Ученый и общество

Вопрос о долге ученого перед обществом решали многие философы и поэты. В эпоху Возрождения широкое распространение получила идея Платона, который утверждал, что управлять государством должны философы. Говоря о положении в современных им государствах, Томас Мор в «Утопии» и Томас Старки в «Диалоге между кардиналом Полем и Томасом Лапсетом» настаивали на том, чтобы для уменьшения несправедливости и злоупотреблений ученые принимали участие в государственных делах. Фрэнсис Бэкон в сочинении «Новая Атлантида» рисует картину идеального государства, где правителями являются ученые.

Монтень убежден в том, что долг любого выдающегося человека — принять участие в современной ему борьбе и выбрать правильный путь среди бушующего моря страстей и интересов. Сам Монтень, как уже упоминалось, не принял предложения короля Генриха IV стать его советником потому, что был уже тяжело болен и спешил закончить «Опыты», а также потому, что всегда стремился к независимости, ибо не хотел быть «ничьим рабом, кроме разума», а на королевской службе сохранить независимость трудно (E., III, 1, 404).

Монтень превозносит ученых, которые избавляют человечество от многих страданий и проникают в тайны природы. Однако он убежден, что истинных ученых мало, ибо заниматься наукой могут лишь сильные умы, а они встречаются редко. В главе «Об искусстве собеседования» Монтень с иронией говорит о том, что люди, которые могли быть хорошими земледельцами, торговцами или ремесленниками, взваливают себе на плечи непосильное бремя ученых занятий, многие из них живут тем, что подхватывают чужие мысли, а затем чванятся перед теми, кого ограбили. «Не помогайте им», — призывает Монтень истинных ученых (III. 8, 191, 197—198). Особенно необходимы знания и способности правителям: «...тем, кто нами повелевает и правит, кто держит в руках своих судьбы мира, недостаточно обладать разумением среднего человека, мочь столько же, сколько можем мы; и если они не превосходят нас в достаточной мере, то уже тем самым оказываются гораздо ниже нашего уровня» (Там же, 191).

Некоторые рассуждения Монтеня дают основание видеть в нем скептика по отношению к учению Платона о правителях-философах и трезвого реалиста, историка и ученого, который понимает закономерности истории и политики. Монтень восхищается деятельными и умными правителями, но он несколько раз говорит о том, что взгляды истинных ученых, талантливых мыслителей, открывающих новые пути в науке, как правило, настолько своеобразны, что не встречают понимания у окружающих людей, а сами ученые часто не разбираются в практических делах и не способны насиловать свою природу ради требований политики и государственной необходимости. Поэтому Монтень не утверждает, что государством должны управлять философы. Изучение истории приводит его к иному выводу — великие мудрецы погибают, подобно Сократу.

У Шекспира тема «ученый и общество» преподнесена в аллегорической сказочной драме и решена по-другому, чем у Монтеня. Отказ мудреца Просперо от политической власти ради стремления овладеть тайнами природы повлек опасные последствия для самого ученого и для государства. Если мудрецы удалятся от государственных дел, показывает Шекспир, то власть захватят негодяи, а от этого пострадают искусство, наука и сами ученые. Просперо спасается «чудом», волей «провидения», как он сам это объясняет Миранде, но Шекспир вводит и тему волшебной силы, которая помогает Просперо. Исследователи давно отметили, что герой драмы для овладения силами природы и искусства не прибегает к помощи злых сил, не заключает договора с дьяволом, как это делает Фауст. Источник его могущества в книгах, т. е. в накопленном до него знании. Наука, человеческое знание дает ему возможность повелевать двумя разными стихиями, которые олицетворяют в пьесе Ариэль и Калибан.

В драме «Буря» властителем мира становится мудрец, управляющий всеми сторонами жизни природы и общества с помощью науки и искусства. Таким образом, Шекспир утверждает, что исправление общества возможно благодаря знанию законов природы и искусства. Просперо должен восстановить справедливость ради себя и своей дочери, но при этом он ставит задачу более общую, родственную целям Гамлета — сделать мир лучше. Его средства для исправления пороков — наука, искусство, воспитание и принуждение.

Просперо исправляет людей с помощью Ариэля. По приказу Просперо Ариэль повелевает силами природы и искусства и является аллегорическим воплощением могущественных сил разума, управляющих природой. Он умеет летать, плавать, бросаться в огонь, использовать облака для быстрого передвижения, вызывать морской шторм, гром, молнию, рев водяных валов, вой ветра, жужжание насекомых. Кроме того, он вызывает любовь в сердцах Миранды и Фердинанда, безумие и раскаяние у преступников, странное очарование даже у Калибана, который поддается воздействию его музыки. Ариэль поэтически символизирует также и власть искусства над душами людей. В изображении роли искусства в жизни общества Шекспир вполне мог согласиться с Монтенем, который во многих местах «Опытов» говорит о важной роли фантазии, творчества в жизни людей и разделяет учение Аристотеля о «катарсисе», о том, что искусство «очищает» души людей. В главе «О силе нашего воображения» Монтень говорит о том, что воображением можно вызвать болезнь и излечиться от болезни, внушить любовь или отвращение, что оно исцеляет страсти и страдания, потому что дает все новую пищу нашим чувствам и смягчает остроту первоначальных горестей (III, 4, 68). Тема «очищения» людей под влиянием искусства — одна из основных в драме «Буря», где особенно красочно изображена роль театра.

Вот, например, как происходит «исправление» короля Алонзо, который когда-то помог Антонио незаконно захватить власть. Ариэль увлекает путников в глубину острова, заставляет их блуждать в тумане, изнемогая от усталости, наконец, окружает путников странными фигурами, которые приносят еду, танцуют, приглашая всех к накрытому столу. Звучит торжественная музыка. Все это напоминает Гонзало рассказы путешественников о необыкновенных существах, живущих в горах и о чудесах, в которые никто не верит. Неожиданно гремит гром, сверкает молния, появляется Ариэль в виде гарпии, и от взмаха его крыльев пиршественный стол исчезает. Ариэль обличает «трех грешников» — Антонио, Себастьяна и Алонзо, напоминая об изгнанном герцоге Просперо. Алонзо раскаивается и воспринимает гибель сына как наказание. Вскоре и он, и его приближенные утратили разум от страшных видений (III, 3). Рассказывая Просперо об их страданиях, Ариэль признается, что ему жалко этих безумцев. Он просит Просперо смягчиться. И Просперо прощает своих врагов: «благородный разум» должен усмирить мстительную ярость, признает Просперо. Когда король и придворные возвращаются, Просперо напоминает им об их преступлениях и прощает всех.

Одна из основных проблем, поставленных в драме, — проблема свободы искусства, актуальная и для Монтеня. Монтень в одном из рассуждений об отношении искусства и политической власти сокрушается о том, что в современной ему жизни наука и искусство принуждены идти одним путем, предначертанным властью, поэтому способности человеческого воображения не могут свободно развиваться (E., II, 12, 286).

Ариэль, как об этом напоминает ему Просперо, был когда-то рабом ведьмы Сикораксы, которая за строптивость заключила Ариэля в расщепленную сосну. Просперо освободил Ариэля, но заставил его служить своим целям. По-видимому, образ Сикораксы символизирует политические и религиозные преследования, угнетающие человеческий разум и фантазию.

Ариэль благодарен Просперо за освобождение от рабства у Сикораксы, но он стремится к независимости даже от доброго правителя. Наука и искусство подвластны Просперо, но они всегда стремятся к свободе, поэтому даже от гения требуется сверхчеловеческое напряжение, чтобы заставить эти силы служить его замыслам и целям. По своей природе эти творческие силы свободны, таинственны, их власть над жизнью людей почти безгранична, однако они вынуждены подчиняться или добрым или злым правителям — так решает Шекспир тему свободы науки и искусства в человеческом обществе. Задача ученого — подчинить себе эти мощные силы, чтобы с их помощью сделать людей лучше.