись с человечеством, после чего Афины вынуждены сдаться Алкивиаду.

Однако в истории все было иначе.

В конце концов Алкивиад поссорился со спартанцами (согласно легенде, он слишком сблизился с одной из цариц Спарты, а ее супругу это не понравилось) и вступил в переговоры с афинским ареопагом. Город принял его, потому что афиняне терпели одно поражение за другим и крайне нуждались в талантливом полководце. В 407 г. до н. э. состоялось его триумфальное возвращение в Афины; можно сказать, что Афины сдались Алкивиаду, но только в фигуральном смысле.

Впрочем, афиняне так и не поверили до конца этому человеку. Через год его изгнали снова, и на сей раз навсегда.

Этих событий в пьесе нет. Она заканчивается заключением мира. Алкивиад говорит:

Из всех врагов Тимона и моих
Падут лишь те, кого для наказанья
Назначите вы сами.

      Акт V, сцена 4, строки 56—58

В отличие от Тимона Алкивиада можно уговорить; отсюда вытекает, что Алкивиад изображен в более выгодном свете.

К этому времени Тимон уже мертв, но в финале Алкивиад читает эпитафию, которую сочинил себе знаменитый мизантроп (согласно Плутарху, это были его последние слова):

Здесь лежу я, Тимон, что при жизни
Ненавидел живущих людей.
Проклинай сколько хочешь, прохожий,
Только мимо иди поскорей!

      Акт V, сцена 4, строки 22—23

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница