Тайна авторства

Отсюда возникает вопрос: кто кроме семьи Невилла и Бена Джонсона был посвящен в тайну авторства? Скорее всего, небольшая группа людей, включавшая графа Саутгемптона, Фрэнсиса Бэкона, авторов стихотворений из Первого фолио и старых актеров труппы «слуг Его Величества». Вот, собственно, и все. Неизвестно также, какова была степень участия в издании Первого фолио Саутгемптона и Бэкона. Поэтические произведения в него не вошли, а значит, можно предположить, что Саутгемптон, которому посвящены обе поэмы и сонеты, мог наложить вето на их включение в сборник. Неприятности с так называемым испанским бракосочетанием, длившиеся с февраля по октябрь 1623 года (наследный принц Карл с герцогом Бэкингемом ездили в Испанию сватать инфанту-католичку, но сватовство, к огромной радости английских протестантов, не состоялось), тоже могли сыграть не последнюю роль: необходимо было любой ценой ослабить политическое звучание некоторых пьес¹. Вот почему возникла идея приписать авторство давно умершему провинциальному актеру и владельцу недвижимости — человеку ничтожному, не имевшему политического веса, давно всеми забытому. Как уже было сказано, издатели Первого фолио не обращались в поисках рукописей к семье стратфордского Шекспира. И нет никаких свидетельств, что члены семьи и знакомые, живущие в Стратфорде или его окрестностях, купили — на память о великом предке — хотя бы один том первого собрания пьес своего гениального сородича и соотечественника.

Неизвестно, в какой мере играют роль в этой мистификации латинская надпись на памятнике Шекспиру, скандально известный бюст и пр. Надпись сравнивает Шекспира с Сократом, Нестором (мудрый старый политик) и Вергилием; она вполне подошла бы Невиллу, но вряд ли годится для памятника на могиле актера из Стратфорда. С какой стати сравнивать Уильяма Шекспира с древнегреческим политиком? Шекспир никогда не занимал никакого государственного поста и не участвовал в политических спорах. И, как справедливо заметила Дайана Прайс, стратфордский монумент ничего не говорит о Шекспире как о драматурге².

Что же тогда остается от Уильяма Шекспира? Близость дат рождения и смерти Невилла и Шекспира, что отчасти помогло путанице с авторством; и еще неколебимая вера большинства людей в то, что автором величайших шедевров мировой литературы был человек, начисто лишенный необходимых для этого качеств и не оставивший никаких следов своих литературных занятий. Их поисками ученые занимаются уже несколько столетий — и все безрезультатно. Шекспир — это прикрытие Невилла, посредник между ним и театром, своего рода продюсер его пьес. Ни про кого другого, кроме Невилла (и его соавторов — таких, как Джон Флетчер), нельзя сказать, что имеются документальные свидетельства, подтверждающие их авторство. Семнадцатый граф Оксфорд, умерший в 1604 году, не мог, разумеется, написать «шекспировские» пьесы; нет никаких данных, доказывающих его авторство. Томас Лоуни выдвинул «оксфордскую» теорию в 1920 году, но она по сей день не нашла документального подтверждения. Бэконианцы ближе всех подошли к истине — Фрэнсис Бэкон наверняка знал тайну своего родича. Нет письменных свидетельств в пользу кого-либо из претендентов на авторство, включая Кристофера Марло. Что же касается сэра Генри Невилла, то такие документы, похоже, есть, а его биография идеально соответствует хронологии и тематическому развитию произведений Шекспира.

Тогда непременно возникает вопрос (читатель, без сомнения, уже задал его себе): почему же до сих пор никому не пришло в голову, что «Шекспиром» мог быть сэр Генри Невилл? Почему его не зачислили в список претендентов, который существует уже полтораста лет и насчитывает десятки имен? На этот вопрос точно ответить нельзя. Невилл, безусловно, обладал гениальной способностью быть выдающейся личностью — и вместе с тем невидимкой. Никто никогда не задавался вопросом, почему его имя стоит на обложке «Нортумберлендского манускрипта»; или еще — в каких он был отношениях с Саутгемптоном, товарищем по Тауэру. Никого почему-то не поразило ни совпадение дат рождения и смерти Невилла и Шекспира, ни участие Невилла в восстании Эссекса, коренным образом изменившее творческий путь «Уильяма Шекспира». Другие доказательства нашей гипотезы много лет ждали своего часа в отдаленных уголках Англии. Сэра Генри Невилла называют обычно дипломатом, а в исторических сочинениях упоминается лишь его роль в парламентских дебатах при Якове I. Литературных произведений под своим именем он не публиковал. Невилл менее всего походил на героя классического детективного романа, хотя внимательный наблюдатель мог бы уже и тогда кое-что разглядеть.

Если же учесть роль сэра Генри в создании английских поселений на побережье Америки, его можно отнести к десятку самых выдающихся исторических личностей, которые более других способствовали мировой гегемонии англоговорящих народов. В сонетах Невилл высказал о себе две истины, и они остаются верными уже четыре столетия. Вот первая:

  Сонет 55

Надгробий мрамор и литую медь
Переживет сонет могучий мой...
        Перевод А. Финкеля

И вторая:

    Сонет 76

...по имени назвать
Меня в стихах любое может слово.
        Перевод С. Маршака

Хоть и с запозданием, но справедливость наконец восстановлена. Истины, высказанные великим человеком, будут и впредь незыблемы.

Примечания

1. О предстоящем издании Первого фолио было объявлено в каталоге Франкфуртской книжной ярмарки, где указывалось, что книга печаталась в период от апреля до октября 1622 года, хотя приступили к печати в начале 1622 года (см.: Dobson M., Wells St., eds. Op. cit. P. 145). Поэтому издание никоим образом не могло быть порождено политической ситуацией вокруг предполагаемого брака наследника престола Карла и испанской принцессы (эти события относятся к 1623 году. — Ред.). Но участие самого Джонсона в проекте издания Первого фолио вполне можно объяснить подчеркнуто протестантской нацеленностью проекта. Известно, что Джонсон находил планируемый брак чудовищным (см.: Miles R. Op. cit. P. 221).

2. См.: Price D. Op. cit. P. 164. «Ты сохранишь и жизнь и красоту, / А от меня ничто не сохранится» (сонет 81; перевод С.Я. Маршака). Совершенно ясно, что эти слова мог написать человек, который не подписывался под своими произведениями, но знал при этом, что они переживут его.