Сонеты

Вот что, пожалуй, самое главное: в Тауэре Невилл написал многие свои сонеты. Знаменитый сонет 29 («Когда в разладе с миром и судьбой...»; перевод С.Я. Маршака) неоспоримо написан в Тауэре и посвящен, по-видимому, Саутгемптону, сотоварищу по заключению и объекту постоянного восхищения сэра Генри. Следующий сонет 30 («Когда на суд безмолвных дум своих...»; перевод А. Финкеля) написан там же, в то же время и по тем же причинам. Почему в сборнике 1609 года они находятся среди ранних сонетов, а не ближе к концу — неясно. Невилл, если он сам расположил сонеты в таком порядке, мог сознательно нарушить временную последовательность, чтобы завуалировать обстоятельства, которые вызвали их написание. (Вполне возможно, что в сборнике сонеты расположены, грубо говоря, в обратном хронологическом порядке; мы к этому вернемся, когда будем более подробно их анализировать. С другой стороны, следует помнить: сэр Генри любил заниматься числами, и в нумерации сонетов имеется некая символика; так что ключ к разгадке может таиться и в этом.)

Вероятно, Невилл написал в заточении (1601—1603) довольно много сонетов, и сочинял он их, думая о Саутгемптоне. Не исключено, что в Тауэре у них завязались гомосексуальные отношения. Но, конечно, в нормальных условиях у Невилла подобных наклонностей не было, чему подтверждение — одиннадцать детей, которых ему родила жена. Есть более правдоподобная гипотеза: Невилл восхищался Саутгемптоном, питал к нему исключительное уважение, и цветистый слог в описании этих чувств лишь дань традиции. Невилл в письмах друзьям, не задумываясь, использовал слова «любовь», «люблю». Мужчины в то время запросто употребляли эти слова в общении друг с другом. Наверняка Саутгемптон в Тауэре как мог поддерживал Невилла, помышлявшего о самоубийстве, и тот излил в стихах чувство благодарности другу.

В некоторых сонетах, бесспорно написанных в Тауэре, Невилл говорит о постигшей его катастрофе. Помимо сонетов 29 и 30 слова «бесчестье» и «клеймо позора» громко звучат по меньшей мере еще в пяти сонетах: в 112-м — «клеймо всеобщего злословья» (перевод А. Финкеля); в 25-м — «гордится честью, титулом, наградой, / А я лишенный этого судьбой...» (перевод А. Финкеля) и т. д. Излишне говорить, что стратфордианцы не могут объяснить эти хватающие за душу признания, их просто не с чем связать в жизни стратфордского Шекспира. Во многих сонетах поэт дает прощение людям, причинившим ему зло. Например: «Скорбей моих не вылечит твой стыд. / Ты каешься, но горько мне теперь...» (сонет 34; перевод А. Финкеля); и еще: «Ты не кручинься о своей вине: / У роз шипы, в ручьях кристальных ил...» (сонет 35; перевод А. Финкеля). Именно Саутгемптон на суде подтвердил неожиданное показание Эссекса, что респектабельный посол во Франции замешан в преступном заговоре, после чего Невилла присудили к бессрочному заключению в Тауэре; по иронии судьбы он провел там вместе с Саутгемптоном два года. Подчеркнем еще раз: в жизни стратфордского Шекспира подобного страшного переживания не было — как не было и в жизни всех других претендентов.

Некоторые комментаторы считают, что сонеты все же намекают на знакомство Шекспира из Стратфорда с Саутгемптоном — ведь именно графу посвящены две большие поэмы (в посвящении, добавленном к «Обесчещенной Лукреции» (1594), есть такие слова: «Только доказательство Вашего лестного расположения... дает мне уверенность в том, что мое посвящение будет принято»). Но после этих поэм в произведениях Шекспира Саутгемптон больше ни разу не упоминается. Иногда это объясняют так: Саутгемптон согласился быть патроном Шекспира, но позже отказался от этой роли, о чем и повествуют сонеты. Как уже говорилось, нет никаких свидетельств, что Саутгемптон когда-то обнадежил Шекспира «доказательствами своего лестного расположения» или даже хоть раз взглянул в его сторону. И в бумагах Саутгемптона нет ничего, что прямо или косвенно касается Шекспира или свидетельствует об оказанном ему покровительстве. Кроме того, если «Сонеты» 1609 года посвящены Саутгемптону, то выходит, что Шекспиру, если он их автор, удалось все же вернуть расположение обретшего в ту пору могущество Саутгемптона, но опять-таки никаких подтверждений этому нет.