Семинар II

15 октября 2015 г. в Государственном институте искусствознания (Москва, Козицкий переулок, д. 5) состоялось второе заседание Международного научного семинара «Шекспир в междисциплинарных гуманитарных исследованиях» (International Seminar «Shakespeare in Interdisciplinary Humanities Research»). Тема семинара была сформулирована так: «Роль перевода в изучении культуры и текста».

Открывая заседание, председатель Оргкомитета семинара Николай Владимирович Захаров поздравил собравшихся с днем рождения М.Ю. Лермонтова — поклонника творчества британского драматурга. Исследователь отметил, что «имя Шекспира было священно для Лермонтова. Его интерес к Шекспиру начался с самого раннего детства». Как известно, существует семейное предание, анекдот, что дедушка Лермонтова в день своей смерти играл в домашнем спектакле «Гамлет». Возможно, даже не мотив ревности в пьесе «Маскарад» наиболее показателен, если говорить о том влиянии, которое оказал британский драматург на творчество Михаила Юрьевича. Известна переписка Лермонтова с его теткой М.А. Шан-Гирей, где он ругал перевод-переделку «Гамлета» С.И. Висковатова и объяснял, насколько могуче и совершенно исполнял роль Гамлета П.С. Мочалов. Но существует еще более знаковое и интересное свидетельство того преклонения перед Шекспиром, которое испытывал Лермонтов — это автопортрет, выполненный в графике и стилизованный под Шекспира (атрибутирован Е.И. Гавриловой).

На втором заседании семинара докладчиком стал кандидат физико-математических, доктор биологических наук, директор по исследованиям и развитию компании Chemistry & Industrial Hygiene, Inc. Андрей Александрович Корчевский (г. Арвада, Колорадо, США), поэт, финалист и член жюри ряда международных поэтических конкурсов, переводчик Уильяма Шекспира, Джона Донна, Эдит Ситвелл, Эмили Дикинсон, Альфреда Хаусмана, Дилана Томаса. В третьем номере журнала «Современная драматургия» за 2015 год был напечатан его перевод «Гамлета» (версия Первого кварто); в 2016 г. ожидается выход двуязычной книги в издательстве «Текст». А.А. Корчевский также готовит к печати первый русский перевод «Двойного вероломства» — пьесы Льюиса Теобальда, которая предположительно могла быть создана на основе потерянной «Истории Карденио», написанной в соавторстве Шекспиром и Джоном Флетчером.

Объясняя необходимость переводов и изучения Первого кварто, А.А. Корчевский подчеркнул: его концепция перевода — в том, чтобы представить Первое кварто как самостоятельный художественный текст со своей особенной культурной судьбой. Возможно ли — задается переводчик вопросом — сделать по тексту оригинала вывод о его «несамостоятельности», особенно с учетом не только шекспировского «Гамлета», но и немецкого варианта сюжета, и английского ш-«Гамлета»? Особенностью текста Первого кварто, по мнению переводчика, является не только замена имен (Лиартес — Лаэрт, Корамбис — Полоний и т. д.) и перестановка сцен, но и особая структура текста, которая почти точно воспроизводит «золотое сечение» по распределению ключевых монологов и сцен. Даже если это получилось случайно, такое расположение только подчеркивает читательское ощущение цельности и единого метода. Поэтому Первое кварто можно рассматривать не только как сокращенную гастрольную версию, но и как самую первую версию «Гамлета», вышедшую из-под пера Шекспира.

Еще одной задачей докладчика стало создание перевода для театра — так, чтобы текст был «удобен» для актеров и хорошо воспринимаемым на слух. В сценическом отношении действие в Первом кварто развивается крайне интенсивно, как показывает опыт его постановок. Интересен, например, «поиск места» для монолога «Быть или не быть», который в Первом кварто помещен значительно ранее, чем в более поздних версиях. А.А. Корчевский подчеркнул, что в попытке сделать текст более «читабельным» неизбежно теряется часть странной, архаичной атмосферы Первого кварто. Так, ради «полноты художественного эффекта» в песню Офелии «возвращены» отсутствующие в Первом кварто две первые строфы.

Третьим пунктом концепции была ориентация на академическое издание Первого кварто в серии «The Arden Shakespeare» с учетом оригинального издания 1603 г. В Первом кварто немало текстологических проблем, например, известное разночтение «skill» и «skull» в реплике Гамлета о ставке короля. Еще одной проблемой являются уже упомянутые разночтения в именах героев пьесы. Возникает вопрос: необходимо ли переводчику соблюдать традиционную конвенцию шекспировских переводов или пытаться следовать Первому кварто.

К своему переводу А.А. Корчевский написал также комментарий «Знакомо и неожиданно». Отрывки из перевода готовятся к размещению на сайте «Русский Шекспир».

Дискутантом на втором заседании семинара выступил поэт-переводчик с английского, итальянского, нидерландского языков, член Шекспировской комиссии, постоянный участник конференции «Шекспировские чтения», автор переводов трагедий Шекспира («Гамлет», «Король Лир») и пьесы современников Шекспира Томаса Нортона (Thomas Norton) и Томаса Секвилла (Thomas Sackville) «Горбодук, или Феррекс и Поррекс» (1561) Александр Николаевич Баранов. В 1980-е гг. А.Н. Баранов по просьбе А.А. Аникста подготовил уникальный экспериментальный русский текст Первого кварто: места в тексте, совпадающие с вариантом Второго кварто или Первого фолио, были перенесены из перевода М.Л. Лозинского, а остальной текст был заново переведен А.Н. Барановым.

Отмечая, что перевод читается «легко и с интересом», дискутант сделал несколько грамматических и стилистических замечаний по тексту, подробнее остановившись на спорном словоупотреблении: «плащ из черных соболей», «рыботорговец», «клоун».

Основным замечанием к переводу А.А. Корчевского у дискутанта стала его малая схожесть с подлинным текстом Первого кварто, в котором присутствует большое количество дефектов текста: «бесстыден и дряхл» («impudent and bed-rid»; сцена 2) вместо «бессилен и дряхл»; потеря строки после фразы «что, если он вас завлечёт к волне...» и др. Во всех этих случаях докладчик не просто переводил текст, а переделал его, причем не оговаривая этого. Разночтения в именах, особенно в написании имени Офелии через «f» вместо «ph» можно трактовать так: составители рукописи Первого кварто, по мнению А.Н. Баранова, «явно восприняли это имя на слух и совсем не догадывались о его греческом происхождении». Наконец, они просто плохо чувствовали стих, выдавая конец одного стиха за начало следующего, искажая ритм и размер. Дискутант уверен: «Налицо все признаки текста, записанного по памяти и к тому же — памяти очень нетвердой». В текст Первого кварто могли попасть и «доморощенные стихи» самого составителя и «обрывки стихов» дошекспировского «Гамлета». Интересна также практика выдавать прозу за стихи «с помощью разбивки на строки и простановки заглавной буквы в начале каждой из них». Из всего этого А.Н. Баранов делает следующий вывод: «Составитель не только не был автором "Гамлета" и не только не имел в своем распоряжении авторской рукописи, но даже не видел спектакля целиком», будучи, вероятно, наемным актером.

А.А. Корчевский, в сущности, проигнорировал эти формальные особенности Первого кварто. Нарушений размера в переводе почти нет, неполных строк очень мало, «хромые стихи» не отличаются по ритму и стилю, а стихи, грубо переделанные из прозы, переданы хорошей прозой. При этом иногда теряются интересные детали. Например, в третьей строке перевода мы видим правильный пятистопный ямб: «О, ты явился вовремя на смену», тогда как в самом Первом кварто это «О» прибавлено спереди к пятистопному ямбу, что, возможно, отражает «реальную актерскую практику: манеру для большей эмоциональности вставлять в текст восклицания от себя».

Вывод дискутанта — в том, что перевод А.А. Корчевского не передает по-русски текст Первого кварто. Это намеренно улучшенная и «весьма дискуссионная реконструкция на основе Первого кварто, но с помощью Второго кварто и Фолио, а также просто выдумки, некоей гипотетически существовавшей <...> пьесы, якобы написанной тем же автором (или авторами), <...> но более короткой».

Маловероятно, что перед нами плохо напечатанная, но все-таки ранняя редакция пьесы, а что это может быть поздняя переделка — практически невозможно. По свидетельству современников, Шекспир не любил переделывать свои тексты, и, неодобрительно отозвавшись о вкусах толпы именно в «Гамлете», не стал бы упрощать — если не сказать «опошлять» — уже написанную трагедию. «Динамичность» действия пьесы нельзя считать ее достоинством — в таком случае любой боевик динамичнее Шекспира. Монолог «Быть или не быть?» неудачно помещен в Первом кварто — сразу после него следует сцена с Корамбисом, которая плохо вяжется с монологом по эмоциональному состоянию главного героя.

Даже в таком идеализированном виде Первое кварто поучительно прежде всего тем, что может заставить нас задуматься: «Не превращаем ли мы иной раз в своих интерпретациях, переводах, постановках, экранизациях и т. п. действительный шедевр в нечто столь же посредственное, как Первое кварто?» — завершил свое выступление А.Н. Баранов.

Дискуссию, завершившую собой семинар, открыла лингвист, переводчик, профессор Московского государственного лингвистического университета Марина Дмитриевна Литвинова, написавшая предисловие к переводу А.А. Корчевского. По ее мнению, это действительно отдельное произведение, в котором слышится и шекспировская, и «чужая» рука. Первое кварто похоже на голое дерево, которое в последующих версиях «оделось пышной листвой», но сохранило структуру.

Переводчик, режиссер, доцент МосГУ Виталий Романович Поплавский высказал точку зрения, что главная проблема перевода — не в том, что он далек от оригинала, а в противоречивости концепции. Если ставить задачу перевести текст как самодостаточный, необходимо найти стилистический ход, который заставил бы воспринимать Первое кварто не как еще один перевод канонического «Гамлета». Сама по себе практика сокращения и перестановки сцен очень распространена в современном театре и особенно в кино. Верность А.А. Корчевского переводческой традиции М.Л. Лозинского делает ясно видимыми «швы» в тех местах текста, где что-то переставлено по сравнению с каноническим «Гамлетом». По мнению В.Р. Поплавского, Первое фолио скорее тяготеет к прозаическому тексту.

В дискуссии также приняли участие В.С. Макаров, В.А. Ряполова, Л.И. Верховский, Ф.А. Вдовин. На семинаре присутствовали В.Б. Тарзаева, К.А. Степанян, Е.С. Гордеева, И.И. Лисович, Б.Н. Гайдин, ученые из российских высших учебных заведений и научных центров, преподаватели, аспиранты и студенты МосГУ, учащиеся Московского культурологического лицея № 1310 и др.